Читать книгу "Советский Пушкин - Арсений Александрович Замостьянов"

„Русская изба“ в статье, откуда взяты все приведенные выше цитаты, — …улучшается со дня на день по мере распространения просвещения… Благосостояние крестьян тесно связано с благосостоянием помещиков; это очевидно для всякого. Конечно: должны еще произойти великие перемены, но не должно торопить времени, и без того уже довольно деятельного. Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения нравов, без насильственных потрясений политических, страшных для человечества…»

Пушкин патриархально объединял интересы помещика и крестьянина. Это проистекало из его положения дворянина, но в то же время настойчивое стремление к ликвидации крепостного права показывает, что пушкинская критика капитализма отражала отрицательное отношение к нему представителей докапиталистического хозяйства не только в лице господствующих, но отчасти и в лице угнетенных, в лице эксплуатируемых. Нас при этом не должна смущать боязнь революции у Пушкина. Русский мужик, тогда, еще религиозный и верноподданный, в своем подавляющем большинстве также в то время ожидал облегчения своей участи сверху.

Отрицательное отношение к капитализму, к деньгам, к капиталистической морали отразилось и в художественном творчестве Пушкина. Главная идея «Скупого рыцаря» — обесчеловечивающая власть денег. Сын Скупого Рыцаря Альбер — неплохой малый. Он — эпикуреец, гуляка праздный, тип, к которому Пушкин всегда относился в какой-то степени сочувственно. Предложение менялы отравить отца сначала просто не вмещается в его голову. Поняв его, он приходит в ярость, тут же, однако, превращая свое негодование в хитрое средство отнять деньги у неосторожного ростовщика. Но в то же время Альбер с радостью принимает вызов отца, надеясь убить его на законной дуэли, чтобы ускорить получение наследства. Власть денег разрушает моральные устои. Сына не страшит перспектива отцеубийства; он жалеет, что герцог мешает ему убить отца:

Герцог: Что видел я? что было предо мною?

Сын принял вызов старого отца!

В какие дни надел я на себя

Цепь герцогов! Молчите: ты, безумец,

И ты, тигренок! Полно (сыну), бросьте это:

Отдайте мне перчатку эту. (Отнимает ее.)

Альбер (a parte): жаль.

Сын уже не может понять ужас герцога, представителя разрушаемых деньгами феодальных добродетелей. Он огорчен миротворчеством герцога. Но и отец Альбера, Скупой Рыцарь, потерял человеческий облик под властью денег. Он жесток, он добивается своих сокровищ любой ценой. Золото разрушило патриархальность старых времен, принеся взамен неправду и преступление. Скупой барон смотрит на свое золото:

Кажется не много,

А скольких человеческих забот,

Обманов, слез, молений и проклятий

Оно тяжеловесный представитель!

Тут есть дублон старинный… вот он.

Нынче Вдова мне отдала его, но прежде

С тремя детьми полдня перед окном

Она стояла на коленях воя.

Шел дождь, и перестал, и вновь пошел,

Притворщица не трогалась; я мог бы

Ее прогнать, но что-то мне шептало,

Что мужнин долг она мне принесла

И не захочет завтра быть в тюрьме.

А этот? Этот мне принес Тибо —

Где было взять ему, ленивцу, плуту?

Украл, конечно, или, может быть,

Там на большой дороге, ночью, в роще…

Да! если бы все слезы, кровь и пот,

Пролитые за все, что здесь хранится,

Из недр земных все выступили вдруг,

То был бы вновь потоп — я захлебнулся б

В моих подвалах верных…

Скупой Рыцарь знает разрушительную силу денег, но он уже находится безраздельно под их властью. Он одержим страшной силой, он трагичен, потому что он жертва своей страсти, но в то же время он активный проводник новой, бесчеловечной морали, пришедшей на смену разрушенной феодальной нравственности. Самые святые чувства, совесть, честь, родительские обязанности он попрал во имя стяжанья. Скупой Рыцарь вдвойне бесчеловечен. В жертву жажде денег он принес не только других, но и себя, свою личность, свое неотъемлемое право на нормальные, естественные чувства и нормальное естественное развитие:

Мне разве даром это все досталось,

Или шутя, как игроку, который

Гремит костьми, да груды загребает?

Кто знает, сколько горьких воздержаний,

Обузданных страстей, тяжелых дум,

Дневных забот, ночей бессонных мне

Все это стоило? Иль скажет сын,

Что сердце у меня обросло мохом,

Что я не знал желаний, что меня

И совесть никогда не грызла, совесть,

Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть,

Незваный гость, докучный собеседник,

Заимодавец грубый, эта ведьма,

От коей меркнет месяц и могилы

Смущаются и мертвых высылают?

В «Скупом рыцаре» власть денег выступает покамест только в виде страсти к накоплению сокровищ, но и этого достаточно Пушкину, чтобы показать, что деньги накопляются на костях, на крови, на бесчеловечии, что они несут с собой потоки грязи и безнравственности. Обвинительный приговор, вынесенный капитализму в этой драме, носит моральный характер, но он произнесен убежденно, справедливо и величественно. Старая нравственность разрушена, а на смену ей идет убийство, грабеж, подлость, сын восстает на отца, отец подымает руку на сына. Гасуб на смену Тазиту выступает представителем новой, более высокой нравственности; деньги же, по мысли Пушкина, несут только разрушение. Осуждение капитализма у Пушкина тем сильней, тем безоговорочней, что он не видит его творческой, его производительной стороны. Он критикует капитализм не с точки зрения будущего, а с точки зрения прошлого. Общая оценка надвигающихся новых времен, где деньги будут властвовать безраздельно, резюмируется в восклицании герцога:

Ужасный век, ужасные сердца!

Идея «Скупого рыцаря» по-новому повторяется в «Пиковой даме». Самый выбор главного героя любопытен. Герман — инженер, хотя и военный, но все же человек новой профессии, несколько необычной для дворянского круга. Герман — человек холодного, расчетливого разума и сильных страстей. «У него профиль Наполеона, а душа Мефистофеля», но все недюжинные способности его сосредоточены на одной мысли: на обогащении, на деньгах. «Деньги — вот чего алкала его душа». Из страсти к деньгам Герман становится убийцей старой графини, из страсти к деньгам он топчет естественное чувство любви к женщине. Плачущая влюбленная Лиза не трогает ни одной струны; в его сердце: «Герман смотрел на нее молча: сердце его также терзалось, но ни слезы бедной девушки, ни удивительная прелесть ее горести не тревожили суровой души его. Он не чувствовал угрызения совести при мысли о мертвой старухе. Одно его ужасало: невозвратная потеря тайны, от которой ожидал обогащения». Герман, как и Скупой