Читать книгу "Здравствуй – Прощай - Игорь Афонский"

Потом появился злой и ужасный полковник! Это всегда бывает неожиданно, его уже никто не ждал, а тут на тебе, вот и сам, собственной персоной — прошу любить и жаловать, настоящий полковник, гроза и крутая головная боль многих зенитных подразделений. Он приехал инспектировать и даже вести это плановое мероприятие, а тут уже все синие ползают, позор такой, а у него ни в одном глазу. Командир дивизиона, надо отдать ему должное, не стал так низко падать и унижаться перед проверяющим, в глазах окружающих, тем более, его проверками не удивишь! Там постоянно кто-то лез с очередной проверкой, эта воинская часть такая была, всегда под рукой! Он выдвигает своего заместителя на первый план. Итак, тут разворачивается целый спектакль!

Капитан зачитывает план мероприятия, который уже согласован где-то и с кем-то, потом достает экран, тушит свет и показывает слайды с отработанным заранее материалом, он разворачивает карты, делает искусные «пассы» руками, строит «воздушные замки» в зыбком воздухе. Все просто зачарованы его голосом под гипнозом его убедительной речи, да нет, они уже отстрелялись, притом успешно, осталось только стволы почистить, смазать и зачехлить. Короткий, яркий, очень выразительный экскурс, и «замки» сползают с дымом в пепельницы. Полковник, ещё под впечатлением, рассматривает карты, это хорошо обработанный материал, осталось только похвалить, но так в армии не бывает. Он смотрит на опухших коллег по оружию, видит контраст между ними и этим начальником штаба, человеком, который сам изучает восточные языки, знает китайский язык, занимается оздоровительной йогой и гимнастикой «у-шу». Это спокойствие и уверенность в движениях, эта правильная подача текста, эти фразы — стиль настоящего командира.

Всё это вызывает у него сожаление. Сам полковник очень энергичный, не старый, не успевший в чём-то разочароваться «боевой» офицер.

Он понимает, что хорошая подготовка кадров и оперативных данных — это залог успеха любой операции, любого трудного дела. Он отдаёт приказ!

— Назавтра у всех выправленные материалы, вот образец!

Выходит. Это был «звездный час» капитана, в ту ночь восемь писарей под его руководством правили бумаги, кроили листы, колдовали над системами кодов и зон. Майоры преданно заглядывали через плечо, только мешая работе. Пишущая братия откорректировала задание, фильтровала данные, скоро всё было сделано. Если чья-то карьера могла пострадать, то «звезда» начальника штаба взошла нынче очень высоко!

Полигон располагался в распадке сопок, а дальше горы просто громоздились, упираясь вершинами всё выше и выше. Очередная цепь гор даже летом была покрыта белоснежной шапкой. Близко стоящие скалы, несмотря на свою кажущуюся, грозную неприступность, были обжиты каким-то подразделением. Их регулярно обслуживали звенья вертолётов. Они проходили низко вдоль позиций, прикрывая друг друга, потом поднимались выше по склону, отстреливали тепловые, противоракетные «ловушки» и зависали над точкой, там один садился, другие просто кружились рядом. Потом так же улетали обратно, оставив тучи пыли над позицией дивизиона. «Точка» имела задачу удерживать все ближайшие высоты под своим контролем, они все были так выгодно расположены для стрельбы, что этого нельзя было допустить. Полковой полигон был оборудован автоматическими транспортёрами, электропитание было от привозимых дизельных установок. Мишени были сменные, имелся дзот с бункером для наблюдения. Для стрельбы из пулемёта были вырыты окопы, выстроены «гнёзда». Именно сюда привозили часто людей с «большими звездами» на погонах, когда хотели произвести хорошее впечатление. Тут же устраивали выставки конфискованного у «моджахедов» оружия, показательные стрельбы новых образцов оружия и просто стрельбы, чтобы поддерживать форму, набить руку, пристрелять оружие.

Первый раз Олег оказался на полигоне вместе с взводом зимой. Было чертовски холодно, они быстро убрали снег, ведь именно за этим их туда привозили, как это потом оказалось. Потом стали стрелять из своих автоматов, но недолго, так как было очень холодно, а греться было негде, блиндаж не был оборудован под тёплое помещение. Чтобы не переохладить свой организм, солдату нужно было много и беспрерывно двигаться. Этот вытоптанный пятачок на большом пространстве бесконечного белого снега, где ослепительная яркость резала глаза, мишени «плыли» перед носом, от упоительного горного воздуха лопались легкие и кружилась голова. При стрельбе Олег вдруг понял, что ему не нравилось в его автомате: дуло оружия было изогнуто. Этот дефект был незаметен сразу, его нужно было обязательно для себя пристреливать. Начались долгие мытарства. Только помощь и вмешательство старшины батареи внесло коррективы в этот процесс. Оказывается, что «всё не так уж сложно»!

Он показывает, что нужно сделать, у Олега получается, ему в голову приходит мысль, «мол, неспроста старшина подошел, не его ли это был до сих пор автомат?», но спрашивать такой пустяк не стал, зачем расстраивать человека былыми воспоминаниями.

Как назло машины за ними долго не было, уже хотели возвращаться пешком. Но прибыл старенький «Газ-66», замерзшие и радостные солдаты влезли на его борт, дорогой пели песни; амортизаторов у этой «развалюхи» давно уже не было, трясло от души. Так и тащился усталый автомобиль по серой, грязной дороге, оставляя следы своих колес на растаявшем снегу.

Следующий выезд на полигон был весной. Для Олега в качестве постового оцепления. Выставили посты на обеих дорогах. С Олегом оказался «Мамлюк», круглолицый таджик из автомобильного взвода.

Они просидели несколько часов возле мощного, но уже разваливающегося глинобитного забора — дувала, в тени от ветвей с распускающимися почками, когда-то это было какое-то плодовое дерево. До них почти не доносились раскаты и грохот стрельб, этот запасной путь был объездным.

В обед никто не приехал, но появилась полковая машина, из которой вылез офицер с гражданским оператором. Они прошли к развалинам, посмотрели на пруд, установили камеру, повозились с экспонометром. Потом вылезли два бойца, переоделись в рыжие тёплые халаты, на головы натянули тюбетейки, обвязались тряпками, как чалмою, поставили крупнокалиберный пулемёт, произвели очередь, сняли всё это на камеру. Звучали команды:

— Мотор!

— Снято!

Но было видно, что им чего-то не хватало. Посмотрели на скучающих постовых, предложили сняться на память для потомков в сцене боя. Так Мамлюк и Матроскин выпустили весь свой боезапас, потом им выдали ещё, дали по одной гранате. Они устало, по очереди, заряжали магазины оружия, стоя за стенкой, и отстреливались, их поливали «огнём» с другой стороны дувала, почти в упор, для реальности картины снимали на камеру. Кончились патроны, внизу ещё бесновали люди в махровых халатах, но потом закончилась плёнка. Военный спецкор всем пожал руки, о чём-то спросил, сел в машину. Туда же сложились и все остальные, пулемёт завёрнули в солдатское одеяло, дуло его торчало из раскрытого окошка машины, иначе не вмещался. Бойцы принялись чистить своё оружие. Джигит был под большим впечатлением!

— Вах, послюшай! Вот сняли, а фотографии когда будут давать? Нужно домой послать!