Читать книгу "Убийство в доме викария - Агата Кристи"

Он все равно вспылил:

– Ты к ней ужасно несправедлив. Тебе она не нравится. ИГризельде тоже. Она называет ее занудой!

Со своей, чисто женской, точки зрения Гризельда совершенноправа. Летиция и вправду нагоняет на человека скуку. Но мне было вполнепонятно, почему это слово задело Денниса.

– Почему люди не могут понять, пожалеть! Даже Хартли Напье,и те на нее напустились – в такое тяжелое время! Подумаешь – ну, ушла она с ихдурацкой теннисной игры чуть пораньше. Обязана она, что ли, торчать там, еслией надоело? По-моему, еще много чести, что она вообще туда пошла.

– В самом деле большая честь, – сказал я, но Деннис незаподозрил сарказма. Он весь кипел от обиды за Летицию.

– А на самом деле она такая чуткая. Суди сам – она менязаставила там остаться. Само собой, я тоже собрался уходить. Но она об этом ислышать не хотела. Сказала, что Хартли Напье ужасно обидятся. И я остался ещеминут на пятнадцать ради нее.

У молодежи какие-то странные представления о чуткости.

– А теперь, как мне сказали, Сюзанна Хартли Напье всемговорит, что Летиция жутко невоспитанная.

– На твоем месте я бы не обращал на это внимания, –сказал я.

– Тебе легко говорить, а я... – Голос у него прервалсяот волнения. – Я... Я ради нее готов на все.

– Очень немногие из нас могут сделать хоть что-то длядругого человека. Как бы мы ни старались, это не в наших силах.

– Лучше бы мне умереть, – сказал Деннис.

Бедный малый! Эта полудетская любовь всегда протекает какострое заболевание. Я не позволил себе сказать ни одной банальной ипоучительной фразы, которые так и просятся на язык, – это толькоразобидело бы его вконец. Я просто пожелал ему спокойной ночи, и мы разошлись.

Наутро у меня была с восьми часов служба, а вернувшись, яувидел Гризельду за столом, накрытым для завтрака, в руках она держала письмо.Письмо было от Анны Протеро.

«Дорогая Гризельда, если вы с викарием сможете зайти сегодняк ленчу, я буду очень признательна. Произошло нечто чрезвычайно странное, и яхотела бы посоветоваться с мистером Клементом.

Пожалуйста, не упоминайте об этом, когда будете унас, – я никому ничего не сказала.

С любовью, искренне ваша,

Анна Протеро».

– Непременно надо пойти, – сказала Гризельда.

Я согласился.

– Интересно, что там произошло?

Мне тоже было интересно.

– Знаешь, – сказал я Гризельде, – у меня такоечувство, что это дело затянется надолго.

– Ты хочешь сказать – пока не арестуют настоящего убийцу?

– Нет, – ответил я. – Я имел в виду другое. Видишьли, в этом деле столько разветвлений, столько подводных течений, о которых мы ине догадываемся. Нужно выяснить множество загадочных обстоятельств, прежде чеммы доберемся до сути дела.

– Понимаю, ты говоришь о тех обстоятельствах, которые самипо себе ничего не значат, но мешают и путаются под ногами?

– Пожалуй, ты довольно точно истолковала мои слова.

– А по-моему, мы устраиваем много шуму из ничего, –сказал Деннис, намазывая хлеб повидлом. – Ведь это здорово, что старикПротеро отправился к праотцам. Никто его не любил. Пусть у полиции голова болит– это их дело, пусть и суетятся. Я лично надеюсь, что они никогда не изловятубийцу. Еще не хватало, чтобы Слак получил повышение и ходил надутый от важности,как индюк, воображая, что он великий сыщик.

Признаюсь, что я не настолько чужд простым человеческимчувствам, чтобы не разделять его мнения по поводу Слака. Человеку, которыйвсегда и повсюду, словно нарочно, восстанавливает людей против себя, не приходитсяждать от них хорошего отношения.

– Доктор Хэйдок со мной согласен, – продолжалДеннис. – Он ни за что не выдал бы убийцу властям. Он мне так и сказал.

Вот в этом, мне кажется, опасная черта воззрений Хэйдока.Сами по себе его взгляды, возможно, заслуживают уважения – не мнесудить, – но на молодой неокрепший ум они могут оказать действие,совершенно неожиданное для самого Хэйдока.

Гризельда выглянула в окно и сообщила, что в саду у насрепортеры.

– Наверное, опять фотографируют окна кабинета, –сказала она со вздохом.

Нам пришлось немало претерпеть от подобных нашествий.Поначалу – жители деревни, полные праздного любопытства, ни один из них непреминул постоять и поглазеть разинув рот. Потом пошла в наступление армиягазетчиков, вооруженная фотоаппаратами, а за ними – опять зеваки: поглазетьтеперь уже на газетчиков. В конце концов пришлось поставить на страже у оконкабинета констебля из Мач-Бенэма.

– Хорошо, что похороны состоятся завтра утром, – сказаля. – После этого все страсти улягутся, я уверен.

Когда мы подошли к Старой Усадьбе, нас уже подстерегалинесколько репортеров. Они засыпали меня самыми разнообразными вопросами, накоторые я давал неизменный ответ (мы решили, что это наилучший выход), аименно: «Мне нечего сказать».

Дворецкий проводил нас в гостиную, где оказаласьединственная гостья – мисс Крэм, которая явно была в превосходном настроении.

– Вот вам и сюрприз, а? – заговорила она, пожимая намруки. – Мне бы такое и в голову не пришло, но миссис Протеро ужаснодобрая, правда? Конечно, не очень-то прилично, когда молодая девушка остается в«Голубом Кабане» одна-одинешенька, это все скажут, – репортеры так ишныряют, и вообще мало ли что. Ну, само собой, я тут без дела не сижу, в такоевремя секретарша нужна до зарезу, а мисс Протеро и пальчиком не шевельнет,верно?

Я заметил, что старая вражда к Летиции Протеро не угасла, иэто меня позабавило, зато девушка стала горячей защитницей Анны. Однако ясомневался, что ее рассказ соответствует истине. По ее словам, приглашениеисходило от Анны, но мне хотелось бы знать, так ли это на самом деле. Девушкамогла сама прозрачно намекнуть Анне, что ей не вполне удобно оставаться одной в«Голубом Кабане». Как бы то ни было, без всякого предубеждения, я все жеполагал, что мисс Крэм вполне может выдать желаемое за действительное.

В эту минуту вошла Анна Протеро. Она была одета в простоечерное платье. В руке у нее была воскресная газета, которую она и протянула мнес грустным видом.

– Мне никогда в жизни не приходилось сталкиваться сподобными вещами. Отвратительно, да? Я этого репортера видела мельком, наследствии. Я только сказала, что ужасно расстроена и не могу ничего сообщить, апотом он сказал, что я, должно быть, очень хочу найти убийцу мужа, и яответила: «Да». Спросил, подозреваю ли я кого-нибудь, я сказала: «Нет». А недумаю ли я, что преступление совершено кем-то из местных жителей? Я сказала,что это очевидно. Вот и все. А теперь посмотрите, что тут написано!