Читать книгу "Заново рожденные. Удивительная связь между страданиями и успехом - Ли Кравец"

Но и это еще не все: зачастую мы становимся жертвами преступлений и злоупотреблений, совершенных теми самыми людьми, которых мы любим и которые нам близки. По данным Министерства юстиции США, приблизительно одна из шести женщин в Америке хотя бы раз в течение своей жизни подвергается насилию сексуального характера. Вопреки широко распространенному мнению большинство людей знают своих насильников. Согласно опубликованным в 2000 году Национальным институтом юстиции результатам исследования насилия в отношении женщин, охватившего 8000 респондентов по всей территории США, среди взрослых жертв лишь около 17 % были изнасилованы незнакомыми им людьми. Остальные подверглись насилию со стороны людей, с которыми они были по крайней мере знакомы. Причем, как это ни ужасно, насильниками 62 % женщин были те, с кем они были близко знакомы, — настоящий или бывший муж, настоящий или бывший сожитель, поклонник или любовник.

Эти формы виктимизации[15], иногда называемые «межличностными травмами», приводят к наиболее тяжелым последствиям. В конце 1990-х годов Всемирная организация здравоохранения выступила с инициативой по проведению исследований в области психического здоровья населения, предусматривавшей разработку программы научного изучения психического здоровья людей на всем земном шаре, реализация которой продолжается по сей день. В 2010 году Дэн Штейн, руководитель отделения психиатрии и психического здоровья Кейптаунского университета в Южной Африке, вместе с коллегами проанализировал собранные в рамках инициативы данные, чтобы понять, какие виды травматических событий чаще всего сопровождаются суицидальными мыслями, намерениями и попытками. Изучив материалы более чем 100 000 связанных с травмами интервью из 21 страны, они пришли к выводу, что основной причиной травм было сексуальное и бытовое насилие.

Знакомясь с этой печальной статистикой, невольно начинаешь злиться и негодовать, а потом смотришь на всех вокруг как на источник угрозы и чего-то дурного. Разумеется, некоторые жертвы травмы, полученной в результате межличностного взаимодействия, именно так и поступают. Такие люди могут надолго затаить злобу, через всю свою жизнь пронести чувство обиды и попытаться призвать обидчика к ответу. Разве можно их в этом винить? Беглого взгляда на историю достаточно, чтобы увидеть там множество примеров насилия, будь то многовековая вражда между евреями и мусульманами на Ближнем Востоке или хорошо известные конфликты между сербами и хорватами, протестантами и ирландскими католиками, жителями Северного и Южного Судана.

Сторонний наблюдатель, не задумываясь, скажет, что обида и злоба вредны и опасны для общества. А что если спуститься на уровень конкретного, отдельно взятого человека? Говоря языком психологов, затаенная злоба и жажда мщения — это «отказ от прощения». Кажется очевидным, что нежелание прощать должно негативно сказываться на психическом здоровье — вряд ли кому-то может понравиться в течение долгого времени сдерживать гнев, злобу и обиду. Но наука постепенно приходит к пониманию того, что отказ от прощения также может быть одним из факторов ухудшения физического состояния. Психологи Шарлотта Уитвлиет, Томас Людвиг и Келли ван дер Лан обратились к группе из 71 студента Хоуп-колледжа в штате Мичиган с просьбой вспомнить человека, который когда-либо плохо с ними обошелся или обидел. Закрепив на каждом из студентов датчики для измерения частоты сердечных сокращений, артериального давления и активности симпатического отдела центральной нервной системы, организаторы исследования попросили их сначала представить, что они прощают обидчика, а потом — что они затаили на него обиду. Был получен простой результат, дававший четкий ответ на поставленный вопрос: когда участники представляли себе, что отказываются прощать, они переживали более сильные отрицательные эмоции, а также у них чаще билось сердце и отмечался более высокий уровень давления и активности симпатического отдела нервной системы, чем когда они представляли ситуацию, в которой были готовы простить.

Эти результаты согласуются с данными, полученными в 2010 году в ходе второго Национального исследования коморбидности, о первом этапе которого упоминалось выше. Обширный перечень вопросов, заданных в рамках этого исследования 10 000 жителям США, включал, в частности, такой: «Верно ли следующее утверждение: “Меня долгие годы не покидает чувство злобы и обиды на людей”». В своей статье в журнале Social Psychiatry and Psychiatric Epidemiology исследователи Эрик Мессиас, Анил Саини, Филип Синато и Стивен Уэлч из Медицинского колледжа Джорджии приходят к выводу, что у людей, которые согласились с этим утверждением, чаще, чем у тех, кто дал отрицательный ответ, отмечались заболевания сердечно-сосудистой системы, включая остановку сердца, повышенное артериальное давление, язву, артрит, проблемы со спиной, головные и иные боли, в том числе хронического характера. Хотя большинство ученых говорят о необходимости продолжения исследований в этом направлении, не исключено, что физиологическое возбуждение, которое чувствовали студенты Хоуп-колледжа, действительно может приводить к ослаблению здоровья в долгосрочной перспективе.

Отказываясь прощать, человек, безусловно, наносит вред своему здоровью. Но разве не бывает по-настоящему ужасных поступков, простить которые просто невозможно?

* * *

Детство Клемантин Уамария прошло в столице Руанды Кигали. Она была любознательной девочкой. Причем настолько, что, не в силах справиться с нескончаемым потоком вопросов обо всем на свете, даже бесконечно любящие ее родители время от времени подумывали о том, чтобы залепить ей рот скотчем. «Помню, как однажды мы ехали по городу, и я всю дорогу донимала маму вопросами: “Кто здесь живет? А здесь?” Мама выдумывала разные истории, рассказывая мне об обитателях домов. Я хотела все знать».

Короткий нос, высокие скулы, стройная фигура — в свои двадцать четыре Клемантин производит сильное впечатление. Первое, что часто замечают люди, — это ее необычайно открытая наивная улыбка. Как у многих в Руанде, ее волосы заплетены в множество тонких длинных косичек, собранных в узел на затылке. Кожа своим оттенком напоминает о песчаной буре. Голос звучит настолько выразительно и исполнен такой тоски и боли, что, когда она рассказывает о событиях, начавшихся в 1994 году, всего лишь через пару недель после той поездки по городу с матерью, вас невольно охватывает чувство ужаса и недоумения.

Ей было шесть, когда в Кигали начались массовые убийства. «Первым делом они насиловали девушек», — говорит Клемантин, возвращаясь в своих воспоминаниях в прошлое, во времена геноцида.

Напряженность в отношениях между населяющими Руанду этническими группами достигла своего апогея, когда убийство членов правительства спровоцировало начало массовых расправ хуту над тутси и сочувствующими им сторонниками мира. Пытаясь защитить Клемантин и ее 16-летнюю сестру Клэр, родители спрятали их в доме дедушки и бабушки. Но пожилые люди не могли долго защищать девочек от насилия.

Она помнит начало резни в мельчайших подробностях. В доме было холодно. Вокруг — непроглядная тьма. Ночь принесла с собой шум погромов, рев и крики. «На улице все гудело и грохотало. Было слышно, как кто-то пел — по-настоящему пел, — кто-то из толпы, которая шла по улице, вламываясь в дома. Я слышала чей-то плач в темноте. Изнутри или снаружи, точно не помню. Потом крик. Я, трясясь от страха, сжалась в углу рядом с бабушкиной спальней. Затем мы с Клэр, пробираясь на ощупь, пытались найти в доме место, где можно было бы спрятаться. Мы не знали, куда идти».