Читать книгу "На подступах к Сталинграду - Александр Филичкин"

Расторопный денщик поведал о том, что для командира найдена приличная чистая хата. В баню натаскали воды, печь растопили, и приблизительно через час можно будет помыться горячей водой. Запасной китель и галифе уже постирали. Повесили на солнце сушиться, и когда господин офицер покинет парную, вся одежда будет готова к немедленной носке.

Пока обер-лейтенант приводил себя в надлежащий порядок, солдаты рыли траншеи и гнёзда для пулемётов.

Только к позднему вечеру фрицы закончили с земляными работами по обустройству окопов и взялись за погребенье погибших. Принялись собирать убитых «камрадов» и таскать их на местное кладбище.

Причём всех пришлось нести с того берега. В том числе и утонувших в болоте, и обгоревших, как уголь, танкистов. С мотострелками не возникало проблем. Взяли за руки и за ноги и понесли, словно куль с корнеплодами.

А вот с panzersoldat было очень много мороки. Каждого мертвеца нужно было вытащить из железной «коробки», где он сгорел практически заживо. Обычно танкиста не удавалось извлечь целиком, и он распадался на много частей.

Сдерживая позывы к рвоте, живые собирали куски чёрных тел и складывали на плащ-палатку. За неё бралась пара крепких солдат и волокла скорбный груз по подвесному мосту. Настил под ногами ходил ходуном и грозил сбросить процессию в мутную реку.

Интенданты полка остались далеко позади. Готовых гробов, к сожалению, никто не привёз, а делать домовины на месте было тут некому. Колхозники разбежались в разные стороны, а умелых плотников среди мотострелков очень мало.

Да и нет столько досок в убогой деревне. Найденных здесь стройматериалов хватило только на кресты и таблички. Так что пришлось класть погибших в могилы прямо как есть, одетыми только в грязную вонючую форму.

Живые «камрады» мёртвых солдат, конечно, сильно роптали, но ничего не могли с этим сделать. «Хорошо, что их предали земле, а не бросили на поверхности, как прочую падаль», – говорили они между собой втихомолку.

Ближе к полуночи скорбное дело всё же закончили. Возле горстки могил местных жителей появилось почти девять десятков новых крестов, на каждом из которых висела немецкая каска с хищным германским орлом. Ниже виднелась табличка с именем, фамилией и званием погибшего фрица.

Убитых советских солдат закопали в одной большой яме. Какой-то фашистский стрелок воткнул в неё острый осиновый кол и угрюмо сказал:

– Чтобы славяне не восстали из ада.

Возвращение в батальон

Просёлок оказался недостаточно ровным, чтоб по нему можно было мчаться как по шоссе. Поэтому Павел не разгонялся. Вёл мотоцикл не спеша, но, взглянув на спидометр, сразу заметил, что сейчас они движутся раз в пять-шесть быстрее, чем сутки назад. Если до станицы они добирались с утра до полудня, то обратно доедут за час-полтора.

Потом пошли мелкие рощицы с перелесками, и пришлось тормозить до скорости пешехода. Кто его знает, кто ждёт тебя в ближайших кустах. Вдруг там затаилась засада? Хорошо, если наши, а если фашисты уже прорвались сюда? Расставили везде патрули и следят за каждой дорогой?

Ведь, несмотря на многозарядные «шмайссеры», висящие на груди у обоих бойцов, они были совершенно беспомощны. Один держит две руки на руле. Второй сидит за спиной у водителя и не сможет стрелять в таком положении.

Павел предложил командиру привязать груз к тем кронштейнам, что висят на мотоцикле с разных сторон. Сержанту забраться в коляску и держать автомат перед собой. Тогда ему удастся дать очередь по противнику.

Олег подумал о том, как сам стрелял по немецким разведчикам, и отказался:

– Если в нас начнут бить из засады, как мы в той станице, то вряд ли это поможет. А сидя в седле, я хоть спрыгну на землю и откачусь в ближайший кювет.

Парень вспомнил, как убили фашиста, сидевшего за спиной водителя, и понял, что всё бесполезно. Слишком они уязвимы для пехотинцев с винтовками.

Так и катили вперёд, трясясь как осиновый лист. Старались расслышать хоть что-то сквозь треск мотоцикла и напряжённо смотрели вперёд, не качнётся ли где какая-то веточка?

Минут через сорок сержант наклонился к уху водителя. Сказал ему: «Стоп!» – и ткнул рукой куда-то в кусты. Парень резко затормозил. Посмотрел туда, куда показал командир, и увидел трупы двух лошадей, которых пришлось пристрелить после обстрела фашистов.

Прошедшие сутки на небе не было даже лёгкого облачка. Солнце светило в полную силу, и стояла жара, словно в Африке. Процесс разложения шёл очень бурно, и непотрошёные туши раздуло, словно шары. Ноги погибших животных торчали в разные стороны, а огромные животы грозили взорваться с треском и грохотом.

«Не повезёт тем, кто окажется рядом, в тот момент когда лопнет конская шкура, – невольно подумал боец. – Забрызгает вонючим дерьмом так, что нескоро отмоешься».

– Столько мяса пропало, – тяжело вздохнул сзади сержант.

Водитель почувствовал голод, но ничего не сказал. Красноармейцы направились дальше. Проехали ещё метров двести, и парень увидел следы от телеги, ведущие в лес. Именно здесь пушкари выскочили на лесную дорогу, удирая от фрицев. Павел свернул вправо и медленно двинулся по примятой траве. Раз телега проскочила между деревьев, то машина с коляской точно пролезет.

Они добрались до густого подлеска, стоявшего стеной на опушке, и заглушили рокочущий двигатель. Олег быстро спрыгнул с сиденья. Чутко прислушался, но не заметил ничего подозрительного и тихо сказал:

– Стой здесь, а я гляну, что там творится? – Взял автомат на изготовку и, крадучись, словно охотник, учуявший дичь, шагнул к зелёным кустам. Пригнулся к самой земле, нырнул в низкие заросли и мгновенно исчез.

Через минуту он вернулся обратно и сообщил:

– Вроде бы дорога пустая. Никого не видать, ничего не слыхать. На лугу трое наших ребят. Судя по внешнему виду, никто их не трогал. Как упали, так и лежат, но кто его знает? Вдруг фашисты подложили гранату со снятой чекой? Тронешь кого, и нате, пожалуйста, взрыв. Так что нужно быть осторожным. Дай мне ремень.

Не понимая, в чём дело, Павел снял брезентовый поясок и протянул командиру. Тот связал его со своим. Сделал петлю на одном из концов и скрылся в кустах. Спустя какое-то время послышался шорох. Ветви раздвинулись в стороны, и появился сержант. Он шёл, немного нагнувшись вперёд. Держал в руке конец обоих ремней и тащил за собой недвижное тело.

Отдуваясь, шагнул к мотоциклу. Устало присел на коляску и запыхавшимся голосом сообщил:

– Товарищ мой старый, Петро. Вместе целый год воевали. – Он нагнулся к земле и снял петлю, надетую на сапоги мертвеца.

Заметив удивление Павла, он коротко пояснил:

– Зацепил, лёг и стащил его с места. Если бы граната лежала под грудью, то она сработала бы сразу. Но я устроился метрах в трёх от неё. Находился в ногах у приятеля, и он меня собой прикрывал. Поэтому вряд ли бы меня достали осколки.