Читать книгу "Охотник на вундерваффе - Владислав Морозов"

– Масштаб известный, – усмехнулся Заманухин. – Сегодня запланирована атака в сторону Дурятина.

– Какими силами?

– Этот участок фронта усилили батальоном морской пехоты и 58-м отдельным танковым батальоном.

– Что за батальон?

– Да, если честно, так себе батальон, Сергей Константиныч. Легкие «Т-40» и «Т-60». И артиллерии, как обычно, минимум…

– Разрешите, товарищ полковник? – подал я голос.

– Ну давай, сержант, предложи что-нибудь толковое…

Я подошел ближе к полковнику и начал излагать:

– По-моему, идти в полномасштабную атаку не стоит. Надо провести что-нибудь вроде разведки боем и постараться спровоцировать немцев на контратаку. Выманить то есть. Небольшая артподготовка, потом пустить несколько танков с десантом, а если они купятся – отойти. Так, чтобы они за нами пошли. При этом предварительно выдвинуть противотанковую артиллерию или, если ее нет, поставленные на прямую наводку зенитки. А совсем хорошо было бы иметь еще и связь с тяжелой артиллерией, чтобы они в случае чего в нужный момент дали пару залпов по Дурятину…

Полкан выслушал мой монолог и пару минут молчал, переваривая сказанное.

– Действительно, грамотный, – выдал он наконец. – Сам додумался?

– Так точно, сам.

– Слишком ты хорошо соображаешь для сержанта, товарищ Потеряхин. Прямо-таки стратегически. Откуда дровишки? И почему ты всего лишь сержант?

– А кем мне прикажете быть, товарищ полковник? Маршалом Советского Союза вместо Климента Ефремовича Ворошилова или Семена Константиныча Тимошенко?

– Ну, сразу в маршалы тебя никто не произведет. Ты когда срочную служил, тебе никто не предлагал в военное училище пойти?

– А как же. Это уж как водится – предлагали и на сверхсрочную остаться, и в училище пойти, хоть в командное, хоть в политическое.

– И ты что же?

– Не пошел.

– И кем ты на гражданке был, после демобилизации?

«В ресторане на фортепиано играл», – чуть не сказал я сдуру, забыв что я не Володя Шарапов, а разговор происходит вовсе не на малине у Горбатого.

– Журналистом в районной газете работал, – ответил я, вовремя спохватившись. – Ну и учился заочно.

– На кого, если не секрет?

– На педагога, товарищ полковник.

У меня эта фраза вылетела практически на автомате, хотя тут я ничего нового не сказал. Конечно, пединститута в моем родном Краснобельске до войны не было, он появился после 1945 года, но зато уже был его предшественник – захудалый, провинциальный педагогический техникум, историю которого я знал досконально. Так что хрен бы они меня на вранье так просто поймали, подобную информацию задолбаешься проверять. Хотя, по-моему, Заманухину скорее было интересно, что за личность занесло ему под командование – в любые времена отцы-командиры всегда пытаются выведать какие-нибудь подробности о прошлой жизни подчиненных. Ибо знание интимных мелочей сближает…

– Понятно, – сказал полковник. – Тонкая натура, значит. С тобой все ясно, Потеряхин. Ну, а раз ты у нас такой грамотный, то должен знать, что любая инициатива – вещь наказуемая. Так что вот ты лично этим самым заманиванием и займешься. Считай, это тебе персональное задание от командования…

Собственно, другого я и не ожидал. Моей голове сейчас цена – рупь в базарный день, а если меня ухлопают во время предстоящей операции, то им и никаких бумажек заполнять не придется, поскольку я и так уже числюсь пропавшим без вести.

– Капитан Никитин, – продолжал Заманухин. – Сейчас выезжаете со всей наличной группой в расположение 58-го отдельного танкового батальона. Там изучите обстановку и подготовите то, что нам здесь предложил Потеряхин. Я подъеду чуть позже. И помните – эту самую разведку боем или имитацию атаки надо провести или сегодня до темноты, или, в крайнем случае, завтра утром. Задача ясна?

– Так точно!

– Тогда выполняйте.

Вслед за этим полковник выдал Никитину какую-то серьезную бумагу с печатями, видимо, прямо касающуюся проезда всюду и всеобщего содействия в предстоящей операции, убрал лежавшие перед ним на столе рапорты в полевую сумку, надел шинель и шапку и покинул избу.

Я глянул в окно и удивился. Ого, Заманухин ездил аж на «ГАЗ-61» – горьковском вездеходе с комфортабельным кузовом от «эмки». Редкая машинка, такой далеко не все генералы в ту войну пользовались. Правда, куда больше меня поразила длинная штыревая радиоантенна, ввод которой торчал на кузове «ГАЗ-61» сзади. Похоже, полковник был продвинут настолько, что даже имел в машине радиостанцию. Круто, ничего не скажешь, особенно если помнить, какой год нынче на дворе.

Возле этого самого «ГАЗ-61» как раз торчал наш Сигизмундыч, о чем-то разговаривавший с полковничьим шофером. При появлении полкана он отдал честь. Заманухин что-то сказал ему, влез на переднее сиденье и уехал.

Мы наскоро позавтракали (хозяева успели нагреть самовар), оделись и вышли во двор. Я не стал надевать свой импровизированный «маскхалат», но привычно прихватил с собой вещмешок и «СВТ» – мало ли во что опять предстояло влипнуть. Там нас уже ждал Миша Шундик. Все такой же, в идеально подогнанной шинели и буденовке, с немецким автоматом на груди и аккуратным рюкзаком (примерно такой же рюкзак, по-моему, был у героя Николая Крючкова в фильме «Трактористы»).

Слава богу, что хотя бы опять на трофейной машине не приехал. Пока мы стояли и ждали, а Сигизмундыч разогреет и заведет мотор полуторки, Миша восторженно рассказывал Татьяне про то, что привезенная нами рация в сочетании с документами немецкого офицера (я так понял, при нем были расшифровка каких-то кодов и радиочастот, используемых гитлеровцами для связи), оказывается, представляет собой огромную ценность. И им всем непременно дадут за это ордена. Он, как обычно, забыл, кто эту рацию на самом деле добывал. Хотя кто я такой, чтобы возмущаться по этому поводу?

Наконец мотор завелся, мы погрузились в полуторку (Миша сел рядом с шофером, поскольку и капитан и Татьяна не захотели там ехать, предпочтя кузов) и поехали к линии фронта. На сей раз в кузове было пусто, кроме нас, в нем стояла только бочка с бензином, добытая хозяйственным Сигизмундычем. Вчера ее не было. И если в нее попадет пуля или осколок – мало никому из нас не покажется. Ладно, что небо было серенькое и затянутое облаками, не располагающее к авиаударам. Как при этом летали на разведку по заданию полковника Заманухина наши летуны – вообще непонятно.

Пока мы ехали, я достал нож и нанес на ложе «СВТ» восемь едва заметных насечек. Бухгалтерия в память о вчерашних подвигах. Никитин с воентехником Шевкопляс смотрели на мои действия иронически, но вполне понимающе.

Наконец мы свернули с проселочной дороги в поле и через какое-то время оказались в расположении 58-го отдельного танкового батальона, который был рассредоточен в редком леске позади передовых траншей пехоты, в которых, помимо привычных серых шинелей и касок, торчали и люди в черных морских шинелях, бушлатах и ушанках. Справа была неширокая река, позади, километрах в трех, – небольшое сельцо Невашево. Впереди, в отдалении за еще более редким лесом, виднелись серые крыши того самого Дурятина. То есть разведку боем надо было проводить через пусть редкий, но все-таки лес. Выпавший снег уже не таял, но слой его был невелик – кое-где виднелись прогалины замерзшей грязи. Тем не менее стоявшие в неглубоких капонирах и просто естественных складках местности три десятка легких танков «Т-40» и «Т-60» уже были как попало окрашены белилами. Другой техники, кроме одинокого броневичка «ФАИ-М», здесь видно не было.