Читать книгу "Великие любовницы - Клод Дюфрен"

Итак, Людовик начал свою любовную карьеру, благодаря которой он вошел в историю наравне с другими его деяниями, а может быть, и больше. И начал он в семейном кругу, если можно так выразиться, поскольку тремя первыми его любовницами стали три сестры из Нель. И каждая из них была объектом настоящей официальной распродажи. Первая, кто дала ему зеленый свет, носила титул графини де Майли. Она вовсе не была красавицей, а ее фигура и голос больше напрашивались на сравнение с гренадером, нежели с прекрасной феей. Ее сестра, маркиза де Вентимиль, перешедшая ей дорогу, тоже красотой не блистала, что не помешало королю сильно привязаться к ней. Да так сильно, что он даже сделал ей ребенка. Но эта честь оказалась роковой: роды прошли неудачно, и в сентябре 1741 года мадам де Вентимиль умерла. Но ничего! У семьи нашлось подкрепление в лице третьей сестры, герцогини де Шатору, которая перехватила эстафету. Мадам де Шатору знала, что ей было нужно – как можно дольше сохранить при себе короля при очень сильной конкуренции. Чтобы избавиться от конкуренток, она решила находиться при короле чуть ли не круглые сутки. Так, в 1744 году, когда король начал новую военную кампанию против императора Австрийского, герцогиня решила поехать на войну вместе с ним. Счастливые были времена, когда война не могла нарушить любовные идиллии!

Но этим решением мадам де Шатору подписала смертный приговор своей любовной связи с королем. По возвращении с войны король тяжело заболел в Меце. С каждым днем ему становилось все хуже, несмотря на молитвы, которые ежедневно возносила вся Франция. Он был так плох, что даже попросил своего исповедника соборовать его. Тот оказался человеком решительным и перед соборованием потребовал удалить ту, из-за которой случился этот скандал. Думая, что настал его последний час, король уступил и получил отпущение грехов, как пожелал. И тогда церковь, гордая тем, что одержала моральную победу, совершила непростительную ошибку, поведав королевскую исповедь граду и миру. Простой народ сразу же возненавидел герцогиню. Когда она покидала Мец, ее карету забросали тухлыми яйцами! Но тут, как в сказке, Людовик, стоявший одной ногой в могиле, не стал туда ставить вторую и, словно по волшебству, выздоровел. В благодарение Господу за это чудо, в Париже была построена новая церковь, которая потом стала нашим современным Пантеоном.

Поправившись и возвратившись в Версальский замок, король пожелал вернуть любовницу, которая лежала в постели с воспалением легких. Но болезнь ее не остановила! Нельзя было терять «место», и, дрожа от лихорадки, мадам де Шатору примчалась в Версаль. Но переоценила свои силы, и не королю, а ей пришлось расстаться с жизнью, что случилось 8 декабря 1744 года. На сей раз у семьи больше не было сестры, дабы возместить потерю. Король исчерпал все запасы семейства Нель в этой области. «Пост» фаворитки был вакантным…

Кому же было суждено его занять? Именно этот вопрос и волновал придворных в последние дни уходившего года, поскольку им надо было поскорее заручиться благосклонностью новой «королевы сердца», причем желательнее всего до ее «назначения», чтобы заслужить ее признательность. Но при всем при этом надо было не ошибиться с кандидаткой. Многие женщины готовы были заменить мадам де Шатору, но король не подавал признаков того, что сделал свой выбор. В любом случае среди этих всех дам были две «реальные» кандидатки: герцогиня де Рошешуар, которая уже была раньше в ранге сестер Нель, и мадам де Ля Поплиньер, которая пользовалась «покровительством» большого знатока в этом вопросе герцога де Ришелье. И именно между двумя этими претендентками сердце короля никак не могло сделать выбор. И вдруг, совершенно неожиданно для всех, в марте 1745 года прошел слух о том, что обеих фавориток в этом забеге обошла какая-то незнакомка. Этот слух подтверждает герцог де Люен, который в своем «Дневнике», написал: «Говорят, что несколько дней тому назад король посетил бал-маскарад в Версале. По этому случаю кое-кто даже пустил подозрительные слухи, что у него при этом были некоторые амурные планы, и было замечено, что вчера он весь вечер протанцевал с одной и той же особой, о которой все говорят. Однако это только пустые подозрения. Вчера король был очень доволен тем, что его никто не узнал…»

Герцог, хотя и знал намного больше, решил, что предусмотрительнее не открывать имя будущей избранницы, пока у него нет никакой уверенности в своем прогнозе. Но ему уже было известно, что речь шла о некой Ленорман д’Этьоль, урожденной Антуанетте Пуассон.

Кем же была эта таинственная женщина, которой суждено было войти в жизнь короля и чье «правление» наложило свой отпечаток на историю Франции? Она родилась 28 декабря 1721 года в семье Франсуа Пуассона и Луизы-Мадлены де ла Мот. Именно так было записано в свидетельстве об ее крещении, где рядом с ее именем упомянут в качестве крестного отца Жан Пари де Монмартель. Он был не кем иным, как одним из четырех братьев Пари, известных финансистов. Франсуа Пуассон состоял у него на службе и был ему обязан не только своим положением, но и женитьбой на Марии-Мадлене, которую летописец того времени назвал «одной из красивейших женщин Парижа». Сразу же после свадьбы начальник велел Пуассону уехать по делам, и молодая жена осталась совершенно одинокой. Супружеская верность не входила в число ее добродетелей, и она сразу же вписала Жана Пари первым номером в список своих любовников. Сей реестр со временем стал довольно длинным. Эта связь дала возможность злым языкам приписать отцовство крошки Антуанетты нашему финансисту… равно как и одному-двум другим благородным мужам! Избыток благ никогда никому не вредил, и с самого своего рождения будущая маркиза де Помпадур мучилась лишь проблемой выбора между потенциальными отцами, поскольку мамаша ее была достаточно соблазнительной для того, чтобы вскружить головы сразу нескольким мужчинам!

Чуть позже Франсуа Пуассон был уличен в афере с поддельными счетами – уже! – в которой были также замешаны братья Пари. Но их богатство, как и их положение, позволило им избежать меча правосудия, а за все отвечать пришлось их служащему. Но он не стал ждать, пока этот меч на него обрушится, и скрылся в Германии. И мадам Пуассон осталась в одиночестве и покинутой… Но не надолго – вскоре появился новый покровитель в лице Шарля де Нормана де Турнеэма, богатейшего откупщика. Разумеется, такому толстосуму отказа быть не могло. А Франсуа Пуассон из своей германской ссылки дал свое благословение!

Что же касается Антаунетты, то ее отдали в монастырь урсулинок в Пуасси. За миленькое личико и любезный характер эта очаровательная девочка получила прозвище Царевна. Прозвище пророческое, если принять во внимание ее будущее. Предсказание было подтверждено потом некой мадам Лебон, которая увидела девочку, когда мадам Пуассон представила ей дочь. «Это дитя, – сказала мадам Лебон, – в один прекрасный день станет любовницей короля!» Заявление, по меньшей мере, странное, если иметь в виду, что принцессе в то время было всего девять лет от роду! В любом случае, девочка, вероятно, запомнила это, ибо позже маркиза де Помпадур дала провидице ежегодную ренту в шестьсот ливров. Поскольку фаворитка имела обыкновение записывать свои расходы, она отметила в своей бухгалтерской книге: «Мадам Лебон за то, что она сказала мне, девятилетней девчонке, что я стану любовницей короля, шестьсот ливров». Как видим, маркиза не только обладала прекрасной памятью, но и была благодарным человеком!