Читать книгу "Никаких принцев - Мария Сакрытина"

Так вот, прийти — приключение. Найти девочек из моего класса, а точнее, ту, которая, по словам Габриэля, лучшая рукодельница, — еще сложнее. «У нее дар, ваше высочество, если вы хотите, чтобы вам помогли, спросите Мелиссу». Мелисса красивая и нежная, почему-то напоминает мне Русалочку — такой, какой я ее представляла, когда читала эту сказку Андерсена в первый раз.

И эта красивая и нежная оглядывает меня долгим, очень долгим взглядом с ног до головы — мы в школьной столовой, где сейчас завтракают только девочки (мальчики готовятся к турниру). На меня вместе с Мелиссой смотрят и остальные — презрительно, возмущенно, зло. Я стою перед ними и думаю, что зря не взяла сменную одежду. Кто-нибудь сок мне на голову все-таки выльет.

— И что же вам нужно от меня, ваше высочество? — сладким голосом интересуется Мелисса.

Я смотрю в ее нежные голубые глаза и говорю, что мне очень-очень необходимо просто научиться плести кружева. До завтрашнего турнира. Говорю и уже знаю: откажет. Даже думать нечего.

— Принцесса, которая не умеет плести! — восклицает кто-то.

— Глянь на ее руки, — вторит другая. — С такими-то пальчиками!

Ясно… Зря я это затеяла, но не простила бы себе, если бы не попыталась. Надеюсь, у Габриэля есть план «Б»?

Но не успеваю я уйти, как Мелисса встает. Берет меня за руку.

— Пойдем.

— Куда?

— Плести. У нас час. Прогуляем мастера Хэвишема — он не будет против, раз завтра турнир. Он наверняка тоже тренируется. За это время, думаю, успеем.

— Т-ты… серьезно? Час? А я успею?

Мелисса окидывает меня спокойным взглядом:

— Я помогу.

Мы успеваем. Две ленты, не такие замечательные, как у Мелиссы, конечно, но подарить уже не стыдно. Не это меня удивляет: всю мою жизнь такие, как Мелисса и ее подруги, надо мной только смеялись. Всю мою жизнь я была для них лягушкой и огородным пугалом.

Так почему она согласилась мне помочь?

— Пугалом? — удивляется Мелисса. — Никогда о тебе так не думала. Роз — могу я так тебя называть? — ты же сама с самого начала не желала с нами общаться. Это было видно. Мы не хотели тебя беспокоить.

Я понимаю, что она говорит, скорее, о себе, а не о своих подругах. Что большинство из них за глаза зовут меня лягухой. Но что, если… Что, если правда я виновата? Я, а не мое проклятье?

— Садись завтра на турнире с нами, — говорит мне напоследок Мелисса.

— Мне рядом с вами места снова не найдется, — усмехаюсь я и вспоминаю, что даже в столовой никогда не ем за общим круглым столом. От их взглядов мне кусок в горло не лезет.

— Найдется, — улыбается Мелисса. — Я займу.

Она милая, думаю я. Хоть и красивая. И, кажется, ей тоже плевать, что я лягушка…

На занятиях Дамиан не появляется. Впрочем, не он один: мальчишки все сейчас на плацу. После обеда я спрашиваю себя, хочу ли искать Дамиана по всей школе только для того, чтобы картинно вручить ему ленту и объявить, что буду его дамой на турнире?.. Как-то это даже звучит глупо.

Поэтому я просто устраиваюсь у своего любимого фонтана с лягушкой и ем самолично скрученный ролл с курицей. Вкусная еда — залог здоровья. Знакомство с поварихами — залог вкусной еды. Габриэль, кстати, весь день сегодня предпочитает быть невидимым. Как привел меня, так и испарился. «Пожалуйста, ваше высочество, так надо». Ну, надо так надо. Приходится одной есть…

— Розалинда!

Я в панике проглатываю последний кусок и запоздало напоминаю себе, что Розалинда на Ромиона реагирует как на надоедливое насекомое. И что Ромион на нее реагирует так же. И менять это не стоит. Да?

— Чего тебе?

— Розалинда, пойдем со мной. — Ромион выглядит взволнованным, и на щеке у него отпечаток сажи. Странно.

— Куда?

Но он уже хватает меня за руку.

— Просто пойдем!

И тащит по дорожке вдоль рощи, мимо учебного корпуса, даже мимо карцера и мимо пруда — к похожему на маленький дворец зданию с колоннами в виде великанов. На великанах почему-то ничего, кроме набедренных повязок и венков из виноградных лоз. Смотрится это… пикантно.

Мы пробегаем мимо колонн, мимо группки каких-то парней — дальше в холл, где тоже только парни. Ромиона окликают, пытаются заговорить, но он только тащит меня, крепко держа за руку, куда-то по лестнице, по галерее, в коридор…

Мы останавливаемся перед дверью, обычной дверью — мы с десяток таких только что пробежали. Ромион стучит. Потом пинает дверь и совсем уж раздраженно кричит, что если ему не откроют, он ее высадит. В ответ раздается что-то ленивое, но… очень знакомым голосом.

— Дамиан? — удивляюсь я. — А, так вот ты где! Открой сейчас же, мне ленту тебе отдать надо!

За дверью воцаряется изумленная тишина. Ромион снова дергает за ручку, и на этот раз дверь поддается.

— Я буду здесь, — предупреждает принц. — На всякий случай.

Дамиан лежит на полу, в центре пентаграммы и смотрит на меня так, будто он до этого уже выкурил много, очень много розовой пыльцы, а я — его розовый бегемотик в балетной пачке.

— Привет! — жизнерадостно восклицаю я. И спотыкаюсь о ближайшую свечу. Пентаграмма синеет, а из темного угла комнаты на меня кто-то шипит. — Как у тебя тут… э-э-э… мило…

— Виола? — неверяще шепчет Дамиан.

— Ага, — я снова спотыкаюсь. На этот раз о чью-то кость. По размерам она могла бы принадлежать динозавру. — К тебе… м-м-м… можно как-нибудь пройти и не сломать ногу?

Дамиан торопливо вскакивает, быстро-быстро вытирает руки о сорочку (на той остаются маслянистые пятна) и, ловко перешагивая свечи, вмиг оказывается подле меня. А потом так же вмиг поднимает меня на руки (я успеваю только возмущенно вякнуть), быстро озирается, подносит к окну, сметает с подоконника нечто (не хочу даже знать что) и усаживает меня туда.

— Спасибо, — хмыкаю я. И распахиваю окно. Свежий воздух! — Как ты умудрился тут не угореть? Ладно, не мое дело. Короче. Завтра турнир, ты знаешь?

Дамиан, продолжая смотреть на меня, как на привидение, медленно кивает.

— Отлично. Вот. — Я вынимаю из кармана ленту. Синюю, ту, что первой сплела. — Вот. Это тебе. Я не знаю, как правильно это нужно говорить, но, в общем… Жажду стать твоей дамой сердца.

Пауза.

Я отворачиваюсь и принимаюсь внимательно глядеть в окно, во двор. Оттуда мне машут какие-то странные парни. Они же кричат что-то взволнованно-успокоительное. Что-то вроде: «Держись, мы тебя сейчас спасем!» Не знаю, что они имеют в виду?

— Ты же сказала… что не хочешь меня видеть? — говорит наконец Дамиан.

Я оборачиваюсь.

— Ну, сказала. И что? Я передумала. Ты мне нравишься, забыл? К тому же друзьями мы ведь все равно можем быть.