Читать книгу "Афина или отчаянные обстоятельства - Елизавета Пузырева"

внизу господину Апсену, у боковой двери, сразу за кафедрой, ведущей, как я думала в подсобное помещение.

Оказывается вход в хранилище артефактов, располагался здесь же, за дверью подсобного помещения. Вход, по сути, начинался сразу же за дверью подсобного помещения, в котором было оборудовано рабочее место и хранились личные вещи учёного дворфа. Меня сначала удивил тот факт, что хранилище, содержание которого, не уставая расхваливал дворф, сделали здесь, в учебном корпусе. Не слишком ли рискованно для уникальной коллекции?

Нас повели по длинному узкому коридору, где передвигаться можно было, только выстроившись по одному. По мере продвижения Аскер Апсен снял в общей сложности семь печатей. И вот тут всё стало понятно. Во-первых, попасть сюда возможно только из аудитории, в которой непрерывно кто – то занимался, залы не пустовали, и окон между пар не было. Во-вторых, вход в учебный корпус закрывался вечером, при этом накладывалось охранное заклятие, которое не снималось до утра, а его взламывать себе дороже, специалисты здесь работали отличные и накладывали нужные опции на совесть. Мышь не проскочит! Так просто бродить по классам, перетряхивать учебные экспонаты, выводить из строя супер-пупер технику и не приведи Всевышний пытаться править оценки, никто никому бы не позволил.

Вот это подход, основательный, всё учитывающий! Когда я училась в школе и у нас были ещё бумажные журналы, те, допотопные белые формата А4, то наш дружный класс отправлял на дело двух самых благовоспитанных учениц. Меня и мою подругу отличницу. Две тихони с косичками и бантиками. Ха! То была отличная личина. Мы здоровались в учительской с педагогами как истинные леди, чуть ли не кланяясь уважаемым учителям. Нет, поймите меня правильно, мы их действительно уважали, всем сердцем, но и за своих шалопаев одноклассников душа болела. Говорю же – мы были очень дружным классом. После приветствия мы просили позволения взять журнал класса, дескать, нас за ним послали. И взяв добычу, степенно удалялись до первого поворота. Там нас ждала наша банда. Журнал обступали со всех сторон, вернее даже не сам журнал, а того, кто правил. Что? Так оценки, причем не нам. За себя мы были спокойны. Четвёрки, пятерки – не суть, главное, чтобы у ребят, кто как канатоходец балансировал на грани двойки и тройки и снова двойки появлялись то тут, то там такие надёжные тройки, проскальзывала нежданная радость – четверка с минусом. А мы уже тогда понимали, что минус – это такая ерунда, мелочь который нужен скорее для успокоения совести строгого учителя, хоть их в столбик выстави рядышком, а всё равно рассматриваться будет в пользу ученика. Потом в заключительном акте только вот не подберу слова чего – драмы, трагедии или комедии, снова выступали наши с подругой прилизано – благонадёжные фигуры, мы степенно шествовали в учительскую, добровольно собственноручно возвращать на место наш трофей. Понимали ли учителя наши попытки спасти утопающих в двойках друзей? Вот до сих пор загадка… Нам никто и никогда не предъявил счёт, всегда без тени понимающих улыбок выдавали заветный журнал нашего класса. А может, прекрасно всё понимали и с грустью между собой отмечали, что такая дружба как наша становится не просто редкой, а реликтовой, вымирая, отступая перед лицом равнодушия к судьбе соседа по парте.

Но вернёмся к нашему Хранилищу, третьей причиной не волноваться за его сохранность было то, что наложенные семь печатей это вам не баран в ворота стукнул, это, как я поняла серьёзно. И наконец, в-четвёртых, на ночь в холле, откуда были просматриваемы все двери, прибывал страж. А вот это уже серьёзно! Когда я услышала, что он закрывает ВСЕ ручки дверей, то моментально представила рост этого стража. Великан под пять – семь метров ростом или призраки, которых я видела у входа в Академию. Что страшнее? То – то и оно…

Само хранилище – куполообразное, отнюдь не просторное и без единого окна. Оно и понятно, коридор, насколько я заметила, пока мы шли, вёл нас под уклоном вниз. Принимая тот факт, что аудитории начинаясь на первом этаже, итак уходили вниз, захватывая при этом ещё и цокольный этаж, то хранилище вообще должно было находиться в подвальном помещении.

Глухо, как в бункере. Идеальное место для диагностики на наличие клаустрофобии. С одной единственной дверью, через которую мы вошли в хранилище, заняв собой всё свободное пространство. Уверенна, что рецепционистов сюда не водят, ибо не вместить сюда всю ту толпу, что прошла мимо нас на выходе из аудитории. Может, даже им и не упоминают о хранилище. А смысл? Все равно не покажут.

Оказалось смысл – таки был, по результату входящего теста, который группа первого курса с параллельного факультета написала сегодня, должны выбрать десятерых для ознакомления с Хранилищем. А поскольку у них в Академии техника на самом деле далеко ушла, то механизм проверки более чем сотни работ занимает считанные минуты. Собственно тест уже обработан, и имена тех, кто вошёл в рейтинг лучших по артефактологии по результатам входящего теста, известны и озвучены. После последней пары, уже вечером десять счастливчиков придут сюда же в Хранилище древностей, на зависть всем сокурсникам. Короткая, но такая познавательная экскурсия. Мы же зашли сюда без всяких тестов, просто по статусу обучающихся в Академии вестников.

Я со Шреком оказалась совсем вплотную к протянувшемуся вдоль каменной стены застекленному стеллажу, за которым стояли книги, лежали свитки, перетянутые печатями. А может дверцы стеллажа были и не из стекла, а из совершенно другого материала, скажем, небьющегося. Всё могло быть. Витрины с открывающимися вверх прозрачными крышками, позволяющие рассмотреть экспонаты, которые были выложены внутри, разделяли стеллажи на несколько групп, как выяснилось не без умысла. В одних были собраны коллекции по охранным артефактам, в других по артефактам сокрытия, в третьих – переноса, было место и для путеводных и блокирующих артефактов. А посередине было нагромождение сундуков, один на другой, да на третий с навесными замками, у многих из которых не было привычных замочных скважин, оно и понятно, здесь простыми ключами не пользовались. И полки, полки, куда не бросишь взгляд, любой свободный клочок стены был оборудован полками, заставленными книгами, кипами свёртков, стопками исписанных тетрадей. Тесновато? Не то слово. Но вызывающее чувство даже не восхищения, а не поддельного ярко-фееричного восторга. Всё это работало! И скрывало – открывало, и охраняло, переносило, на минуточку за тридевять земель в мировом масштабе, и блокировало. Вот это наука! Вот это я понимаю! Причем именно наука – ей можно было овладеть, постичь и для