Читать книгу "Ноктуарий. Театр гротеска - Томас Лиготти"

Я навещал ее уже что-то около месяца, когда Кэнди сказала мне – просто так, вне всякого контекста:

– Знаешь, а у меня ведь был когда-то сынок – совсем как ты возрастом.

– А где же он теперь?

– О, его убили, – сказала она, словно этим все и объяснялось, без лишних уточнений.

Я никогда больше не спрашивал Кэнди о сыне, но слова ее не шли у меня из головы. И они, и тот смиренный и отстраненный голос, которым она их произнесла.

Позже я узнал, что в районе, где жила Кэнди, действительно были убиты несколько детей. Кто-то из них, похоже, стал жертвой серийного убийцы, начавшего свои кровавые похождения в городских гетто еще за несколько лет до нашего переезда сюда. О «чокнутом маньяке», что «режет глотки детям в том районе, где живет твоя подруга», меня со столь редким для нее волнением предупреждала мать. Тем вечером, покинув дом, где отец уединился в подвале с нашим юным гостем, и направляясь к Кэнди, я все думал об убийце детей. Узнав об этих преступлениях, я уже не мог спокойно ходить по улицам, что вели к дому Кэнди, – они будто наступали на меня, как бывает в страшных снах, когда всеми силами пытаешься забыть увиденные ужасы, но они идут тебе на ум снова и снова. Мне совсем не улыбалось пасть от руки детоубийцы, но сама возможность такого исхода отчего-то лишь усугубляла мое восхищение этими тесно стоящими домами и узкими проулками, в которых безраздельно властвовали тени, приличествующие любому неблагополучному району.

Вышагивая к дому Кэнди, я держал руку в кармане куртки. Там у меня лежало кое-что, сделанное отцом, – на случай, если кто-то надумал бы «причинить ущерб моему физическому здоровью», как сказал бы мой богатый на заумные словеса предок. У моей сестры была такая же штука – внешне неотличимая от простой авторучки. Отец запретил нам рассказывать об этих приспособлениях даже матери – чья личная безопасность была обеспечена купленным уже давно мелкокалиберным пистолетом. Порой мне очень хотелось похвастаться средством самозащиты перед Кэнди, но стыдно было нарушить данный отцу обет молчания. Так или иначе, у меня было с собой еще кое-что – завернутое в бумажный пакет, болтавшийся у меня на руке в такт шагам; и уж по поводу этого кое-чего от отца никаких секретных поручений не поступало. Возможно, все дело было в том, что отец не просчитал возможность того, что я вообще захочу это кому-нибудь показать.

То, чем я хотел поделиться с Кэнди, наполняло маленький плоский контейнер и являло собой побочный продукт первой фазы эксперимента моего отца, в коем я принял участие вскоре после нашего последнего переезда. Как я уже упоминал, наше нынешнее жилье, подобно всем пристанищам моего детства, было отмечено привиденческим присутствием, пусть даже и слабым, еле-еле заметным. Сильней всего оно ощущалось на чердаке, где я проводил много времени до того, как визиты к Кэнди вошли у меня в привычку. В нем, согласно моему опыту, не было ничего из ряда вон выходящего – оно все будто было сосредоточено около продольных деревянных балок под самой крышей. И из-за этого присутствия, вообразил себе я, один из прежних жильцов покончил с собой – повесившись на такой балке.

Я поделился догадками с отцом, но тот был ярым противником призраков и духов, и даже слов таких не выносил.

– На чердаке ничего нет! – стал втолковывать он мне. – Твое сознание просто вступает во взаимодействие с тамошней нездоровой атмосферой. Там, как и везде, проявляется своего рода энергия. В одних местах ее уровень низкий, в других, по неизвестной мне причине, – высокий. Понимаешь? Не чердак населяет призраками твою голову – наоборот, твоя голова населяет чердак призраками. В иных головах этих дурацких фантомов больше – тут названия роли не играют: привидения, божества, инопланетяне… К реальности это все не имеет никакого отношения. Однако это свидетельствует об истинных процессах в природе, способных оживлять и даже творить заново, которые тебе представляются «привидениями» или чем-то таким. И, кстати, я бы был очень не против, если ты помог бы мне это доказать. С помощью приспособления в подвале я мог бы извлечь из твоей головы всех этих чердачных призраков. Операция затронет лишь малую часть мозга, потому что, если перенести ее на весь мозг… ладно, не важно. Просто поверь мне: ты ничего не почувствуешь.

После процедуры ощущение призрачного присутствия покинуло меня. Отец извлек из моей головы зеленоватую субстанцию и поместил в маленький контейнер, который отдал мне, когда закончил исследовать пробу. Это был первый этап его эксперимента в области, до той поры неизвестной ни одному ученому, где мой родич был ни много ни мало Коперником или Галилеем – назовите любого успешного ученого, что первым в голову придет. Вообще, его научную самоотверженность я, как выяснилось, едва ли разделял. Пусть мне больше не казалось, что наверху что-то есть у меня никак не шел из головы образ человека, висящего в петле, перекинутой через одну из потолочных балок пустующего чердака, того мужчины, что оставил после себя незримое послесвечение, намек на иные миры. Поэтому я был приятно удивлен, обнаружив, что ощущение его присутствия вернулось ко мне, когда я стиснул в руке контейнер, неведомо как ставший будто бы отъемлемой частью меня и с лихвой вернувший чувство сверхъестественного ужаса. Именно эту коробочку я нес показать Кэнди в тот осенний вечер.

Когда я вошел в ее дом, внутри не творилось ничего такого, что могло помешать моей задумке. В другом конце комнаты к стене привалились двое, но они были столь отрешены от происходящего вокруг – если не сказать отключены, – что вряд ли вообще что-то замечали.

– Ну, что же ты принес Кэнди? – поинтересовалась моя подруга, глядя на бумажный пакет, который я держал в руках.

Я присел на диван рядом с ней, и Кэнди наклонилась ко мне.

– Это такая штука… – начал я, за крышку доставая контейнер из пакета, и тут же понял, что не знаю, как объяснить ей, что именно я притащил. Я ни в коем случае не хотел огорчать Кэнди, но не смог выдавить из себя ни слова, чтобы подготовить ее. – Не открывай. Просто держи.

– Похоже на желе, – сказала она, принимая контейнер в свои пухлые ладони.

К счастью, содержимое не представляло собой ничего страшного, выглядя достаточно безобидно в мягком свете телеэкрана. Кэнди осторожно сжала контейнер, словно понимала, что содержимое чрезвычайно ценно. Моя подруга совсем не казалась напуганной – скорее, даже расслабилась. Я понятия не имел, как Кэнди среагирует, лишь знал, что хочу поделиться с ней чем-то, чего никогда раньше не было в ее жизни, так же как она поделилась со мной чудесами своего жилища.

– Боже! – тихо воскликнула она. – Я знала! Знала, что он не оставил меня насовсем! Что я не одна!..

Позже я понял, что ее реакция вполне отвечала утверждениям моего отца. Как моя голова населяла чердак призраками повешенных, точно так же и голова Кэнди порождала свое собственное видение, абсолютно не схожее с моим. Казалось, она готова держать коробочку целую вечность. Но вечность быстро подошла к концу: у дома Кэнди притормозила машина непонятной марки. Водитель быстро вышел из автомобиля, агрессивно хлопнув дверцей.