Читать книгу "Цель обманывает средства - Павел Балашов"

— Внимание экипаж, включаю зуммер, первый гудок — семь минут до расстыковки! — Голос «Ревеля» прозвучал как в коммуникаторе, так и по корабельной трансляции. Заславский окончательно успокоился, на лице его проскользнула довольная улыбка. Макс взлетел на мостик, устроился в своем ложементе и подключился к управлению, одновременно давая в сеть статус «капитан на мостике».

Семь минут пролетели под поскрипывание зуммера, в обыденных донельзя процедурах, а последние пятнадцать секунд до расстыковки Заславский превратил в зрелище. Впрочем, это тоже уже стало традицией. Просто вместо тактического дисплея — на полрубки — он вывел внешнюю картинку, превратив стену и дисплей на ней в обзорное стекло. Естественно, стеклом оно не являлось, но обзорный экран давал полную иллюзию гигантского иллюминатора. Вовремя — там как раз расходились створки дока, выпуская «Ревель» из нутра орбитальной базы наружу, в Космос. Понятное дело, что пока что только в околоорбитальное пространство вокруг Земли-матушки, но все-таки Космос.

Сияние звезд и огромный полудиск Земли заполнили рубку. Макс успел насладиться этим зрелищем сполна, перед тем как услышать координаты стартового коридора, автоматически переданные со станции, и включить сначала маневровые, а потом и маршевые двигатели.

Со стороны это должно было бы выглядеть крайне величественно: гигантская сигара бывшего эсминца медленно выползла из нутра станции, напоминающей каравай-переросток, и медленно, как будто неуверенно, отталкивалась выхлопами маневровых дюз. А когда коридор, определенный диспетчерами, был занят — вспыхнули жерла маршевых двигателей, и корабль словно растаял в мраке предвечной тьмы Космоса.

Как минимум один человек на Земле точно не любовался стартами кораблей. Никогда. Ему всегда было не до них. Пока судьба не привела его в высокие кабинеты, Геннадия Горина в кораблях интересовала живучесть и грузоподъемность. А также вооруженность (что орудийная, что тягово-энергетическая), скорость, незаметность… Но никак не зрелища их стартов. А с генеральскими погонами Геннадию Владимировичу пришлось осваивать тактику кабинетов и совещаний, что опять-таки не оставило времени любоваться стартами межзвездных скитальцев.

В момент, когда Макс Заславский включал маршевые двигатели, Геннадий Горин смотрел на лейтенанта подразделения «Серебряная чайка» Стаса Бартенева, стоявшего перед ним навытяжку. Смотрел и раздумывал: а стоит ли отправлять именно Стаса? Может быть, поискать оперативников поматерее, позлее? Или наоборот — сделать ставку на незашоренный взгляд молодого офицера? Ведь лейтенантские погоны и должность ротного Бартенев получил три недели как. Впрочем, он в сержантах проходил семь лет, одних разведывательно-диверсионных выходов у парня — как блох на барбоске… Генерал изволил сомневаться.

Стас стоял навытяжку, широкоплечий и коренастый, среднего роста, но с огромными «набитыми» костяшками на немаленьких кулаках. Глазами начальство не ел, просто стоял и молчал, понятия не имея, с чего вдруг его группу выдернули, посадили в командном центре на Земле, под Петербургом, и заставили уже четвертый день валяться на пузе. Вроде как куда-то отправят, вроде как чего-то начальство придумало, но пока-то? Тренировки только в спортзале, даже наружу не выпускают, кормежка по расписанию — это, конечно, здорово, но «лошадь любит бегать», а не в стойле прохлаждаться.

— Скажите-ка, лейтенант, — начал Горин, которому надоело думать в одиночку, — вы рейд на Светлую помните?

— Так точно, ваше превосходительство, помню. — Бартенева не просили давать оценку этому «рейду», и он решил придержать свое мнение о слишком легкой поездке при себе.

— Отлично. Тогда вот какой у меня к вам вопрос, лейтенант. Как вы полагаете, силами двух взводов лично вы сможете обеспечить безопасность экспедиции в десять человек численностью, при условии, что контрагентами будут лестиане?

— Разрешите уточнить?

— Слушаю? — Горин поднял бровь.

— Экспедиция состоит из штатских?

— Не совсем, — рассмеялся генерал. — Штатских минимум, костяк — действующие либо бывшие военные.

— Так точно, ваше превосходительство, смогу. При условии, что состав экспедиции не будет создавать помех для миссии.

— Ох, лейтенант… — Горин встал, прошелся по кабинету, встряхнул седой насквозь головой. — Ты бы не скатывался к недооценке противника, а? На Светлой форматировщиками командовал бывший майор «Чаек», а одной лестианской твари хватило, чтобы та-а-акой шухер навести! Уверен?

— Ваше превосходительство, разрешите вопрос?

— Станислав, прекрати каждый раз «превосходительствовать», и давай-ка по существу. Разрешаю, спрашивай.

— Речь идет о миссии, ради которой я и мои ребята уже пятый день тут находимся?

— Да, Станислав, именно о ней. Именно экспедицию тебе и предстоит прикрывать. Правда, личного состава в экспедиции поменьше будет, поменьше. А чтоб тебе совсем интересно стало — полетишь ты с тем самым отставным майором из наших, на том самом эсминце. — Генерал замолчал, наблюдая за реакцией Стаса. Впрочем, если Горин рассчитывал на бурную реакцию — то не того он выбрал. Бартенев просто кивнул, приняв к сведению уточнения вводной. Поняв, что вопросов не будет, генерал продолжал:

— Так вот, лейтенант. Лететь вам с Заславским и его людьми. И, кстати, опять с Дорощенковой, так надо. Она, конечно, вольный оперативник, играть в команде не обучена, да и вообще у нее функции обычно другие, но так надо. Видишь ли, на планете этой, куда вам лететь, лестиане замечены. Подготавливают то ли плацдарм для вторжения, то ли просто зачастили. Заславского я туда отправляю, поскольку он уже с этими тварями дело имел, да и нет у меня в распоряжении ксенологов. Не готовят у нас их ни в одном вузе, понимаешь ли. А без ксенолога, наглухо преданного Империи, эту миссию нам не взять, не взять…

Стае стоял и слушал. И чем больше говорил матерый волк Горин, тем больше Стасу Бартеневу, лейтенанту, хотелось полететь именно туда. Именно с этой миссией. Именно сейчас. Поскольку нестандартные условия Бартенев любил всегда, чем сложнее задача — тем интересней. А то, что генерал считает нужным лично вводить его в курс, льстило самолюбию бойца. И еще больше побуждало взяться за эту задачу.

Разгон по Солнечной — скучное занятие, и при этом неважно, откуда ты стартуешь. Все равно, если не пользоваться стационарными гейтами перехода, а прыгать на своих двигателях, то будь любезен, выйди за орбиту Нептуна. Оттуда уже можешь сигать, куда твоей душе угодно. Итого — полсуток (стандартных, земных) ты ползешь по системе ради того, чтобы потом с бешеным ускорением достигнуть почти релятивистской скорости и уйти в открывшийся гравитационный тоннель. Нет, конечно, можно было бы занять очередь в гейт от Луны до разрешенной сферы прыжка, но неизвестно, что дольше. Очередь вполне могла затянуться на пару суток.

Впрочем, как говорится, не впервой. Как раз есть время на то, чтобы подготовиться к прыжку, еще раз все проверить, еще раз удостовериться, что все системы работают штатно. Экипаж «Ревеля» бодро провел все необходимые процедуры, и, как уж повелось, «разгонный ужин» собрал всех в кают-компании. Коком в этот раз был Леон, по жребию, потому команду приветствовал на ужине шашлык в его «окосмиченном» виде — электрогриль заменил угли, да и мясо было восстановлено из обезвоженного.