Читать книгу "Парадокс Апостола - Вера Арье"

Корсиканскую историю Родион никогда не забывал.

Внутренне он был убежден в том, что Марсель Готье замешан в убийстве префекта. Но в свое время доказать бы этого не смог. К тому же тогда он еще не представлял себе масштабов преступного гения министра. После публикации компрометирующего материала Готье на время отступил в тень, однако вскоре его политическая карьера получила новый виток.

В скрупулезно составленном документе Павел Троян с хронологической точностью излагал свою биографию, включая ее криминальный период. Он приводил даты и географические названия, имена заказчиков и соучастников совершенных им преступлений. Список этот не мог не впечатлить: большинство устраненных им лиц в середине девяностых мелькало на первых полосах газет. Сухо и обстоятельно оперируя фактами, Троян подводил историю к главному эпизоду своей исповеди: тщательно подготовленному убийству корсиканского префекта Лорана Руссо.

* * *

Дарио слушал Родиона, сосредоточенно препарируя в тарелке кусочек говяжьей вырезки, которую он не обжаривал, а лишь прижигал на раскаленной сковородке с обеих сторон, обильно посыпая крупной солью и душистым молотым перцем.

По мере погружения в подробности дела глаза итальянца округлялись, а челюсти двигались все медленнее, будто вся его энергия уходила в осмысление услышанного.

Летом 97-го он тоже был на Корсике, но вынужден был уехать оттуда раньше — и вот же, не выпал ему шанс стать участником этой скандальной истории!

— Колоссально! Если тебе удастся докопаться до истины, то это будет настоящая журналистская бомба! — Дарио бросил вилку, вскочил и принялся нарезать круги по комнате.

— Ключевые слова тут «если удастся». Этому эпизоду почти двадцать лет, одному мне с этим не справиться, слишком комплексная задача.

— Ты можешь полностью рассчитывать на меня… если ты об этом.

— И об этом тоже. — Родион благодарно кивнул. — Мне понадобится информация из закрытых источников, которые без твоей помощи будут для меня недоступны.

Дарио скорчил кислую гримасу и уселся обратно за обеденный стол.

Став помощником пресс-секретаря национальной полиции, он тут же оказался вовлечен в такое количество тайн и интриг, какое раньше не мог даже вообразить в самых смелых своих фантазиях. Обладание этой информацией не приносило ему никакой радости, напротив, он стал хуже спать и подутратил аппетит. Что, правда, никак не отражалось ни на размере его живота, ни на щедро отмеренном ему природном жизнелюбии.

С тех пор как они с Родионом окончили университет, их пути слегка разошлись, но связь по-настоящему не прерывалась никогда. Дарио испытывал большое уважение к успехам друга, приправленное щепоткой здоровой ревности. Поэтому перспектива оказаться тайным участником этого расследования казалась ему хоть и рискованной, но крайне привлекательной.

Истолковав его задумчивость как знак согласия, Родион продолжил:

— Я уже получил ответ на свой запрос, отправленный в Афины: господин Адонис Влахос, он же Павел Дмитриевич Троян, покончил жизнь самоубийством пять недель назад.

— Кто же тогда переслал тебе рукопись?

— А вот это интересный вопрос. Но на данный момент второстепенный. Для меня важнее всего сейчас убедиться, что это достоверная информация, а не просто попытка сведения счетов. Но инициатор мертв, пообщаться с ним все равно невозможно, поэтому мне остается лишь проверить и сопоставить основные факты его биографии…

Покрутив в руках свой «Паркер» в пулеобразном алюминиевом корпусе, он добавил:

— По правде говоря, я охотно верю, что основным мотивом Трояна было восстановление справедливости, и все эти события не являются вымыслом. Наверное, потому что мне и самому эта история небезразлична.

Занимаясь разоблачительной журналистикой уже много лет, Родион был убежден, что успех предприятия во многом зависит от правильности первой гипотезы. Но даже если исходная версия оказывалась неверной, то обнаруженные в ходе ее разработки новые обстоятельства так или иначе помогали приблизиться к истине. Еще не начав детально анализировать «дело Апостола», он предполагал, что в истории могут быть замешаны некие высокопоставленные чины. Это, несомненно, усложняло ситуацию, но одновременно делало ее социально значимой.

А также придавало теме необходимый элемент таинственности.

Первый уровень сложности дела состоял в том, чтобы реабилитировать ошибочно осужденного человека, но это был всего лишь частный случай, к тому же с большим сроком давности.

Второй — в том, чтобы раскрыть чиновничий заговор, спровоцировав волну всеобщего негодования и последующую перестановку политических сил.

Ореховый письменный стол, доставшийся ему за бесценок на недавней выставке антиквариата, недовольно скрипнул и просел, когда на него опустили тяжелую коробку с документами и бросили несколько толстых подшивок газет. Для начала Родиону предстояло проанализировать имевшиеся данные и на их основании выстроить рабочую гипотезу. Из послания Трояна он узнал, что в конце девяностых одна из преступных организаций Кемеровской области, которую возглавлял некий Геннадий Суриков, состояла в деловых отношениях с широко известной криминальной структурой Корсики — «Братством Южного Ветра». Именно тогда возникла идея русско-корсиканского проекта в сфере игорного бизнеса, неожиданным и непреодолимым препятствием на пути которой стал префект Лоран Руссо. Речь шла о выкупе у государства исторической цитадели на севере острова, чтобы открыть там туристический комплекс и казино. Суриков, опасаясь срыва выгодной сделки, предложил корсиканцам свою помощь в ликвидации Руссо и передал этот заказ в руки своего бойца особого назначения Павла Трояна.

Однако стандартная схема заказного убийства усложнялась неким скрытым политическим подтекстом, диктовавшим свои правила: вместо анонимной ликвидации Троян вынужден был «исполнять» префекта в тандеме с незнакомым ему корсиканцем, который должен был впоследствии взять вину на себя. Из рукописи Трояна стало ясно, что весь предварительный инструктаж и ориентировку на месте преступления проводил член преступного сообщества Франсис Ланзони. Эта информация не стала для Родиона откровением: косвенное свидетельство связи Франсиса с Кемерово лежало среди его личных вещей почти двадцать лет, с момента возвращения с Корсики.

* * *

В конце недели солнце наконец повернулось к городу лицом, и парижане рассыпались по летним кафе и верандам.

Родион вышел из здания Французской национальной библиотеки и, миновав пару переполненных забегаловок, спустился на безлюдную набережную.

Вода в реке стояла еще высоко, но ее вольное течение помогало упорядочить мысли и начать рассуждать отвлеченно. За истекшие часы ему удалось просмотреть всю подборку печатных и цифровых материалов по делу.

На излете девяностых о «деле Апостола» писали много, и восстановить официальную версию преступления не составило труда: национал-идеалист Истрия, пользуясь поддержкой сепаратистов, совершил умышленное убийство префекта «в связи с его дискриминационной политикой в отношении корсиканского народа». Впрочем, все это Родиону было хорошо известно, гораздо больше его заинтересовала реплика, произнесенная обвиняемым во время последнего судебного заседания: «У меня нет денег, и я вынужден расплачиваться собственной свободой».