Читать книгу "Ананасная вода для прекрасной дамы - Виктор Пелевин"

Олег окончательно утвердился во мнении, что главная проблема высокоуглеродистых пацанов в мотивации — она появлялась у них только на время тренинга, когда надо было регулярно отчитываться на плацу о проделанной работе, а потом пропадала, и они превращались в ту же субстанцию, какой были раньше, только с дырочками от вилки. Впрочем, платили лайфспрингисты хорошо и делиться этими мыслями Олег с ними не стал.

Посадив москвичей на самолет, Олег посчитал деньги. С учетом негласно сэкономленного натряслось золотой пыли аж на целых три месяца скромной жизни в Гоа. Хватало даже на перелет.

Сначала Олег поселился на Палолеме — это был его любимый пляж на юге. В маленькой уютной бухте никогда не поднималось больших волн, пальмы подходили к самой воде, а по утрам, примерно с шести часов, когда рыбаки выбрасывали улов на берег, начинали страшно орать привлеченные рыбой вороны — в точности как в Москве. Приятно было, проснувшись от их грая, поглядеть в темное окно, совсем уже решить, что ты дома и за окном декабрь — а потом вспомнить, что через час можно идти купаться.

Шагая по утреннему пляжу мимо спящих коров и норовящих пожать руку продавцов бижутерии, Олег поглядывал на свою тень. Тень молча глядела на него, и Олегу пришло в голову, что время для нее течет в другую сторону.

Утром она была длинной и худой, с позорно узкими плечами и изломанной шеей, а к полудню превращалась в крепкого карапуза с маленькой головой. Правда, потом она опять начинала вытягиваться. Выходило, что тень рождалась изможденным старцем, несколько часов молодела, а затем снова двигалась к смерти. Олег нарисовал на песке график: возраст тени менялся в течение дня таким образом, что это напоминало букву «V» с нижней точкой в полдне.

«Интересно, — подумал он, — если бы человеку при рождении было семьдесят, а к середине жизни он молодел бы лет до пяти — и потом опять начинал стареть? В полдень он имел бы тело ребенка и опыт взрослого…»

Следующее его открытие было на самом деле очевидностью, о которой он просто раньше не задумывался.

Тень проживала всю свою жизнь за день. А ему стукнуло уже тридцать пять лет. Значит, у него не было какой-то одной постоянной тени — у него их было триста шестьдесят пять каждый год, а за всю жизнь перед ним прошло больше десяти тысяч этих странных, живущих наоборот существ. И только их крайнее сходство друг с другом и молчаливость позволяли ему так долго заблуждаться, принимая их бесконечную процессию за одного и того же спутника.

«Но какой тогда смысл говорить с тенью? Что она может знать, если живет меньше, чем самое крохотное из насекомых?»

Подумав, Олег понял, что все не так просто. Бабочка-однодневка (он откуда-то помнил, что их зовут «эфемеридами») действительно жила только день — но никто на ее месте не дорожил бы этим днем сильнее. Для нее это действительно был тот самый «last day of your life»[19], о котором пел когда-то Фил Коллинз. Значит, никто не мог дать лучшего совета, как им распорядиться…

Зайдя в интернет-кафе, густо оклеенное портретами седобородого старца перед горящим на алтаре огнем (словоохотливый хозяин сказал, что это Сай-баба в прошлом воплощении), Олег кое-как составил слово «эфемерида» из копипастнутых русских букв, втиснул его в гугл и прочел:

«Удивительно красив предсмертный танец поденок. Эти легкие и нежные насекомые с прозрачными крыльями живут только один день или даже несколько часов. Они все вместе выходят из личинок, живших в воде 2–3 года, чтобы станцевать в небе брачный танец и умереть. Их характерный полет можно наблюдать тихим погожим вечером. Вначале, быстро взмахивая крыльями, поденки взмывают вверх. Затем они замирают и благодаря большой поверхности крыльев медленно, как на парашюте, спускаются вниз…»

Отчего-то его впечатлило, что эфемериды летают той же самой буквой «V», которую он нарисовал на песке, думая о возрасте тени.

Когда он вышел на улицу под догорающий ницшеанский закат (после нескольких поездок в Варанаси все индийские закаты казались ему кремацией Бога), от его ног к востоку протянулся темный силуэт. Пока он шарил по интернету, тень ждала за дверью.

Вдруг Олега посетила еще одна догадка. Короткая жизнь тени была, по всей видимости, разбита на периоды бодрствования и сна. Сном были моменты, когда солнце закрывали тучи или он входил в какое-то здание — тогда тень на время исчезала. Если, как в этом интернет-кафе, на стенах горели разноцветные лампы, тень удваивалась или утраивалась, меняя форму, и это были ее сновидения. Но теперь он вышел под вечернее солнце, она проснулась и заговорила с ним — и в голову ему пришла эта мысль.

Кажется, тени уже несколько дней обращались к нему. А он все никак не решался вступить в беседу.

«Завтра», — подумал он.

3

Утром на следующий день Олег отправился на пляж с твердым намерением задать тени какой-нибудь вопрос. Расстелив простыню с оранжевыми «омами» возле перевернутой лодки, он сел спиной к солнцу. Когда мысли в голове немного улеглись, он перевел взгляд с лодки на песок, где уже дожидалась тень.

Перед ним было странное существо с широким тазом, плечи которого стремительно сужались, кончаясь маленькой усеченной головой. Олег сосредоточенно смотрел на него почти полчаса, но ничего интересного или необычного не происходило. Правда, иногда начинало мерещиться, что тень возвышается над ним — словно это была огромная, нагретая солнцем до зыбкости очертаний статуя из темного камня, к которой он приполз по пустыне.

Вскоре Олег понял, что при желании это восприятие можно удержать. Ему стало казаться, что он находится у подножия статуи и видит ее в том же ракурсе, в каком муравей видит нависшего над собой человека. На миг он вспомнил о древних богах, которым поклонялось когда-то человечество — такими, наверно, они и были.

«Вопрос, — вспомнил он, — задать вопрос…»

Несколько секунд он перебирал всякую умственную шелуху, сразу заполнившую голову. Отчего-то казалось, что вопрос должен быть серьезным.

«Что меня ждет?» — сформулировал он наконец.

Секунду или две ничего не происходило, а затем слева от статуи возникла скала из такого же темного камня и медленно повалилась на нее, похоронив под собой каменного исполина. Все случилось в тишине, словно во время эпической катастрофы, когда расстояние до наблюдаемых объектов слишком велико для звуковых волн.

Воображать статую после этого стало невозможно — а как только она исчезла, Олег увидел тени двух жирных теток, идущих по пляжу за его спиной. Женский голос сказал по-русски:

— У меня, кажется, язва. Сегодня утром просыпаюсь, и вот здесь тяжесть…

Одна из теней провела рукой по средней части тела.

— Почему обязательно язва, — сказала вторая рассудительно, — может, это от ихней масалы. Здесь масала такая, что никакой язвы не надо…