Читать книгу "Сетерра. Книга 1. Шепот пепла - Диана Ибрагимова"

Юноша взъерошил кудри и снова сел. Лодка мерно покачивалась на волнах. Дикарка внимательно смотрела на стрелку компаса, который тоже утащила из кармана Нико. Временами она вела беседы с невидимым другом и чуть меняла направление лодки. Выглядело так, будто дикарка общается с призраком и тот что-то советует.

– Эй! – Неожиданно у Нико по всему телу заплясали мурашки. – Эй, Цуна! Это, случайно, не Такалам с тобой разговаривает?!

– Тат! – отрицательно помотала головой дикарка. – Ри!

Она ткнула в воздух перед собой. Сколько Нико ни щурился, вглядываясь, никого не обнаружил.

– Проклятый старик! Если он научил тебя понимать язык Соаху, почему говорить на нем не научил? Все так сложно! Я точно рехнусь!

Цуна свернула карту, осторожно сунула ее в цилиндрик и отдала Нико вместе с компасом. Потом широко зевнула, свернулась калачиком на подстилке за его спиной и тут же уснула. Принц накинул на нее подсохший плащ.

* * *

На рассвете море начало дымиться. Лодку плотной пеленой окутал туман. Наступил пятый день путешествия, и, если Ри все сказал правильно, суденышко причалит к Таосу в конце грядущего затмения. Проглоченное солнце уже не пугало Цуну, страшно было только в первый раз. Тогда небо заволокли тучи, но девочка все равно боялась сгореть. Она смотрела наружу через отверстие, проделанное в шалаше, и тряслась от мысли, что ветер сдует укрытие. Работать веслами оказалось почти невозможно. Цуна с трудом выправляла парус, а Ри уговаривал ветер дуть, куда нужно.

Ма рассказывала про Таос редко и мало. Все, что девочка знала о нем, можно было уместить в коротенькую песню. Ма говорила, там много цветных камней, из которых делают красильные порошки. И много ярких тканей на рынках. Там шумно. Все кричат и отдают друг другу вещи за блестящие монеты. Ма раньше работала там. Шила и продавала платья.

Цуна не хотела к людям. Лучше бы Нико остался жить с ней на Большой Акуле. Всегда вдвоем. И без чужаков.

К вечеру наступило затишье. Волны облеклись в сумрачную синеву, и первые звезды прошили ткань небосвода. Ветер слабел, пока не утих совсем. Море, разглаженное штилем, стало молчаливым и неподвижным. Цуне не нравилась ясная погода, уж лучше буря: за громадами дождевых облаков Проглоченное солнце не разглядит маленький лепесток в море.

Важный человек жевал мясо, молча смотрел на созвездия. Цуна радовалась, что он не умер и гадкие рыбы не получили ни кусочка.

Не зная, чем заняться, девочка еще раз проверила шалаш. Ри не появлялся с прошлого вечера. Как справляться без него в затмение? Мало ли куда их может занести. Беспокойство нарастало, и в груди все неприятно сжималось. Даже дышать было трудно. Вспомнив подходящую песню, девочка набрала побольше воздуха и заорала так, что Нико едва не выпал из лодки:

Мое сердце крепко!Страх не просочится!Даже если в щепкиПлот мой разлетится!

Важный человек выпучился на Цуну, зажимая уши. С минуту он слушал ее пение, потом начал ругаться на своем корявом языке. Ри не было, но девочка и без него поняла, чего требует Нико.

– Дурак! Сам тогда пой! – обиделась она.

– Ха?

– Пой, говорю! А-а-а-а! – Цуна ткнула Нико в грудь. – Пой ты! А-а-а-а! У самого-то язык, как у щуки! Пой! А то я опять буду петь!

Мое сердце крепко!Страх не просочится!

– А-а-а! – завыл важный человек, скорчив недовольную мину.

– Правильно! – обрадовалась девочка. – А-а-а! Пой дальше!

Она выжидающе замолчала. Важный человек похлопал глазами.

– А-а-а?

– Да! Пой!

Цуна уселась поудобнее.

Нико задумался, почесал подбородок.

Из ниоткуда появился ветер. Наполнил поникший парус и повел суденышко к горизонту. Это вернулся Ри. Цуна была так заворожена, что даже не поздоровалась с призраком.

– Затмение наступать быстро. Надо шалаш, – предупредил белесый силуэт.

В этот миг важный человек запел, и Цуна обомлела.

У него был голос моря. Гортанный и глубокий, постепенно переходящий в шепот. Как подводный рокот, поднимающийся на поверхность, чтобы стать пузырчатой пеной. Волны-волны. Низко и высоко. Еще выше. И снова низко. В шепот. Какие красивые переливы!

– Цуна сгореть, – предупредил призрак.

– Чтоб тебя рыбы съели! – рассердилась девочка. – Такую песню испортил!

Она указала Нико на шалаш. Тот кивнул и забрался внутрь. Девочка последовала за ним. Лодка скользила по гладкому морю, а в маленьком убежище красиво пел важный человек. Цуна так и уснула, слушая его. На несколько счастливых мгновений она почувствовала себя совсем дома и захотела никогда не расставаться с Нико, хоть он и дурак.

* * *

На другой вечер они причалили к Таосу. Солнце клонилось к закату, но давало достаточно света, чтобы разглядеть дикий пляж, рябивший от гальки и перьев. Приблизившись к берегу, лодка спугнула полчище белых птиц. Они взлетели над водой, словно комья пуха, и расселись в зелени бамбукового леса. Язык скалистого мыса впереди означал длинный шлейф из камней. Цуна виртуозно обошла их, любуясь на мелких рыбок через прозрачную лазурную воду. Потом спрыгнула и потянула суденышко к суше, прикрикнув на Нико. Пришлось слезть и замочить ноги.

Вдвоем они привязали лодку к четырем валунам, чтобы не билась о дно. Нико устал и насажал в пятки иглы морских ежей, но бодрость духа не покидала его с тех пор, как он разглядел через щелку в шалаше Таос, укутанный сумраком чернодня. Не было уверенности, тот ли это остров. Ни местных жителей, ни порта юноша пока не увидел.

Цуна сильно переживала. Она то и дело оглядывалась по сторонам. Двигалась дергано и неуверенно, будто за каждым кустом прятался враг.

Заночевать решили на берегу. В кои-то веки разожгли костер и пекли на углях рыбу, пойманную Цуной. Нико зачеркнул в календаре очередной день. Он путешествовал уже больше трида, и все без толку.

Утро разбудило оглушительным щебетом птиц. Юноша подскочил ни свет ни заря и растолкал сонную Цуну. Ему не терпелось найти людей и порт. От моря тошнило, но Нико готов был целовать корабельную палубу, лишь бы оказаться на Большой земле. В карманах не так много денег, но на дорогу хватит, а на остальное можно заработать игрой в го или чем-нибудь еще.

Нико доел остатки рыбы и стал торопливо собираться. Походный мешок давно опустел, да оно и к лучшему. Теперь весь скарб умещался в сумку, с которой юноша появился на «Пьяном Ульо».

Цуна возилась долго. Перебирала кувшины. Вздыхала. Шмыгала.

– Эй, ты идешь? – спросил Нико, войдя в тенистый бамбуковый лес.

Дикарка поджала губы и, не глядя на него, отрицательно помотала головой.