Читать книгу "Око за око - Дженни Хан"

Жидкий экстази? Я не знала, что такой бывает. Так Лилии будет даже проще подлить его Риву в напиток.

– Он действует так же, как обычный?

– Вообще-то, он сильнее, – Кевин тянется к телефону.

– Отлично. Уверена, Пэта это устроит!

Прежде чем Кевин успевает набрать номер, я быстро вытаскиваю деньги из кармана и протягиваю их ему.

Кевин меня останавливает.

– Не здесь, – рявкает он, оглядываясь через оба плеча. – Идем со мной.

Я кладу деньги обратно в карман и следую за Кевином в город, чувствуя себя довольно глупо. Мы подходим к ресторану «Галстук-Бабочка», где работает Ренни, и через черный вход проходим в кухню. Помещение наполнено всевозможными ресторанными звуками: моется посуда, гремят кастрюли и сковородки, официанты выкрикивают заказы. Я понимаю, что Кевин хочет заключить сделку здесь, где нас никто не увидит. Я снова тянусь к деньгам, но он отмахивается и спрашивает:

– Чем будешь себя травить, Китти-Кэт?

«Китти-Кэт»? Фу.

– Мне здесь никто не нальет.

– Многие бармены – мои клиенты. Все будет хорошо. Так что… дай угадаю, – он осматривает меня сверху вниз. – Ты из тех, кто предпочитает «Секс на пляже».

Я закатываю глаза и говорю:

– Виски.

Его лицо освещается.

– Никуда не уходи.

– Погоди, давай сначала завершим сделку. Мне надо вернуться к Пэту. Я не хочу, чтобы он с ума сходил.

– Составь мне сегодня компанию, пока я буду разносить товар, и я не расскажу твоему брату, что ты купила у меня экстази, пытаясь прикрыться его именем. – Кевин вздыхает и смотрит по сторонам. – Этот остров до смерти скучный. Не понимаю, как люди тут живут. Ну же, идем со мной. Ты младшая сестра моего друга, я тебя не трону. Слушай, я даже тебе пять баксов скидки сделаю. Ну же, Китти-Кэт! Или у тебя сегодня другие планы?

У меня нет никаких планов, но речь не об этом. Я просто хочу взять экстази и поскорее свалить домой, а не разносить наркотики вместе с Кевином. Но мне приходится согласиться: ради нашей команды, ради Мэри.

– Ладно, договорились.

Я жду, пока Кевин пройдет на кухню. Через несколько минут он выходит с двумя напитками: пивом – для него и виски – для меня. Стакан маленький, но коричневая жидкость налита до краев. Сомневаюсь, что это хороший виски, наверняка разбавленное дешевое пойло.

– Я люблю со льдом, – говорю я чисто из вредности.

Когда я беру стакан, виски переливается через край мне на пальцы. Я их облизываю.

Кевин ухмыляется уголком губ.

– Ты маленький дерзкий котенок, да?

От флирта с Кевином мне хочется блевануть, но я знаю, что должна ему подыгрывать, чтобы получить желаемое. Остальное неважно. Я в этом хороша. Я шиплю и делаю вид, что царапаю ему лицо своими когтями.

Я ожидаю, что Кевин сядет, чтобы выпить пиво, но он направляется к выходу из ресторана, пряча бутылку в рукаве джинсовой куртки.

– Следующая остановка – дом престарелых Джар Айленда.

Видимо, я делаю удивленное лицо, потому что он поясняет:

– У меня там полно пациентов с глаукомой, которым нужна травка.

Надо же, какое доброе дело: помогать больным старикам накуриться! Я бы даже сказала, благородное.

– Хорошо. – Я делаю глоток виски и ускоряю шаг. – Не будем заставлять бабушек и дедушек ждать.

Я тусуюсь с Кевином около двух часов, а затем провожаю его на паром. Остров как будто вымер. Мне нечем заняться, так что я решаю поехать в Мидлбери и заскочить к Мэри домой. История, которую она нам рассказала, не выходит у меня из головы. Бедняжка. Если честно, я удивлена, что у нее не развилось посттравматическое стрессовое расстройство или что-нибудь подобное.

Я паркую машину у дома Мэри и поднимаюсь по крыльцу. В гостиной горит тусклый свет и мерцает телевизор. Я нажимаю на кнопку звонка и жду.

Телевизор выключается, но к двери никто не подходит. Я снова звоню, затем перегибаюсь через перила и заглядываю в окно.

Дом кажется необитаемым, как будто его в спешке закрыли в конце лета. На полу валяется телескоп. На кресло накинута простыня. Повсюду стопки неоткрытых конвертов, рассортированных по равным кучкам, газеты, рекламные каталоги и около десятка больших черных мусорных мешков, набитых бог знает чем.

И вдруг мимо окна пробегает тетя Мэри, как будто пытаясь спрятаться. Я чувствую укол между лопаток и отскакиваю от окна. Перегнувшись через перила, я заглядываю в окно спальни Мэри. Свет был включен, но он мгновенно выключается.

Я с бешеной скоростью сбегаю с крыльца и возвращаюсь в машину.

Глава тридцатая

ЛИЛИЯ

Утром в понедельник, во время классного часа, мистер Пибоди раздает бланки для голосования за короля и королеву осеннего бала.

Ничего неожиданного. Список открывает Ренни, у которой, конечно же, все шансы, несмотря на то что она не проводила масштабных предвыборных кампаний. Она королева школы, как всегда и хотела. Затем идет мое имя. Любой, кто мог бы проголосовать за меня, проголосует за Ренни, даже моя сестра. Мелани Ренфро тоже есть в списке. Все считают ее шлюхой, так что она наверняка получит голоса от некоторых случайных парней. Кэрри Пирс, которая слишком увлечена театром и была номинирована лишь потому, что людям нужна была «альтернативная» версия королевы бала. И, наконец, Эшлин. Она хочет стать королевой почти так же сильно, как Ренни, но никогда в этом не призна´ется, по крайней мере, вслух: не осмелится. Эшлин получит много голосов, потому что она добра ко всем в их присутствии. Но она никогда и ни в чем не была лучше Ренни, до этого момента. Я искренне за нее рада. Наконец-то у нее будет шанс превзойти Ренни.

Я собираюсь проголосовать за Ренни, и она как раз поднимает руку.

– Да, мисс Хольц? – весело говорит мистер Пибоди, скрещивая руки на груди. Учителя любят Ренни, считают ее вулканом, сгустком энергии.

– Можно мне кое-что сказать, мистер Пибоди?

Ренни не ждет разрешения учителя. Она разворачивается на стуле лицом ко всему классу.

– Прежде чем все проголосуют, я просто хочу напомнить вам, ребята, что выборы короля и королевы осеннего бала – это не конкурс красоты, и дело не в популярности. Здесь главное – самоотдача, поддержание духа единства, искреннее желание сделать школу лучше.

Как будто планирование вечеринки, на которую приглашены только избранные, делает эту школу лучше. Боже, у нее все шито белыми нитками! Неужели все остальные не видят ее насквозь?

Ренни с напускной скромностью хлопает ресницами.

– Так что, ребята, пожалуйста, учитывайте это, когда будете голосовать.

Закончив речь, Ренни шепчет мне: