Читать книгу "Шаг влево, шаг вправо - Александр Громов"

Жаль… Я думал – рыбалка ради рыбалки.

– Ответь мне честно, Леша, – кульминационный момент был выбран сравнительно удачно, и Степанов прямо-таки ввернул в меня свой взгляд, словно шуруп, – у тебя будут полномочия в случае чего взять командование кораблем на себя?

Вот оно что.

– Ясное дело, – сказал я. – Например, если вы все того… отключитесь. Или, прости за прямоту, еще чего похуже. Чего ты хочешь – Монстр.

– Только в этом случае?

Мне захотелось стиснуть зубы. Да пропади оно все пропадом! Врать хорошему человеку я не обязан. Во всяком случае, не сейчас и не Коле Степанову.

– Не спрашивай, Коля, – тихо ответил я.

С минуту он молчал, ничего не выражая на своем лице. Затем решительно налил одному себе полстакана и решительным швырком загнал ледяную водку в горло.

– Вот, значит, как, – сипловато пробормотал он, забыв закусить. – Дела… И… штатники на это пошли?

Они пошли. Однажды Максютов обмолвился мне, что это было одним из условий участия российской стороны в проекте. Но сказать об этом Степанову я не имел права. Я только надеялся, что в полете не реализуется ни одна из отработанных ситуаций, заставивших бы меня предъявить мои особые полномочия. Или… не предъявить. О варианте «Мария Селеста» я предпочел бы навсегда забыть по окончании экспедиции – имеется же для чего-то ластик в моем чип-наборе!

Шар холодного огня раскрылся помимо воли. Вот он, ластик, почти не стертый серый прямоугольник, совсем как новый…

«СТОП! НАЗАД!»

Нервы. Барышня. Нагрузки не держишь, майор!

– Я ничего тебе не говорил, Коля…

– И то верно, – сказал он и крякнул, прочищая горло. – Что ж, спасибо, Леша. Давай-ка еще налей, водка зябнет…

Словно ничего не было. Мы доели уху и допили водку. Степанов стал рассказывать разные случаи из работы на орбите – о себе и о других, а я перебивал вопросами. До самого сбора манаток и дальше, до выезда на шоссе просекой по нашей же колее, мы вели оживленную, почти дружескую беседу. Почти.

А в моем коттедже меня дожидался Скорняков.

– Явились! – фамильярно прокомментировал он мое появление. – А я уже ждать устал. – Он присмотрелся ко мне и потянул носом. – Выпили, что ли?

– На рыбалке был.

– Везет же людям, – с завистью сказал Саша. – А мне – сиди, жди… Кое-что велено вам сообщить. Ваша командировка в Штаты откладывается э… на неопределенный срок.

– Почему?

– Шеф решил, что вам пока лучше остаться здесь, мало ли что. А меня отзывает.

– Блин… Почему?!

– Вся программа меняется. Собственно, ничего еще толком не ясно, может быть, все еще вернется на круги своя, но… В общем, шеф считает, что вам пока надо остаться, но велел мне ввести вас в курс дела…

– Так вводи, а не мямли! – рявкнул я, теряя терпение. – Что еще там стряслось на нашу голову?

Саша Скорняков глянул на меня ясными голубыми глазами.

– Монстр исчез.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Труднее всего оказалось облачиться в скафандр в невесомости, вернее, проникнуть в него, как прижавший крылья скворец пропихивает себя в узкий леток скворечника. Для выполнения этой операции за нормативные двадцать секунд требовалась помощь хотя бы одного человека, но ждать помощи мне было не от кого. В одиночку удалось бы справиться минут за пять, если бы скафандр находился там, где ему положено, – в зажимах-фиксаторах справа от внутреннего люка шлюзовой камеры.

Сейчас он свободно парил в «спальне» американцев – обитаемом модуле «Кларк», похожем на толстую цистерну, набитую всякой всячиной, с условным полом, тремя спальными местами на потолке, панелями управления системами жизнеобеспечения, парой спортивных тренажеров и плавающими в беспорядке личными вещами. Я не знал, почему он оказался здесь, мой личный скафандр, точно подогнанный по моей фигуре и вовсе не подходящий, скажем, долговязому Стюарту. Это был мой скафандр. Только мой. Наряд гостя, собирающегося нанести важный визит.

Баллоны для дыхания на десять часов работы. Запас воды и жидкой пищи. Еще два баллона с поворачиваемыми соплами для движения в открытом пространстве. Резервное ручное управление, гироскопы, маячок, датчики телеметрии, многоканальная связь с кораблем, управляющий комп-босс, независимый комп-подсказчик на гипотетический случай отказа чипа, выдвижные манипуляторы с точнейшим сервоприводом – все основные системы дважды дублированы, технически совершенны и архинадежны. Вспомогательных систем вообще не счесть. Слой свинца в оболочке для защиты от возможной лучевой атаки. Слой особого пластика на случай нейтронного шквала. Идеально отполированный алюминированный вольфрам внешнего слоя, по идее, спасающий от лазерного импульса солидной мощности. Набрюшный контейнер с «гостинцем» для Монстра. Четыреста пятьдесят килограммов умной, хорошо защищенной массы – вот что такое мой скафандр для работы вне корабля. Пожалуй, даже капсула – ярлык «скафандр» по отношению к этому чудовищу просто уничижителен.

Тело Джеффри Стюарта медленно выплыло из-за цилиндра душевой кабинки, ткнулось в стену и еще медленней поплыло к каракатице комбинированного тренажера. Я не стал ему мешать. Был ли Стюарт жив – я не знал. Скорее всего нет, но сейчас это не имело значения.

Я подтолкнул скафандр к люку и сам, как мячик, отлетел в противоположный конец «Кларка». Извернулся подброшенной кверху кошкой, оттолкнулся ногами от душевой кабинки, рикошетом от стены обогнул важно плывущий к люку скафандр, уцепился одной рукой за кремальеру, а другой попытался направить его куда следует. Со второй попытки получилось. Теперь направо, через приборный отсек и переходной модуль – к шлюзу.

Мне показалось, что Джеффри моргнул одним глазом мне вслед – будто подмигивал, желая удачи. Ох как нужна она была мне сейчас! Хоть немного…

Где-то искрило, я отчетливо слышал короткие серии разрядов, но не мог точно определить место повреждения. Вспыхивало и гасло освещение. В такой громадине, как «Зевс», приходится чинить что-нибудь непрерывно, несмотря на двух-трехкратное дублирование основных систем… вернее, для того, чтобы оно оставалось двух-трехкратным. Сигнала «Master Alarm» на панели не поступало, а значит, неисправность не относилась к числу фатальных и с ее устранением можно было обождать. Делу – время.

В приборном отсеке модуля «Томбо», распластанной лягушкой раскинув руки и ноги, плавал Степанов – оскаленный рот, судорожно сведенные брови. Как в драке, когда ему достается сильнее, чем противнику, но драться все равно надо. Наверное, Коля выключился не сразу, какие-то мгновения он пытался бороться с чужой силой, способной по своему капризу вить веревки и не из таких, как он, крепышей, а то и прихлопнуть вот так, без объяснений. Как прихлопывают муху только за то, что она – муха.

Монстр мог растереть в пыль весь корабль, мог расплавить его, мог зашвырнуть куда угодно со скоростью, исключающей наше возвращение, но почему-то не сделал этого. Неужели только из-за меня? Только из-за того, что я отличаюсь от остальных чем-то неуловимым, оказавшимся не по зубам нашей медицине, но с точки зрения Монстра – существенным? Наверное, да. И ему пришлось работать тоньше, уничтожать экипаж не оптом, а выборочно…