Читать книгу "Анафема - Сергей Чекмаев"

— Аурика!

Девушка очнулась, мягкие губы дрогнули. Она прошептала:

— Савелий… Я так и знала, что это будешь ты.

— Что с ней, Сав? У нее кровь!

Корняков с ужасом посмотрел на живот девушки. На коже кровоточили несколько царапин, но глубоких порезов не было.

Лысый вивисектор не успел.

— А ребенок? Кукла?

Савва выдернул из гнезда белую свечу, поднес поближе и вздрогнул.

— На ребенке… волосы.

— Что?

Артем, надевавший наручники на Хабарова, поднялся, подошел ближе.

Корняков сдернул ЭТО с окровавленного живота Аурики и чуть не выронил от неожиданности. ЭТО когда-то было живым. Сейчас в нем еще сохранилось немного тепла.

— Это не ребенок, — сказал Савва, разглядывая обмякшее тельце.

— А кто?

— По-моему, детеныш. Обезьяний детеныш.

С улицы донесся рев мотора, перестук дверей, какие-то крики. Артем поспешил наверх, выглянул наружу. Микроавтобус «опричников» лихо вывернул на середину двора, заблокировав сразу три или четыре машины, на которых пытались сбежать полуголые сатанисты.

Рассыпавшихся по двору беглецов нагоняли и валили с ног крепкие парни в черной, немного напоминающей монашеские рясы, форме. Оружия у них не было, «опричники» прекрасно справлялись и без него. Некоторые сатанисты пытались сопротивляться, вырывались, но все их усилия оказались тщетными.

— Сав! — крикнул Чернышев в проем. — Подмога пришла. Все нормально! Что у тебя?!

Он хотел было снова спуститься в подвал, но навстречу уже поднимался Корняков с Аурикой на руках. Из распоротого плеча текла кровь, Савва не обращал на это внимания.

— Вот и хорошо… — сказал Артем и только сейчас заметил, что все еще держит в руке пистолет. Сунул «Макаров» в кобуру, добавил:

— Пойду посмотрю, как там Даня.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ВРАГ

«Господи, дай мне силы изменить то, что я могу изменить, дай мне терпение смириться с тем, что я изменить не могу, и дай мне мудрость, чтобы отличить первое от второго».

1. 2008 год. Весна. Приход

Новую пристройку на школьном дворе закончили еще в начале недели, а в субботу, когда еще не просохла смола на свежеоструганных бревнах, уютный одноэтажный флигелек освятил отец Базиль.

На следующее утро, едва успев позавтракать, Марина и засобиралась в школу. Посмотреть, все ли в порядке, не упустили ли, как всегда, какую-нибудь досадную мелочь. Конечно, в воскресенье работать вроде как и не пристало, положено сходить в храм и посвятить весь день богоугодным делам. Но как раз на сегодня отец Базиль назначил в только что отстроенном флигеле первый общий урок Закона Божия для детей всего прихода.

Всю ночь Марина не могла заснуть. Она очень беспокоилась: как пройдет завтрашний урок? Надо постараться сделать так, чтобы новички из Белоомута, Сосновки и Под-горок увидели свою будущую школу чистой и светлой, чтобы им захотелось в нее вернуться, снова услышать проникновенные проповеди отца Базиля. Только тогда можно быть уверенным, что души ребят потянутся к Господу.

Во дворе царила чистота. Несмотря на весеннюю слякоть, щегольские «городские» сапожки — предмет зависти всей деревни — остались чистыми. Видимо, кому-то из согрешивших прихожан отец Базиль назначил в послушание расчищать дорожку к церкви. Наверное, опять Симеонову. Восьмилетняя Катюшка еще в начале недели жаловалась Марине, что «папка опять запил». Петр, по всей видимости, раскаялся вполне искренне: выполнил работу со всем возможным усердием и даже немного перестарался.

Проходя мимо дома отца Базиля, Марина не в первый раз почувствовала, как сердце забилось чаще.

Интересно, что он сейчас делает? Готовится к заутрене? Или опять полночи сидел с калькулятором и счетными книгами, прикидывая, как лучше распорядиться скудными пожертвованиями? Приход маленький, вот и приходится отцу Базилю быть и за священника, и за ключаря, и за ризничего, и даже — за прислужника.

Больше всего на свете Марине хотелось постучаться к нему, спросить: не может ли она чем-то помочь? А заодно еще раз увидеть его глаза, его руки, его улыбку…

И плевать на местных сплетников, которые, по уверениям Марфы Демьяновны, вообще уже поженили учительницу с отцом Базилем. Ну даже если так и случится — что с того? Иереям разрешено иметь семью — теперь Марина это точно знала.

Хорошо бы еще выяснить, что он сам думает! Только как? Впрямую же не спросишь!

В мыслях девушка взбежала по ступеням, постучала… только в мыслях. Ноги словно сами несли ее к школе.

Тяжело перешагнуть через себя и признаться в обычной земной любви тому, кого боготворишь.

Яркий и нарядный флигилек шагов с тридцати встретил Марину душистым хвойным ароматом. В лучах восходящего солнца золотились на бревнах капельки засохшей смолы. Девушка улыбнулась, чувствуя, как отступает куда-то внутрь, в потаенные уголки души, давящая горечь.

Несмотря на короткую в этом году зиму и слякотную весну, новый класс построили быстро. А на заднем дворе еще успели возвести и вместительный сарай, как сказал отец Базиль — для инвентаря и школьных пособий, которые вскорости должны были доставить из Каменца. Сейчас на склад временно свалили кадки и короба. Марина не слишком интересовалась, что в них. «Не интересовалась — в смысле лишний раз не спрашивала, она и так прекрасно знала. Прихожане несли батюшке в дар все, чем богата местная земля — мед, соленья, грибы-ягоды. Кто от чистого сердца, а кто и с греховным желанием задобрить сурового священника. Отец Базиль принимал все, никого не обижал отказом, но Марина никогда не видела, чтобы он хоть раз сделал послабление. Нет, батюшка относился ко всем одинаково. Поначалу.

Дары все равно продолжали нести, и как-то раз отец Базиль в шутку сказал, что скоро у него скопится столько всего, что хоть лавку открывай. Марине идея показалась не такой уж и смешной: на обновление стен, на украшение алтаря, на церковные книги да и на школьные учебники требовались деньги. А как их иначе раздобыть? Пожертвованиями много не соберешь: в Синем Колодезе, да в окрестных деревнях тоже, наличные — большая редкость.

Видимо, эта идея осела в памяти и у самого отца Базиля, потому что однажды зимой он вернулся из Кременца веселым:

— Я договорился со скупщиками, чтобы весной и летом приезжали к нам. Будут деньги на храм и на школу. А от греха стяжательства Господь меня защитит!

Марина много раз слышала здесь, в Синем Колодезе, об оптовых покупателях, что месяцами разъезжают по деревням, предлагая за лесные дары неплохие по местным меркам деньги. В большинстве своем это вполне законопослушные люди, что предпочитают заниматься легальным бизнесом: медом, сушеными грибами, вареньем, свежими ягодами. Но кое-кто охотился только за особым товаром, таким, который из-за своей редкости, дороговизны или даже запрета на сбор мог принести неплохую прибыль: золотым корнем уральского женьшеня, лосиными рогами, медвежьей желчью, лиственницей, шкурами. Соболя и горностаи в этих местах давно уже перевелись, чернобурок разводят искусственно, но рыжие лисы и норки еще встречаются.