Читать книгу "Французская волчица — королева Англии. Изабелла - Элисон Уэйр"

Апрель стал месяцем первого появления четырехлетнего принца Эдуарда на людях. О самом раннем детстве наследника известно только то, что он провел его в Элтеме с братом Джоном в «башне принцев»[70], и среди его высокородных товарищей был один из Гиффинов из Уэльса. Зато мы знаем, как его воспитывали. Обучение было поручено клирикам на королевской службе, наиболее известным из которых был Ричард де Бери — в 1333 году бывший ученик возведет его в сан епископа Даремского. Бери был большим библиофилом и ученым, в свое время служил послом во Франции, Эно[71] и Германии. Под его надзором принц учился читать и писать — первый из дошедших до нас автографов английских королей принадлежит его руке; он бегло овладел норманнским диалектом и французским языком, латынью и английским. Он мог говорить также на немецком и фламандском языках. У нас есть множество свидетельств тому, что он достиг прекрасных успехов в необходимых аристократу умениях: верховой езде, фехтовании, турнирных боях, псовой и соколиной охоте, охоте с гончими, танцах, пении и стрельбе из большого лука. Его научили быть красноречивым, вежливым и любезным со всеми. Ни один король не пожелал бы себе более многообещающего сына и наследника.

* * *

Парламент собрался в Вестминстере 15 апреля. В тот же день было выплачено 20 фунтов некому брату Ричарду Брамфилду «за три дня увеселений для государя короля, государыни королевы и лорда Эдуарда, их сына». 22 апреля Эдуард отдал Изабелле поместья Уоллингфорд, прежде принадлежавшее Гавестону, и Сент-Валери.

Затем вдруг разразился скандал. В мае графиня Ланкастер, Элис де Ласи, бежала со своим любовником Эйбуло Лестронджем — сквайром на службе у недруга Ланкастера, графа Сюррея, чей рыцарь, сэр Ричард де Сент-Мартен, «увел» ее от неверного и малоприятного мужа. Элис немедленно обратилась к Сюррею за покровительством, а Лестрондж, не теряя времени, оповестил весь мир о том, что спал с нею еще до ее замужества, и тем самым основательно подмочил ее репутацию.

Вражда между Ланкастером и Сюрреем тлела долгие годы, но похищение жены Ланкастера, непоправимо опозоренной в глазах общества, было смертельным оскорблением, за которое граф жаждал отомстить, и теперь ввязался в разрушительную и тщетную борьбу с соперником за возвращение жены и потерянной чести. Для начала он принялся разорять и грабить земли Сюррея и замки в Йоркшире. Так оба они оказались вовлечены в кровавую, свирепую междоусобицу.[72]

Хуже того, Ланкастер вообразил, будто король и королева подстрекнули супругу покинуть его и договорились о ее похищении на совете в Кларендоне в феврале. Эдуард мягко запретил Ланкастеру прибегать к насилию и посоветовал «искать исцеления только средствами закона», но это ничего не изменило, хотя графа и предупредили, что, если он будет упорствовать в междоусобных эксцессах, «король либо лишит его головы, либо заточит в тюрьму». Ланкастер, в свою очередь, объявил, что не явится ко двору, поскольку опасается предательства. Теперь невозможно было рассчитывать, чтобы Эдуард и его кузен когда-нибудь примирились.

На Троицу, по обычаю, король и королева давали прием в Вестминстере, но во время пира в зал явилась таинственная женщина, «в театральном наряде, верхом на прекрасной лошади» и, «следуя обычаю игрецов, объехала вкруг столов», а затем приблизилась к возвышению и вручила королю письмо. Не успел он ответить, как она поклонилась, развернула лошадь и покинула зал. Думая, что это какой-то дворцовый розыгрыш, Эдуард велел развернуть письмо и прочесть его вслух для развлечения собравшихся. Однако, к его ужасу и смущению, оно содержало проклятия и поношения его правлению. Неизвестную всадницу немедленно арестовали, и выяснилось, что какой-то рыцарь нанял ее, чтобы доставить письмо; когда допросили этого рыцаря, он упорно твердил, что действовал в интересах чести короля, искренне надеясь, что государь снизойдет до «жалоб своих подданных». Но он подчеркивал, что не предполагал публичного чтения письма. На Эдуарда произвели глубокое впечатление искренность и цельность этого человека, он наградил его «щедрыми дарами», а женщину отпустил. Но к бедам, из-за которых люди решились на подобный шаг, по-прежнему остался равнодушен.

Летом, 7 июля, Эдуард II положил основание тому учреждению, которое впоследствии стали называть Кингс-Холл в Кембридже[73]; оно было заново открыто Генрихом VIII в 1546 году под названием колледжа Троицы (Тринити-колледж)[74]. Эдуард предназначал это заведение для обучения двенадцати ученых, вероятно, рассчитывая, что они станут верными слугами Короны. В 1318 году папа дал этому заведению статус университетского колледжа.

В июле король и королева отправились в Ноттингем. Они провели несколько дней в аббатстве Сент-Олбенс, где Эдуард благословил и прикоснулся рукой к двадцати двум золотушным, страдающим «королевской хворью», в надежде исцелить их — эту королевскую обязанность старательно исполняли все последующие государи вплоть до времен королевы Анны. После этого король и королева переехали в Бедфорд, а оттуда в королевское поместье Кингс-Клифф в Нортхэмптоншире.

Парламент собрался в Ноттингеме 18 июля, а 25-го король подарил Изабелле принадлежавшее ранее Гавестону графство Корнуолл. Позже, в ноябре, королеве назначили также некоторые доходы из Лондона.