Читать книгу "Парадокс Апостола - Вера Арье"

— Благодарю вас, мадам, и доброго дня, — Родион вошел в лифт, который со скрипом унес его на верхний этаж.

— Такой интересный мужчина и вот тебе, пожалуйста, одинокий, — сокрушенно покачала головой консьержка и отправилась досматривать сериал о корсиканской мафии.

На почту ему зайти все никак не удавалось, дел навалилось невпроворот, да торопиться было некуда. В конце концов, он отдал извещение своей горничной, которая к концу рабочей недели добралась-таки до отделения заказных писем и посылок. Сортировщица вручила ей коробку с пометкой «Конфиденциально» и без указания имени отправителя, попросив расписаться. Посылка была достаточно легкой, и Саломея гадала, что может в ней находиться: материалы для хозяина обычно доставлял курьер или же он забирал их из издательства сам.

Войдя в квартиру, она вдруг вспомнила, что на ужин мсье Лаврофф желал съесть утиную ножку с картофелем и надо срочно греть духовку, поэтому задвинула коробку под стул в прихожей, где уже пылились стопки каких-то газет, и тут же про нее забыла.

* * *

«У нас слишком разные взгляды на жизнь!» — так и сказал, подлец. И телефон в карман поскорее спрятал. Будто она не знала, что у него в том телефоне. Она еще весной заметила, как он звонит кому-то тайком из ванной под шум включенной воды, а потом дела у него появились неотложные, а затем и деньги из дома стали пропадать…

Это какой дурой надо быть, чтобы не понять, откуда ветер дует!

Она их быстренько выследила.

Мелкая такая блондиночка, лобик прыщавенький, попа с кулачок — какая-нибудь польская студенточка. Ей, Саломее, не ровня. Она хоть и старше своего Ларри на целый год, но цену себе знает. Если дело только в юном возрасте и молочном цвете кожи, то эта интрижка долго не продлится, Саломея знала один верный способ. А вот если Ларри положил глаз не на задницу, а на европейское гражданство это бледной курицы, то ситуация усложнялась в разы…

Невеселые размышления прервал гудок проносящейся мимо машины, которая окатила ее водой и скрылась за поворотом. Отряхивая подол своей пестрой мавританской юбки, Саломея вошла в подъезд и постучала в комнату консьержки.

— Иду, иду, проходной двор, а не дом! — В дверную прорезь высунулось рябое лицо португалки. — А, это ты, Саломея, опять забыла ключ?

— Забыла, мадам Бранко…

— Ну, на, бери, пустая твоя голова.

И шмяк дверью перед носом!

Почему им так везет, испанкам-португалкам? Почти во всех домах, где Саломея убиралась, были консьержки из этого региона? А чернокожих, как она сама, ну ни одной…

Переваливаясь на коротких ногах, она добрела до лифта французских размеров и нажала на кнопку шестого этажа. Вот и просторный холл перед входом в квартиру, здесь можно разуться и зонтик просушить, хозяин в дом с зонтом не пускает. У него там сплошная старина: комодики трескучие, стульчики резные, и книги-книги-книги… пока с них пыль протрешь, сто потов сойдет.

Толкнув плечом просевшую дверь, Саломея шагнула в темноту прихожей. Щелкнув выключателем, обмерла. По левой стене сквозного коридора сползала с потолка темная полоса воды, уже достигшая дубового паркета.

— Затопили-таки, бесы многодетные, — всплеснула руками Саломея и бросилась за тряпкой. Сколько раз она мсье Лаврофф говорила — дом-то типовой, османовский, перекрытия гнилые, трубы столетней давности, и четверо детей в каморке для прислуги наверху — это точно совершенно! — либо пожар учинят, либо потоп. И вот, пожалуйста! Матерь Божья, и стена, и потолок лепной, и паркет, и ножки стула, и бумаги под ним — все ж испорчено, все!

Когда Родион вошел в квартиру, «все» уже было приведено в порядок. Посередине прихожей торжественно стояло цинковое ведро, в которое с потолка дробно капала вода. Рядом, на отодвинутом от стены стуле, многозначительно восседала Саломея, и сразу возникало ощущение, что стул этот — часть ее самой: если она встанет, то он так и повиснет сзади диковинным турнюром.

В руках горничная держала промокшие газеты и вполне еще целую, совершенно позабытую всеми коробку с надписью «Конфиденциально».

* * *

В субботу, когда город накрыл густой туман, Родион позволил себе как следует отоспаться, затем сделал пару вялых приседаний и принялся за просмотр накопившейся корреспонденции и непрочитанных газет.

Нашлась и минута для чудом спасшейся от потопа белой коробки.

Не без труда вскрыв ее ножницами, он нащупал объемный пакет с документами и флеш-картой. Бегло пролистав досье, Родион отметил, что титульный лист исписан аккуратным наклонным почерком, правда, с несколькими ошибками, а последующие страницы составлены небрежно, с помарками, исправлениями, странными повторами и инверсиями, будто отправитель мог с трудом оформить свои мысли или же писал в огромной спешке.

«Уважаемый Родион, позволю себе обратиться к вам по имени, раз уж мы в далеком прошлом были знакомы. Правда, знакомство это было случайным и очень коротким, но зато происходило ипр при памятных обстоятельствах. Лето 1997 года, Корсика. Вилла господина Ланзони. Я — нов ый партнер хозяина дома по винному бизнесу, вы — начинающий журналист, кажется, случайно оказавшийся в эт ой компании. Наша совместная охота… Вот, в общем-то, и явс вся история. С тех пор прошло без мало го двадцать лет, и наши дороги вряд ли бы нвовь вновь пересеклись, если бы ен мои личные обстоятельства. Дело в том, что я смерт ельно болен. Но имею достаточно мужества, чтобы ен дожидаться унизительного конца, а «освободиться досрочно». Если у вас хватит терпения дочитать мо ю исповедь, вы убедитесь, что перед смертью енм мне есть в чем каяться. На моем счету восемнадцать «мертвых душ». И одна живая. Я привык платить по счетам, и п отому хочу попросить вас о помощи. Уверен, что в ам будет интересно узнать подробности этого преступления. Пусть уже все сроки давно сти по нему истекли, но ведь человек по сей день отбыва ет пожизненное заключение за убийство, которого он ен со совершал — знаменитый «корсиканский объект» ликвидировал я.

Мне, признаюсь, всегда хотелось понять почему. Почему молодой е ще, крепкий мужчина добровольно согласился расстаться с т ем, что в моих глазах всегда было наивысшей ценностью? Я располагаю рядом фактов, но не вжу вижу полной картины. Надеюсь, ам удастся ов всем разобраться. На этом прощаюсь. С наилучшими пожеланиями, Павел Дмитриевич Троя н».

Родион отложил листок и задумался.

Прочитанное оказалось настолько неожиданным, что в него трудно было поверить…

Удивительным было не только содержание письма, но и неуместно будничный его тон, словно речь шла о вещах самых заурядных. На розыгрыш или фальшивку это было не похоже: все листы досье были пронумерованы, прошиты суровой нитью и нотариально заверены в качестве рабочей рукописи. Подпись автора также была официально засвидетельствована конторой г-жи Микру в городе Афины всего месяц назад.

Следующие за вступительным словом двадцать четыре страницы текста окончательно убедили Родиона в том, что у него в руках серьезный материал. К тому же на прилагавшемся к посланию запоминающем устройстве было записано видео, в котором автор повторил собственные показания перед домашней видеокамерой. Все принятые им меры предосторожности наводили на мысль, что акция хорошо продумана и профессионально подготовлена. Павел Троян был явно осведомлен, что одни только письменные показания могут быть расценены как фальшивка, поэтому перестраховался и продублировал их видеозаписью. Полученное Родионом досье имело необходимые реквизиты и, вне всякого сомнения, могло считаться полноценным документом. Правда, на экране Павел лишь отдаленно смахивал на того человека, которого Родион встретил в Кальви девятнадцать лет назад, но его хорошо узнаваемый вальсирующий фальцет сразу развеял все сомнения.