Читать книгу "Убийство в доме викария - Агата Кристи"

Посередине страницы красовалась фотография, сделанная добрыхдесять лет назад, – бог знает, откуда они ее выкопали. Громадными буквамибыл набран заголовок:

«ВДОВА ДАЛА ОБЕТ, ЧТО НЕ УСПОКОИТСЯ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕВЫСЛЕДИТ УБИЙЦУ МУЖА».

«Миссис Протеро, вдова убитого, уверена, что убийцу надоискать среди местных жителей. У нее есть подозрения, но пока она их невысказывает. Она заявила, что убита горем, но повторила многократно, чтонамерена выследить убийцу».

– Да разве я могла такое сказать? – спросила Анна.

– Могло быть куда хуже, смею заметить, – сказал я,возвращая ей газету.

– Нахалы, вот они кто, – сказала мисс Крэм. –Посмотрела бы я, как им удалось бы сорвать что-нибудь с меня!

Глаза у Гризельды блеснули, и я догадался, что это заявлениеона восприняла буквально, на что мисс Крэм, конечно, не рассчитывала.

Было объявлено, что второй завтрак подан, и мы перешли встоловую. Летиция явилась с большим опозданием, проплыла к свободному месту исела, улыбнувшись Гризельде и кивнув мне. Я смотрел на нее очень внимательно –у меня были на то свои причины, – но она, казалось, по-прежнему витала воблаках. Удивительно хорошенькая – это я должен признать по чести исправедливости. Она так и не надела траур, но бледно-зеленое платье выгодноподчеркивало в ее облике всю прелесть пастельных тонов.

Когда мы выпили кофе, Анна спокойно сказала:

– Мне нужно поговорить с викарием. Мы пойдем в мою гостиную,наверх.

Наконец-то мне предстояло узнать, почему нас сюдапригласили. Я встал и последовал за ней вверх по лестнице. У дверей комнаты оназадержалась. Я хотел заговорить, но она остановила меня жестом. Послушала,устремив глаза вниз, что творится в холле.

– Хорошо. Они уходят в сад. Нет, нам не сюда. Пройдемте насамый верх.

К моему удивлению, она повела меня по коридору в самый конецкрыла. Оттуда на верхний этаж вела деревянная лесенка из отдельных дощатыхступенек, она поднялась по ней, я – следом. Мы оказались в пыльном, обшитомдосками закутке. Анна отворила дверь и провела меня на громадный сумрачныйчердак, который явно служил свалкой для всякой рухляди. Там были сундуки,ломаная мебель, несколько старых картин, наваленных как попало, и прочий хлам,который годами накапливается в кладовках.

Я не сумел скрыть своего удивления, и она слабо улыбнулась:

– Сейчас я вам все объясню. Я стала очень плохо спать.Прошлой ночью – нет, скорее сегодня утром, часа в три, я услышала, что кто-тоходит по дому. Я прислушалась, немного погодя встала и вышла из комнаты. Тут японяла, что звуки доносятся не снизу, а сверху. Я подошла к этой лесенке. Мнеопять показалось, что я слышу шорох. Я спросила: «Кто там?» Но ответа не было,и оттуда не донеслось больше ни звука; я решила, что у меня просто нервышалят, вернулась и легла. И все же сегодня, рано утром, я поднялась сюда изчистого любопытства. И нашла здесь вот что!

Она наклонилась к картине, которая была прислонена к стене,оборотной стороной к нам, и повернула ее лицом.

Я ахнул от неожиданности. Это был портрет, писанный маслом,но лицо было исполосовано и искромсано до полной неузнаваемости. Мало того,разрезы и царапины были совсем свежие.

– Поразительно, – сказал я.

– И вы поражены, да? А как вы думаете, в чем дело?

Я покачал головой.

– В этом есть какой-то дикий вандализм, – сказаля. – И это меня тревожит. Как будто кто-то выместил на портрете зло вприпадке бешеной ярости.

– И я так подумала.

– Чей это портрет?

– Не имею представления. Я его ни разу не видела. Весь этотхлам уже был сложен на чердаке, когда я вышла за Люциуса и приехала сюда. Ясюда никогда не ходила и даже не вспоминала про этот чердак.

– Поразительно, – повторил я.

Я наклонился, перебирая остальные картины. Там, как иследовало ожидать, было несколько посредственных пейзажей, несколько олеографий[27] и две-три репродукции в дешевых рамках.

Ничто не могло навести нас на след. В углу стоял старинныйкованый сундук, из тех, что называются ковчегами, на нем инициалы «Е. П.». Яподнял крышку. Сундук был пуст. На чердаке больше ничего интересного не было.

– Да, совершенно необычное происшествие, – сказаля. – И такое бессмысленное.

– Да, – сказала Анна. – Но я немного напугана.

Рассматривать было больше нечего. Мы спустились в еегостиную. Она плотно затворила дверь.

– Как вы считаете, мне нужно что-то предпринять? Сообщить вполицию?

Я не знал, что ей ответить.

– Признаться, трудно сразу сказать, связано ли это...

– С убийством, – подхватила Анна. – Понимаю.Конечно, трудно. Судя по всему, никакого отношения к убийству это не имеет.

– Да, – сказал я. – Но это еще одно странное дело.

Мы оба молчали, глубоко задумавшись.

– Могу ли я спросить, какие у вас планы? – наконецсказал я.

Она подняла голову.

– Я собираюсь прожить здесь полгода, не меньше, – в еесловах прозвучал вызов. – Не потому, что мне хочется. Я в ужасе от одноймысли, что придется здесь оставаться. Но мне кажется, это единственный выход. Аиначе люди начнут говорить, что я сбежала, что у меня совесть нечиста.

– Ну что вы!

– Нет, я их знаю. Особенно после того... – Оназамолклa, потом продолжала: – Через полгода я выйду замуж за Лоуренса. –Она взглянула мне прямо в глаза. – Так мы решили. Дольше мы ждать несобираемся.

– Я так и думал, – сказал я.

Внезапно она разрыдалась и закрыла лицо руками.

– Если бы вы только знали, как я вам благодарна, если бы вызнали! Мы с ним уже распрощались – он готов был уехать. Мне... мне так страшнодумать о смерти Люциуса. Если бы мы собирались уехать вдвоем и тут он умер бы –сейчас я была бы в отчаянии. Но вы заставили обоих нас опомниться, удержатьсяот греха. Вот за что я вас и благодарю.

– Возблагодарим Господа, – сказал я торжественно.

– Но это ничего не значит. – Она выпрямилась. –Пока убийцу не найдут, все будут думать, что это Лоуренс, – о да!Непременно будут! Особенно когда он на мне женится.

– Дорогая моя, показания доктора Хэйдока совершенно яснодоказывают...