Читать книгу "Последний завет - Андрей Егоров"

— Ага, — откликнулся Густав, — что может выглядеть аккуратнее лысого черепа. — И он загоготал, запрокидывая голову.

— Тише, — оборвал его Герман, — давайте не будем задерживаться здесь. Что-то мне вот этот дом не нравится. — Он кивнул на пятнадцатиэтажку. — Хотя эти колпаки и любопытны.

— Конечно, — согласился Пилигрим, — просто за свою долгую жизнь я видел множество любопытных вещей из прошлого и все равно не могу удержаться от восторга, когда в очередной раз удается обнаружить нечто новое.

— И что любопытное тебе удалось обнаружить? — поинтересовался Густав, когда они двинулись дальше.

— О, таких вещей великое множество! За время своих странствий я находил предметы, которые ставили меня в тупик. Некоторые находки просто необъяснимы. — Дуго покачал головой. — Хотел бы я когда-нибудь встретиться и поговорить с человеком, жившим еще до Последней войны. У меня к нему было бы множество вопросов. Я бы спросил, например, почему когда-то выпускали ящики, напичканные электроникой, с темным стеклом? Неужели через это стекло что-то было видно? Что это? Странное средство связи? Зачем была нужна зеркальная комната, где все уцелевшие зеркала кривые? Для чего использовались странные бумаги с фотографиями, которые многие люди прошлого повсюду таскали с собой или хранили в домах? Что это? Пропуска куда-то? Но куда? Может быть, в Убежища на случай войны или еще куда-нибудь? К сожалению, мы этого не знаем. Или двухколесная штука, очень похожая на мотоцикл Багажников, но без двигателя и с педалями. Таких штук сохранилось великое множество, точнее части от них, есть и одноколесные и трехколесные агрегаты. Кто их делал и для чего, если у людей уже были мотоциклы? Почему их использовали по всей земле? У меня множество вопросов, великое множество. И часть из них касается приборов, работающих от электричества. Сейчас запустить их не представляется возможным, и невозможно, соответственно, понять принцип их работы. Знаете ли вы, например, что у людей прошлого даже зубные щетки были электрические, я уж не говорю о щипцах для накрутки волос, электрочайнике, электропечи и многих других замечательных вещах, которые сейчас нам недоступны? Мы научились обходиться без электричества, мы вернулись обратно в каменный век, но я, убей меня бог, никак не могу понять, почему мы не можем снова пойти по пути технического прогресса?! Что нам мешает? Что служит барьером к возвышению человечества? Быть может, наша разобщенность? А может, наша гордыня? А может, в нас сломалось что-то, что давало человеку прошлого веру и силы? Особенно веру, ведь вера важнее всего. Если есть вера, то все получится, — Пилигрим замолчал.

— О как, — сказал Густав и осклабился. — Я простой вопрос задал, а ты тут целую сказку мне прочитал.

— Это вопрос, который меня заботит больше всего, друг мой. Этот и еще кое-какой вопрос, — Дуго почесал подбородок, — очень заботит… И я очень надеюсь на его разрешение…

— О какой вере ты говорил? — спросил Герман, и Франц подумал, что никогда не видел его таким серьезным. — О вере Мегаников?

— И о вере Мегаников тоже, — ответил Дуго, — но в основном я имел в виду веру в будущее, веру в возможность развития, веру в то, что когда-нибудь человечество снова возвысится…

— И опять себя уничтожит, — мрачно заявил Герман.

— И, наконец, — сказал Дуго, не обратив никакого внимания на его пессимистичную реплику, — индивидуальную веру каждого в свои собственные силы. Надо верить — и тогда все получится.

— Я подумаю об этом, — усмехнулся Герман, но глаза у него оставались серьезными, — но ничего не могу обещать.

Впереди показался поворот на перпендикулярную улицу. Они были метрах в семидесяти, когда от здания, возвышающегося у выхода на другую улицу, оторвалась внушительная каменная глыба и ухнула вниз. Шли бы они чуть быстрей — и их бы расплющило в лепешку.

— О черт! — От неожиданности Герман отпрыгнул назад. — Густав, я беру свои слова назад! Бастионовцы — круглые дураки, если жили в таком месте!

Клубящаяся пыль затягивала улицу, все разговоры пришлось на время прекратить.

В носу у Франца защекотало, и он чихнул. Бетонная крошка проникла в носоглотку, и дышать стало невыносимо трудно, в глаза как будто песка насыпали, впрочем, примерно так оно и было.

— Эй! А… — хотел что-то сказать Густав, но тут же закашлялся и махнул рукой — решил отложить разговор на потом…

Пришлось отойти назад и переждать, когда пылевое облако рассеется. Герман оглянулся на своих спутников: одежда их стала серой, а волосы и брови казались седыми, как у Пилигрима.

— Попали в пыль и сразу стали все одного возраста, — сказал он, помогая Францу отряхиваться.

Госпитальер подумал, что за последнее время отношение разведчика Ветродувов к нему сильно изменилось, он стал все больше походить на старшего брата, уже не пихал кулаком, так что можно было упасть со стула, как на совете, да и грубые шутки в его адрес звучали гораздо реже. Наверное, охотнику было даже приятно, что появился какой-то человек, о котором можно заботиться.

— Спасибо. — Франц пожал Герману руку.

— За что? — удивился охотник.

— Ну, — Госпитальер замялся, — ты меня все время выручаешь, ну и…

— Ну и что такого? — спросил Герман. — Придет время, ты меня тоже выручишь. Я прав или как?

— Конечно, — закивал Франц.

— Ну вот и отлично! — Герман улыбнулся, хотя ему стало как-то не по себе, он почувствовал, что и правда за последнее время привязался к мальчишке. По опыту разведчик знал, что все, к чему он испытывал привязанность, рассыпалось, становилось прахом, поэтому довольно грубо пихнул Франца кулаком в плечо. — Будь готов меня выручить! И попробуй только потом сказать, что у тебя не получилось!

Через некоторое время пыли стало намного меньше, и они двинулись дальше…

— У меня ноги болят! — в который раз за последний час заныл Густав. — И кушать охота!

Несмотря на свои внушительные габариты, великан не переносил неудобств и с самого раннего детства любил жаловаться на несправедливость этого мира. Своим нытьем Густав уже успел вывести из себя даже спокойного Пилигрима. Заслышав новую реплику великана, Дуго тяжело вздыхал и дергал себя за короткую бороду, надо думать, для того, чтобы унять всевозрастающее раздражение.

— Хватит, Густав. Мы идем всего лишь третий час, — сказал Герман.

— Мы не идем — мы ползем. Я не коза из нашего Парка, чтобы перебираться через эти завалы! Я устал и жрать хочу! Да и дождь того и гляди польет. Давай место для ночевки искать, а?

Герман взглянул на небо и увидел, что край солнца уже скрылся за одной из высоток, а значит, через час жди наступления сумерек. Насчет того, что дождь все же будет, разведчик клана не сомневался. Густав чувствовал приближение дождя не хуже жабобыка.

— Как ты думаешь, — обратился к Герману Дуго, — где нам лучше всего заночевать?

— Хм… — Герман задумчиво качнул головой. — Можно кинуть задницы и здесь, но это же настоящие трущобы, тут даже двухэтажки едва держатся. Буквально через четыре квартала начинаются крепкие постройки, можем заночевать в какой-нибудь из высоток…