Читать книгу "Это ужасное поместье - Шон Уильямс"

не перестали, но он вдруг понял, что причина тому не головокружение. Стены и правда вращались, расступались, образуя длинный туннель, ведущий вверх, в клубящуюся мглу небес. Это было что-то новенькое. И пугающее. Никто не предупреждал Альманаха, что магия способна ещё и на такое.

Вспомнив про свиток, он потянулся за ним, но не сразу нашёл под жестянкой среди рассыпавшихся безделушек. Если прочесть заклинание вовремя, может, это всё прекратится.

Что-то с грохотом приземлилось на груде мусора у него за спиной. Альманах не стал даже оборачиваться и смотреть, что там такое, пока не нашёл свиток, а даже и тогда не был уверен, хочется ли ему это видеть. Пальцы его коснулись бумаги, и он вцепился в свиток, прижал его одной рукой к груди, а второй сорвал ленту.

И даже когда с двух сторон от него с чуть меньшим шумом приземлились Илси и Хаккет, он лишь быстро скосил на них глаза вправо и влево. Девочка вся была перемазана сажей и кашляла, а мальчик, разинув рот, смотрел на что-то, нависавшее над ними, и взволнованно бормотал что-то. Альманах не поднял глаз. Нельзя, никак нельзя проиграть – теперь!

Свиток развернулся. Альманах обвёл взглядом начертанные внутри слова, чувствуя в каждой чёрточке, в каждой фразе биение силы. И по мере того как он читал, заклятие вокруг мерцало и дробилось, а головокружение проходило. Но сам он хмурился, не понимая, как вот это может быть заклинанием. Должно быть, именно потому чары не до конца утратили силу даже и после того, как он дочитал.

А не успел он прочесть свиток второй раз, для верности, как что-то ухватило его за шкирку и потащило вверх из ямы, точно котёнка. Беспомощно повиснув, он почувствовал, как его переворачивают, – и оказался лицом к лицу с воплощением колдовской силы.

Великан – добрых десяти футов роста – в доспехах, сплошь покрытых выгравированными письменами, разобрать которые Альманах не сумел. Вокруг развевался алый плащ с капюшоном. Но самое поразительное – головы у огромной фигуры не было. На широких плечах сидел исполинский чёрный ворон, глядя на Альманаха до жути умными чёрными глазками.

– Кто ты? – гаркнул он. – И что делаешь в моём доме?

Глава 39

Стоило Альманаху прочитать заклинание, Этта почувствовала, как магия, приковывающая её к камню, чуть-чуть ослабла – ровно настолько, чтобы ей хватило сил вырваться. Выскочив из стены подвала, всё ещё светящаяся, но уже не такая прозрачная, как раньше, она помчалась предупредить Альманаха о стоящем у него за спиной колдуне. Или чудовище. Она сама была не уверена, как называть это существо. Великан и «голова» у него на плечах подбирались всё ближе к Альманаху. И когда рука в латной рукавице ухватила его, Этта закричала от отчаяния.

Альманах смотрел на великана – явственно автора заклинания – в полнейшем шоке, да и неудивительно. Он же не видел, не знал, как великан с оглушительным громом спустился с небес и подхватил Илси и Хаккета, точно невесомые пылинки. Магия клубилась вокруг него, задувая пламя, что уже начало вонзать клыки в землю, и открывая себе проход через дом в подвал – через крышу, балки, перекрытия и фундамент. Ничто не могло бы встать между ним и его устрашающей целью. Спасти заклятие.

Однако исполин не убил Альманаха прямо на месте.

– Выбери себе противника по размеру!

Этта со всех сил пнула великана по сапожищу, но нога её прошла насквозь. Из стены освободиться ей удалось, но призраком она, судя по всему, так и осталась и не могла спасти Альманаха от ждущей его жуткой участи.

Однако, к удивлению и облегчению девочки, ворон отвернул голову от Альманаха и посмотрел вниз, на неё.

– А ты, скажи на милость, что такое?

Этта посмотрела в чёрные обсидиановые глазки птицы и инстинктивно попятилась на безопасное расстояние.

– Эй, слышишь? А ну убери от него руки и проваливай! Это наш дом, не твой!

– Не думаю, – произнёс великан. – Я София Фронезис, и если я говорю, что этот дом мой, то он и есть мой.

Этта ахнула. София Фронезис – самая могущественная волшебница в мире – стояла прямо перед ней!

На девочку нахлынуло ужасающее понимание. Если бросить вызов заклятию – оно даёт сдачи. Кто знает, на что ещё оно способно. Может, последнее, отчаянное средство перед лицом неминуемого поражения – это воззвать о помощи к своему создателю?

Заклятие написано Софией Фронезис. Они бросили ей вызов. Теперь они все обречены.

– Вы… э-э-э… что? – только и сумела пролепетать она.

На счастье, доктор Митили сохранила больше присутствия духа – или хотя бы всепобеждающей любознательности.

– Вы и в самом деле автор заклятия, которое так долго держало нас тут взаперти? – спросила она, в свою очередь выступая из стены. – Но для чего? То есть какие цели вы могли этим преследовать?

Великан перевёл взгляд с неё на Этту, а потом на Альманаха.

– Вы лжёте. Я не творила тут никакой магии. Кто посмел напасть на меня столь странным образом?

– Она не лжёт! – вмешался Альманах, наконец обретя дар речи. – Прочтите свиток. И всё поймёте.

– Вздор! – пророкотала самая могущественная волшебница голосом, от которого в доме чуть не обрушилась крыша. – Не испытывайте моё терпение! Вы пытаетесь вложить мне в разум чужие слова, заколдовать меня. Но я не дам себя обмануть, уж только не здесь!

– Посмотрите в яму, которую я выкопал, – сказал мальчик. – Видите что-нибудь знакомое?

Исполинская фигура осторожно заглянула в яму, не таится ли там какой западни. Что-то увиденное заставило её наклониться и присмотреться внимательнее. Илси с Хаккетом воспользовались этим моментом, чтобы ускользнуть прочь и встать рядом с Эттой и доктором Митили, вне достижения могучих когтистых лап.

– Ты Этта? – спросила Илси. – Я тебя ровно такой и представляла. Только ты прозрачная, как стекло.

– Сихисиши, сестрёнка, это не важно, – прошипел Хаккет. – Этта, я перелез через стену, на самом деле перелез! Там со всех сторон валились деревья, вот я и забрался на одно из них и уже хотел соскочить, как этот здоровенный задира перехватил меня прямо в воздухе и…

– Потом! – шикнула Этта. – Я хочу знать, что она делает!

София Фронезис наклонилась к яме и вытащила тонкое серебряное ожерелье, подвеска которого кружилась и искрилась в свете фонарей. Волшебница смотрела на неё, словно загипнотизированная, склоняя голову то на один, то на другой бок.

Наконец яркие глазки волшебницы несколько раз мигнули, и она очень бережно опустила Альманаха на ноги, чему он несказанно обрадовался, поскольку массивные когти слишком