Читать книгу "Млечный Путь, 21 век, No 2(47), 2024 - Наталья Владимировна Резанова"

я буду плохой матерью? - спросила девушка

- Не выдумывай, - ответил мужчина, - ты будешь прекрасной матерью.

- Если бы я была бы прекрасной матерью, мне бы разрешили иметь своего... настоящего ребенка! Нет, не перебивай! Стольким разрешают...

- Скольким? - взорвался Гиацинт, ну скольким? Ровно столько сколько умрет, столько и разрешают... а сейчас. Такое впечатление - никто умирать не собирается... суки (сказал он тихо)

- Нельзя ругаться и желать смерти другим, - строго сказала женщина, - во всех передачах показывают...

- Да знаю я, знаю... - ответил Гиацинт.

- И ты не прав, ну не прав... Ведь Гардении разрешили и Путунии тоже разрешили - девочку, - тут Маргаритка совсем разрыдалась.

- Ну зачем ты так? - обнял её Гиацинт, - им разрешили потому что (но он совсем не знал чем бы утешить Маргаритку, нельзя было говорить что и Гардения и Петунья больше достойны иметь настоящего ребенка чем Маргаритка) им разрешили потому что у них возраст подходил к концу...

- А у меня? А у меня не к концу? - разрыдалась Маргаритка, - я три раза подав...подав... подавала заявку, - всхлипывала Маргаритка.

- Ну все, успокойся, - сказал Гиацинт и опять обнял Маргаритку, - теперь у нас есть и не хуже...

- Хуже! Хуже! В тысячу раз хуже! - всхлипывала маргаритка.

- Но дороже! - подумал Гиацинт о сумме, которую выложил его отец.

*** ***

- Мама, Ирис звонил, можно я пойду гулять?

- Нет, Лютик, нет! - ответила Маргаритка, - сегодня у нас с отцом праздник, посиди сегодня дома!

- У вас - праздник. А у меня..., - ответил Лютик, насупившись.

- Что?! Ну что у тебя? - закричала Маргаритка, - что наш с отцом день встречи для тебя - пустое место? Тебе лучше с друзьями грузиться в сети, чем посидеть с родителями за столом?

- Нет...

- Громче!

- Нет! Мне важен день вашей встречи!

- И мне важен, - успокоилась Маргаритка, - так что сегодняшний вечер дома!

Лютик кивнул и ушел в свою комнату.

Маргаритка пошла на кухню разогревать пишу.

В восемь вернулся с работы Гиацинт. Он прошел на кухню и поцеловал жену в шею.

- Всё такая же красивая как в день встречи! - сказал он.

- Через семь месяцев надо делать апгррейт... точнее даунгрейт внешности... старею, - сказала Маргаритка с грустной улыбкой.

- Я буду любить тебя с любой внешностью, - ответил Гиацинт.

- Посмотрим, - улыбнулась Маргаритка.

Потом спросила:

- Что на работе?

- Опять оштрафовали на 117 терабайт!

- А я говорила! - покивала головой Маргаритка.

- Ничего! В следующем месяце прибавят... по крайней мере обещают.

Он пошел в гостиную, сел на пол, который сразу же превратился в кресло.

Картолетянги не любили его. Они считали его слишком гордым, слишком заносчивым, слишком надменным, но самый большой порок, как считали Картолетянги, это была его чрезмерная добропорядочность, которую разумеется, все в племени принимали за слабость.

Хутанги в этом году плохо слушались Картолетянгских конюхов. Они тяжело поддавались дрессировке. Их почти невозможно было держать в загоне. Их почти невозможно было вдеть в узду.

Такое случалось. Год на год не приходится, как говорится, и хорошего, достойного Хутанга воспитать очень сложно. Четырехлетний цикл завершался и до Тхапунги оставалось всего несколько месяцев. Но ни один Хутанг не подходил для этого священного обряда.

Картолетянги не то что волновались, а скорее - в их умах начинало появляться какое-то недовольство. Что-то нехорошее начинало бродить среди самых, как раньше казалось, лояльных Зипутов. Этого высшего звена социума Картолетянгов. Зипуты были всегда лояльны и преданны всем законам, они всегда отличались и выдержкой и пониманием. В самых сложных ситуациях только Зипуты, да и пожалуй что они одни, оставались верными закону. Многие другие бунтовали, не открыто конечно, но что-то разлаживалось в четком и надежно функционирующем обществе Картолетянгов. Тогда Зипуты проявляли свои ... "лучшие качества" и мятеж..., нет не мятеж конечно, но волнения исчезали, казалось сами собой.

И вот теперь, через четыре года после очень неудачного, можно сказать - самого неудачного за все прошлые Хутанги, приношения Хутанга, теперь опять что-то идет не так... совсем не так. И весь народ. Да что там народ... даже Зипуты начинают чувствовать слабость власти, а это значит что начинается новое брожение в массах, а это значит что скоро опять может произойти Лавлосенес, и тогда может произойти все что угодно... все что угодно может принести Лавлосенес. Смерти многих, голод, разрушения жилищ и Храмов. Как это было в тот ужасный Лавлосенес, который так старательно все пытались забыть...

Поэтому сейчас самое высшее звено власти Картолетянгян начало в спешке, да, да - в спешке, что с ним практически никогда не происходило, в спешке и суете, да, да - в нескрываемом нетерпении, искать лучшего Акока, который сможет приручить Зипута и ПРИНЕСТИ ЕГО В ЖЕРТВУ.

- Лавлосенес уже приближается! - тихо, но вполне отчетливо, так чтобы все присутствующие в зале смогли его услышать, произнес старейшина Сак.

- Не произноси это слово. - закричал на него старейшина Ао.

- Что - страшно? - улыбнулся Сак. Его лысый череп блестел и блики от света свечей отражались в нём.

- Страшно! - вдруг громко признался Ао, - и тебе должно быть страшно, Сак!

- И мне страшно! - сказал Сак, улыбаясь. - Страшно за закон! А тебе за себя страшно, Ао!

- Нет! - опять заголосил Ао. Его борода распушилась, слюни летели с его толстых губ. - нет, не за себя, а за закон!

- Врешь ты всё! - сказал очень тихо Сак, а громче, - Верю, верю, милый Ао. Тебе я верю!

В замке было прохладно. Высокий потолок терялся в темноте. По стенам были развешены реликвии и картины, изображавшие великие исторические вехи Картолетянгянского общества. Стол, стоящий по середине зала, был укрыт многими яствами на четырнадцать кувертов, по числу Великих Старейшин собравшихся здесь. Но почти никто из старейшин не притронулся ни к еде ни к питью. Все были мрачны и задумчивы. Угрюмые лица уже не молодых людей выражали отчаяние и злобу. Часто в разговоре тон поднимался до крика. Вскипали ссоры и перепалки.

Один Зеркс сидел возле стола, медленно потягивая вино из кубка, вяло рассматривая полотна на стенах. Казалось он был безучастен к происходящего. Казалось от скучал и томился.

- Надо умертвить Зипута до начала