Читать книгу "Прощание в Дюнкерке - Владимир Сиренко"

— Я собственными ушами слышал, как Коленчук сказал своим подручным: «Немца убрать». В тот момент я не заметил поблизости других немцев. Мне кажется, меня спасло то, что там была перестрелка, возникла французская полиция… Я забыл вам сказать, они же притащили меня из Франции! Кстати, с целью устроить мне очную ставку все с тем же Дворником. Их крайне волнует, решили ли мы с профессором судьбу Карпатской Украины. Поразительные невежды!

«Дурак Коленчук, — усмехнулся про себя Тюммель, — оказывается, попутно решал свою проблему… А не много ли он на себя берет? Ему ли конкурировать с Волошиным? Нет, мы Коленчука дальше его нынешнего уровня не пустим, он человек опасный, может стать неуправляемым…»

— Да, действительно… — пробормотал Тюммель. Как-то неловко выходит, не следовало настораживать Дорна совпадением. Впрочем… выбора нет. — И что же дальше?

— Коленчук доверился случайным людям. Какой-то люмпен с парижских окраин, кажется, бывший русский офицер, совершенно деклассированная личность… Безработный таксист, по-моему, румын. Румын меня и отпустил. Этот, русский, вдруг сгинул, мы с румыном остались один на один. А у него даже оружия не было. Ни огнестрельного, ни холодного, — Дорн высокомерно усмехнулся. — К тому же их угораздило попасть в воинский эшелон. Капрал на капрале. Не то бы валяться мне с изломанным позвоночником под железнодорожной насыпью. Как говорил мой бывший руководитель штандартенфюрер Лей: «Вы везунчик, Дорн».

Дорн о Лее упомянул не случайно. Знает ли его Тюммель? Нельзя исключать, что всю эту гадость подстроил Лей. Уж больно настырно они тут хотят свести его с Дворником. Похоже на Лея. Как угодно, но уличить… хоть в чем-то!

Дорн пристально следил за выражением лица Тюммеля. Этот человек, разумеется, прекрасно владеет собой. Нет, кажется, не отреагировал на фамилию. Но не переспрашивает, с другой стороны. Это хуже. Вполне логично было бы поинтересоваться, кто такой этот штандартенфюрер, долго ли с ним служили, давно ли вышли из его подчинения…

— Вам действительно на редкость повезло, — сочувственно сказал Тюммель. — Я вас оставлю ненадолго. Надеюсь, вы не будете скучать. У меня неплохая библиотека.

Когда резидент ушел, Дорн подошел к окну. По узкой старинной улочке, прилепившейся к подножию холма Петршин, торопливо шли редкие прохожие. Из кофейни на углу вышел молодой темноволосый смуглолицый пастор и медленно направился к церкви — ее крест возвышался над крышами домов. У дома, где жил Тюммель, он замедлил шаг, поднял голову, и они с Дорном встретились взглядом. И Дорн поднял левую руку.

XXXII

Нежданно-негаданно опять появился Фернандес. На сей раз в обличье лютеранского пастора. Этот человек казался доктору Гофману всесущим духом.

— Дорн в Праге и нуждается в вашей помощи, — заявил он прикрыв за собой дверь.

Гофман невольно потянулся к медицинскому саквояжу.

— Не то, — остановил его Фернандес — Прежде всего необходимо прояснить ситуацию. Очная ставка с Дворником — вот что ждет нашего друга. Вы должны пойти к профессору и убедить его, насколько необходимо ему принять у себя в гостях мистера Дорна. Самым любезным образом, добавлю.

— Вы говорите так настоятельно, что мне трудно возразить. Но не навредим ли мы Дорну?

— Первая гиппократова заповедь сейчас неуместна. В любом случае Дворнику с Дорном придется встретиться. Но вот если он пойдет на встречу под нажимом других, скажем так, несимпатичных ему людей, а по этой причине поведет себя принужденно или даже враждебно, тогда у Дорна могут возникнуть осложнения. Разве вы хотите этого? Конечно нет. Это первое. Дальше. Мне нужен Дост. Он наверняка заявится к вашему горноспасателю…

— Не понял, — нахмурился Гофман. — Мне следует попросить Крауха разыскать Доста или подождать, когда Дост сам придет к Иржи? Не потеряем ли мы время? Судя по поспешности, с которой вы отправляете меня к Дворнику, вы временем дорожите.

«Чему всегда завидовал, — подумал Фернандес, — так это среднеевропейской обстоятельности. Наверное, поэтому мне легче давались роли южан и арабов. Уж у них все кипит, и в голове, и в руках».

Он откинул полу сутаны и присел на ступеньку винтовой лестницы:

— В идеале дело должно обстоять вот так. Поскольку в ситуацию вмешалась третья сила…

— Гестапо?! — ужаснулся Гофман.

— Абвер… — поморщился Фернандес, — но это для нас с вами значения не имеет. Нам надо, чтобы Дост с успехом выполнил поручение и доставил Дорна в Берлин. Как я представляю себе наши возможности, было бы прекрасно, если бы Дост застал Дорна у Дворника. Барон Крюндер парень чванливый и не простит господам из конкурирующей фирмы наглого вмешательства. Что не без пользы для нас. Так что пусть он поглядит, кто именно экспериментирует над нашим общим другом. Предупредить Доста, я думаю, вполне с руки Крауху, и очень неплохо, если Краух сообщит Досту, что в эксперименте участвует и резидент рейха Пауль Тюммель.

— Мне не хотелось бы сейчас иметь дело с Иржи. У меня есть к тому свои соображения, — осторожно заметил Гофман. Но я могу предложить вам один вариант… Есть такой полковник Моравец в нашем Генштабе. Я с ним незнаком. Но найти к нему подход сумею. Уж он-то сейчас в этом содоме владеет обстановкой, как никто. Он и Доста найдет, и очную ставку сорвет. Вы поняли, кто этот полковник?

— Догадался, — вяло ответил Фернандес, что-то обдумывая. — Ваш план наивен. Но ведь важно одно: Дорн должен обязательно попасть в руки к Досту… Послушайте, Карел, вы не могли бы достать мне мундир офицера-порученца? — Гофман удивился, как быстро изменилось лицо Фернандеса. Глаза загорелись, точно у озорного мальчишки. — Расстарайтесь, друже, — добавил он просяще.

— Никогда не бывал в костюмерных, — пожал плечами Гофман. — А впрочем… Где мы встретимся?

— Я думаю, здесь, — ответил Фернандес. — И послушайте, не будьте щепетильны, поговорите с Краухом. Только об одном — где в любое время дня и ночи я могу найти Доста.

Гофман собрал саквояж. В конце концов, он лечащий врач профессора Дворника…

И свой визит он, естественно, начал с традиционного осмотра. Пан Феликс сдает… Но, видно, сейчас не помочь ему ни лекарствами, ни процедурами, ни курортотерапией, — в Лазнах теперь рейх. И все же Гофман достал рецептурные бланки.

— Не надо, доктор, — тихо сказал профессор, — в Праге сейчас не время бегать по аптекам. Да и все равно. Я уезжаю.

— В Лондон? Как врач я не советовал бы… Нижнее давление очень настораживает.

— А разве ваше сердце не разорвано, пан Карел? Разве вы без сердечной боли в состоянии смириться, что отдано все — истоки чешских рек, национальная гордость, все, чем была славна Чехия — хрусталем, горячими источниками, чудесами стеклодувов!

— Да… — горько кивнул Гофман. — Стало быть, в Лондоне вы можете встретить фрекен Ловитц. Жаль, что ее горячее участие вы не донесли до сердца президента.

— Президент мне не внял, — сухо ответил Дворник, и вдруг его рассеянный взгляд стал пристальным. — Позвольте, но откуда вам известно?…