Читать книгу "Настоящий американец 2 - Аристарх Риддер"

мог ее читать.

— Да, мисс Хепберн, читал. И, думаю, вы прекрасно подходите на роль Наташи Ростовой.

— До этого пока далеко, мистер Уилсон, сейчас даже не понятно, будет ли сам фильм, — нивелировал мой комплимент Дино. — Проект очень дорогой и студия хочет быть уверена, что европейские прокатчики обеспечат ей достаточное количество экранов, а инвесторы выделят деньги. Для этого мы и летим с мисс Хепберн в своеобразное европейское турне.

— А я думал, что в Голливуде всё намного проще устроено, и у фильмов где играют настоящие звезды, как мисс Хепберн или Грегори Пек нет никаких проблем с прокатом и финансированием, — показал я, что Фрэнк все-таки молодой парень и многое ему неведомо, а заодно вновь сделал реверанс в сторону Одри.

Нравится она мне, вот только курит много. И как с ней теперь целоваться?

— К сожалению, нет. Если бы всё было так просто, то продюсеры были бы не нужны. Кинематограф — это в первую очередь про деньги, а только потом про искусство, — просветил молодого парня Дино.

Этот итальянец прав на все сто процентов, говоря о том, что кино — это деньги, деньги и еще раз деньги. И войти в бизнес, где крутятся столько бабок, было бы отличным решением. А ведь Дино затеял со мной этот разговор именно для того, чтобы меня в него втянуть, он же сказал, что лично роет землю в поисках инвесторов. Еще и Одри отрекомендовала меня как мецената.

Вот только зачем мне «Война и Мир»? Наташу Ростову с Пьером Безуховым на снегоход или в новенький автомобиль Альфа Ромео не посадишь. И мое пиво они в кадре пить не будут.

Есть идея намного лучше — суперуспешная серия фильмов, что взорвет прокат при мизерном бюджете, и которая вся состоит из одного сплошного продакт-плейсмента — Бонд, Джеймс Бонд, вот кто мне нужен.

Первые фильмы бондианы, толком еще не начали снимать, пока что вышел всего один фильм, да и то, это дешевая постановка от CBS, которую сняли для телевиденья. То есть мне есть где развернуться.

Синьора Де Лаурентиса мне сама судьба подкинула, надо будет обменяться с ним визитками, и когда у меня появится свободный миллион, а лучше два, предложить ему начать снимать фильмы про Бонда. И обязательно в роли британского суперагента должен быть Шон Коннери. Он будет отлично смотреться как в салоне Альфа-Ромео, а может быть и Роллс-Ройса, если у нас получиться прибрать автоконцерн к рукам, так и за рулем моего арктического кота.

Амстердам встретил наш самолет снегопадом, из-за которого минут двадцать не давали посадку. Если бы наш Super Constellation оказался обычным авалайнером, то можно было начинать волноваться, топлива оставалось бы впритык. Но так как он переоборудован, то и полезная нагрузка у него меньше, а запас топлива больше. И значит, мы могли еще два часа кружить над Амстердамом или уйти на другой аэродром, в Антверпен, Роттердам или вообще в Париж. Последнее меня устраивало больше всего.

Обо всем об этом я и сообщил обеспокоенной Одри.

— Вы еще и в самолетах разбираетесь, — слабо улыбнулась она, после того, как затянула в легкие очередную порцию никотина.

— По образованию я инженер, — принял я гордый вид, поймав на себе оценивающий взгляд Дино, который теперь точно наведет обо мне подробные справки.

Париж не случился, посадку разрешили и вскоре мы прошли паспортный контроль. Мисс Хепберн и Дино уже ждала машина, а я отправился сначала в обменный пункт, где поменял доллары на гульдены, франки и фунты стерлингов. Часть голландской валюты я потратил на аренду машины. Удача была все еще со мной и вместо рядового и скучного Рено или чего-то подобного мне досталось настоящее чудо: Talbot-Lago T150 1939 года выпуска, который хоть и был относительно старым, но зато в превосходном состоянии.

Правда, пришлось переплатить за то, что машину я оставлю в Дюнкерке, а не вернусь на ней в Амстердам. Мне бы хотелось вообще не менять тачку и на ней же и приехать в Лондон, хоть до тоннеля под Ла-Маншем еще 40 лет, но паромы ходят регулярно.

К сожалению, прокатная контора не имела договоров со своими коллегами на Острове, так что по прибытию в Англию придется пересесть на что-то еще, или вообще пользоваться такси.

В общем, спустя полтора часа после прибытия в Голландию я выехал с территории аэропорта и направился на юго-запад, намереваясь прибыть в Дюнкерк, из которого и ходят паромы в Англию, через четыре часа. То есть успеть до ночи. Переночевать в мотеле, а уже с утра переправляться на Остров.

Снегопад так и не думал прекращаться, мне даже казалось, что он двигался по тому же маршруту, что и я, а когда я пересек границу с Бельгией, поднялся ветер — начиналась метель. Обзор и без того нелучший, еще больше ухудшился, увеличив риск врезаться во встречный транспорт.

Ну вот, накаркал! Хорошо хоть реакция и более чем полувековой опыт вождения не подкачали. Поэтому и в кювет не улетел, а плавно вырулил на съезд с трассы и оказался на занесенной снегом второстепенной дороге, которая непонятно куда вела. Карта не помогла, из-за метели, я довольно смутно представлял, где сейчас нахожусь.

Надо бы ждать пока погода не угомониться. Но не в машине же сидеть, да и отлить бы не мешало. Я выбрался из машины и осмотрелся. Нихрена не видно, но когда застегивал ширинку заметил в стороне какой-то отблеск. Источник света выглянул на миг и вновь исчез из поля зрения. Предположив, что это был свет в окне, я сел в машину и поехал в его сторону. Возможность переждать метель под крышей выглядела намного соблазнительнее.

Мой путь прервался возле моста, за которым стоял замок, вот только он производил впечатление заброшенного, в чем я вскоре убедился, когда покинул машину. Фасад обшарпан, массивные ворота заперты, за окнами нет жизни. Но я ведь точно видел свет. Вернулся к машине и объехал замок — это дало результат, наткнулся на маленький одноэтажный коттедж для слуг. Возле него стоял грузный мужик в старой безрукавке из овчины и светил мне в лобовое стекло фонарем.

— Bonjour, — поприветствовал я его по-французски и застопорился, формулировать фразы на этом языке я не умел, знал лишь отдельные слова.

— Англичанин? — всмотрелся в меня бельгиец. Судя по седине и грубым морщинам, было ему под шестьдесят.

— Вы говорите по-английски? — обрадовался я. Впрочем, в мое время в Нидерландам и Бельгии многие его хорошо знали.

— Как-никак в войну лимонники нашими союзниками были, —