Читать книгу "Сладкие весенние баккуроты. Великий понедельник - Юрий Вяземский"

И совершенно серьезно Фаддей ему ответил:

— В разведке. Потому что, как мне кажется, я лучше всех остальных учеников чувствую, слышу и вижу бесов и демонов.

Филипп усмехнулся и затряс головой. А Фаддей вдохновенно продолжал:

— До этого я их только чувствовал. Но седьмого нисана, когда рано утром мы подходили к Иерихону, я стал их слышать… Сперва я услышал их запах. Возле Иерихона всегда прекрасно пахнет, так как вокруг растет много бальзамовых деревьев и других благоуханных растений. И вот, среди этих благоуханий я вдруг почувствовал вонь — как бы сгустками или отдельными облачками, словно, проходя по саду, вдруг попадаешь в отхожее место — из аромата в зловоние, а потом снова в аромат. И там, где пахло смертью и разложением, я слышал либо шуршание в траве, либо жужжание в воздухе, либо крадущиеся шаги и треск сухих сучьев, как будто какое-то животное пряталось, а я его не видел. И какое-то тихое рычание, или боязливое скуление, или тоскливый вой… Я сразу догадался, что Злой Дух выслал своих дозорных, чтобы следить за нашим движением… А когда слепцы стали кричать: «Помилуй нас, Господи, сын Давидов!», в толпе сперва зашипели: «Перестаньте нарушать порядок!», потом закаркали: «Не приближайтесь к Назарею, Он — мятежник и объявлен в розыск!», затем завыли: «Если Он прикоснется к вам — смертью умрете!..»

— Опять сочиняет! — вздохнул Филипп. — Слепцов пытались успокоить Петр и Зилот, которые шли впереди и оберегали Учителя.

— Я их слышал в Иерихоне! А в Вифании стал наконец видеть! — радостно воскликнул Фаддей. — Когда взошли мы на гору Елеонскую и Мария Клеопова помазала Спасителя на битву! Сбывается древнее пророчество…

— Ты полагаешь, она Иисуса на битву помазала? — спросил Иуда, пристально глядя на Фаддея.

— «Дева помажет. Сверкающий Славой, окутанный Силой, Правдой исполненный, выступит в битву с Ложью-злодейкой, Астват-Эрэта», — торжественно процитировал Фаддей и пояснил: — Есть такое древнее пророчество.

— Зороастрийское, разумеется? — усмехнулся Филипп.

— Некоторые женщины и священные собаки способны видеть и чувствовать то, что нам, мужчинам, не дано, даже если мы тысячи книг прочли, — отвечал Фаддей, не обращая внимания на его реплику. — И чутки они не только к приближению смерти, но и к наступлению битвы… И вот, когда Мария приступила к помазанию, я видел, что рядом со Спасителем встали два ангела: один — по правую руку, другой — по левую. С этой минуты я тоже стал не только слышать, но и видеть. Ангелов — редко. Бесов и демонов — почти каждую минуту.

— Сейчас тоже видишь? — спросил Филипп.

— Вижу. Вон там, за деревом, — ответил Фаддей, сурово глядя в темноту пальмовой рощи.

— За деревом?! За каким? — наигранно удивился Филипп и, приставив руку ко лбу, стал демонстративно разглядывать близрастущие деревья. Но когда из-за пальмы вдруг вышел какой-то незнакомый человек в заброшенном на голову капюшоне и быстрым шагом пошел в сторону Виффагии, Филипп сразу же перестал гримасничать и даже вздрогнул от испуга.

Фаддей же не обратил на этого человека ни малейшего внимания.

Иуда, к которому стала возвращаться его церемонность, покачал головой — изысканно, почти царственно, а потом задумчиво произнес:

— Марию трудно назвать девой. Ведь она жена Клеопы.

— «Дева» не всегда значит «девственница». Женщину с благими мыслями, творящую добрые дела, тоже можно назвать девой за ее чистоту и праведность, — ответил Фаддей.

— И насколько я слышал и помню, — продолжал Иуда, — Иисус не говорил: «Она приготовила Меня для битвы…»

— А для чего же еще?! И с какой стати утром девятого нисана Спаситель въехал в Город на осле, а не на коне, как, я знаю, уговаривал Его Петр?

— Действительно, с какой стати? — осторожно спросил Иуда.

— Я всё теперь выяснил! — возбужденно ответил Фаддей. — Осел этот, а вернее, осленок, родился ровно год назад, то есть на прошлую Пасху, от ослицы, которую привели из Таррихеи. А Таррихея, как ты знаешь находится в Галилее, на берегу Геннисаретского озера в том месте, где из него вытекает Иордан.

— Ну и что?! — вскричал Филипп.

— На что это указывает? — тихо спросил Иуда.

— Тот осленок, на которого сел Спаситель, был не простым ослом. Потому что родился он в Иерусалиме, а зачат был в Таррихее, у Геннисаретского озера. Его мать привели и отдали Клеопе, чтобы они оба ждали назначенного часа. Догадываюсь, что он потомок того священного первоосла, которого Каин заклал на первом жертвеннике. Рассказывают…

При этих словах Фаддея Филипп издал звук, похожий на сдавленный стон. А Фаддей поспешно резюмировал:

— Он выбрал осленка и сел на него, чтобы подчеркнуть, что приносит себя в жертву, Сам предает себя!

— И свет был такой, каким его описывает Филипп! — вдруг почти закричал Фаддей. — И красота повсюду! И радость с любовью сверкали на лицах людей! Но… — тут Фаддей поднял вверх указательный палец, — то была лишь половина картины, которую все видели. А я видел невидимую для других половину.

— И что ты видел? — одновременно спросили Иуда и Филипп, один — ласково, другой — раздраженно.

— Я видел, как они высыпали, — тихо ответил Фаддей, но глаза его теперь яростно сверкали. — Когда мы тольконачали спускаться с горы, я увидел, как над Темничными воротами сгустился мрак: словно дым поднялсяот земли и с двух сторон окутал ворота, а жерло их покраснело и раскалилось, как печь огненная. Мы шли к Овечьим воротам, а от Темничных ворот вдоль городской стены нам наперерез неслись и спешили какие-то тени, которые у Золотых ворот растворялись и исчезали, чтобы затем вновь соткаться из воздуха у нас на пути. Ипервые два фарисея соткались на мосту через Кедрон. у них были такие радостные лица, что Филипп толкнул меня локтем и сказал: «Смотри, Фаддей, даже фарисеи радуются красоте и свету…» Ты помнишь, Филипп?

— Ну, помню, как будто, — недоверчиво произнес Филипп.

— Да, они радовались. И один из них, я слышал, сказал: «Наконец-то Он пришел».

— Я тоже слышал эту фразу, — подтвердил Филипп.

— «Наконец-то Он пришел», — радостно сказал первый фарисей, а второй еще радостнее добавил: «И живым Он отсюда не уйдет».

— Этого я не слышал, — сказал Филипп и обиженно надул губы.

— Ты и не мог слышать, потому что встречавшие нас у моста как раз в этот момент оглушительно запели Осанну, — пояснил Фаддей. — И пока от моста мы шли до ворот, пение не смолкало. Но когда люди переводили дыхание, я слышал, как вокруг нас — в основном справа и слева, так как спереди и сзади шло светлое воинство, — жужжали и стрекотали злобные голоса… А у ворот нас встречали двое. Один был весь облеплен мухами, а на лице другого сидел жирный скорпион с поднятым хвостом. И первый бес подошел ко мне и, корчась от злобы, прошипел: «Прекратите! Немедленно прекратите!» А второй демон зашел сзади и прорычал: «Запрети им петь! Запрети! Вели им замолкнуть!» И тут я поднял голову и на крыше ворот увидел громадную жабу размерами с рысь или волка, которая открывала рот, и из пасти ее вылетали отвратительные пятнистые мухи с торчащими вперед коленями и поднятым кверху задом. И птиц она выплевывала из себя, но они камнем падали на землю, потом) что не умели летать, и бегали по земле, пытаясь ущипнуть меня за пальцы ног, либо превращались в змей и уползали в траву, либо в мышей… А когда мы прошли сквозь ворота и стали подниматься к Храму, нам навстречу попались два римлянина на черных облезлых конях…