Читать книгу "Лирик против вермахта - Руслан Ряфатевич Агишев"

то же время чувствуется экспрессия, победный напор. Очень хорошо. Нужный посыл, считай, уже полдела.

Разгладил плакат рукой, чтобы не сворачивался. Еще раз внимательно вгляделся.

- Кстати, пару-тройку патриотических анекдотов тоже можно добавить, - творческая мысль у Мишки начала работать на полную мощь, разве только жужжание не слышалось. - Про Штирлица, например, или чукчу… Хотя, про чукчу могут зарубить. Как говориться, идеологически неверно.

Несколько свежих анекдотов у него как раз в запаснике еще были. Здесь должны будут в самый раз.

- Так…

Высунув кончик языка от усердия, он выводил каллиграфические буквы. А как же иначе? Как курица лапой, не будешь же писать. Иначе можно все задание завалить.

- Вроде все. Теперь бы на ком-нибудь испытать… силу искусства.

Свернув плакат, Мишка одним махом выскочил из землянки и стал вертеть по сторонам головой. Ему срочно нужен был доброволец.

- Опа-на! Товарищ санинструктор?!

Между деревьями мелькнула узнаваемая фигурка. Хоть уже темно было, но не узнать ее было просто нельзя.

- Товарищ санинструктор?! - девчонка хоть и выделяла парня среди остальных партизан, но все равно держала дистанцию. Он, собственно, тоже был осторожен, помня, какой у нее был удар. Поэтому и звал «товарищ санинструктор», а Таня или Танечка, как остальные. – Можно вас на минутку.

Подошла. Сморщила веснушчатый носик, чисто лисичка, и строго посмотрела на него. Видать, еще дулась на него за тот нечаянный поцелуй.

- Мне товарищ комиссар поручил нарисовать Боевой листок. Вот, вам товарищ санинструктор, хотел первой показать.

Парень показал на землянку. Мол, лучше там, где светло, да и тепло.

- Ну, показывай, товарищ Старинов, - таким тоном сказала, что и без слов стало ясно – еще обижена на него. – И смотри, если ты опять со своими глупостями ко мне…

Мишка сразу же замотал головой, всем своим видом показывая, что у него даже в мыслях ничего такого не было. Быстро спустился вниз и разложил на столе плакат. Сам же встал рядом, наблюдая за реакцией девушки.

- ОЙ! – тут же ойкнула санинструктор, едва только у стола оказалась. Встала, как вкопанная, и во все глаза смотрела на плакат. – Миша, и это ты сделал? Не врешь?

- Правда, понравилось? – парень еще шире улыбнулся, провоцируя у нее новую реакцию. Так сказать, бесплатный краш-тест.

Улыбаясь, Мишка качал головой. Он уже понял – это стопроцентное попадание. А с другой стороны, почему, собственно, не должно было получиться? Ведь, на его стороне десятилетия, десятилетия и десятилетия развития самых разных технологий по манипулированию сознанием человека: от рекламных приемов и до психолингвистических практик. Он все это на своем опыте пережил, прошел, пронес и прочувствовал, когда годами смотрел зомбоящик, покупал продукты в яркой упаковке, высматривал в салоне сотовой связи «новый» айфон, и т.д. и т.п.

Против него же была самая обычная девчонка из совсем другого времени и другой эпохи, когда от бранного слова нередко краснели, на улице допоздна гуляли без опаски, держали данное слово, не мерялись брендовыми шмотками и маркой автомобиля, и мерилом всего не были деньги. Как ей было устоять?

- Ой, Мишенька! Очень, очень понравилось! Ты ведь сам это нарисовал? Точно сам? Как настоящий художник, в самом деле! Целая картина! – не скрывая своего восторга, затараторила она. Широко раскрытые глаза блестели, едва в ладоши не хлопала от обуревавших ее эмоций. – И написал все хорошо, сильно, аж мурашки по спине побежали!

Она дернула тонкими плечиками, словно, и правда, чувствовали эти самые мурашки.

- А это… это, - девушка, похоже, до анекдотов добралась. Все зарделась, зафыркала, едва сдерживая смех. Видно, что к месту пришлись анекдоты про Штирлица. - Смешные… Очень смешные, Миша.

Улыбнулся и парень. Выходит, все получилось. А теперь можно выходить и на большую сцену – короче, к остальным партизанам.

***

Комиссар с утра уже был на ногах. На новом месте отряда дел было столько, что можно было за голову хвататься. Поэтому и про Мишку вспомнил не сразу.

- Митрич, подожди, – ему на встречу как раз попался старшина, который куда-то спешил. Так шустро ковылял с клюкой, что и не угнаться. – Ты, Старинова не видел? Поручение ему дал – Боевой листок подготовить, а сейчас что-то его найти не могу. Как сквозь землю провалился.

Пожилой старшина махнул рукой в сторону заросшей соснами балки. Как раз там располагалась поляна с более или менее ровной площадкой, где вечерами собирались партизаны для политинформации.

- Дык, там, товарищ командир, - Митрич уже кивнул в ту сторону. – Сам иду поглядеть на то, что Мишаня учудил. Робяты говорят, что больно он чудный Боевой листок сообразил. С самого утра все там. Тоже пойду…

Махнул рукой в сторону раздававшихся голосов, и тоже заковылял в ту сторону, помогая себе палочкой.

- Смотри-ка, даже Митрича проняло, - покачал головой Руднев. Никогда еще таким возбужденным старшину не видел. Даже когда отряд на немецкую колонную случайно нарвался, тот так не «бегал». – Чего же этот пацан там наделал? Правду, ведь, сказал, что бедовый… Хлебнем еще с ним, похоже.

А ведь он, честно сказать, не ждал «особого чуда» от Старинова. И задание подготовить Боевой листок отряда дал больше для того, что его немного одернуть. Так сказать, спустить с небес на землю. Этот мальчишка, как ему показалось, был больно уж большого о себе мнения. Загордился, начал себе такого позволять, что никак нельзя было спускать.

- Сейчас посмотрим, что и как…

Ну, по-хорошему, что там этот пацан мог сделать? Комиссар, собаку съевший на идеолого-воспитательной работе и подготовивший тону такого рода Боевых листков, догадывался, что сейчас увидит. Скорее всего, там будет что-то очень восторженное, с агитационными призывами и картинными фразами. Разве что-то другое обычный пионер мог написать? Наверняка сделал нечто похожее на пионерскую стенгазету.

- Хм, а чего тогда такой переполох?

Прибавил шаг. Между деревьев показалась небольшая поляна, где раскинулся длинный, сколоченный из досок, стол. Людей здесь, и в самом деле, было немало.

- И правда, весь отряд собрался, - с удивлением отметил комиссар. - Чего же там он такого наделал?

Но удивительней было даже не многолюдство, а совсем другое. Атмосфера была какой-то другой, особой, бодрой, жизнеутверждающей что ли. Партизаны улыбались, многие смеялись. Вчитывались и начинали заливисто хохотать. Кто-то что-то переспрашивал и тоже принимался смеяться. Что это ещё