Читать книгу "Приговор приведен в исполнение - Сергей Зверев"

Уловивший иронию в голосе пассажира мордастый крепыш, севший за руль, показал, что и он не лишен чувства юмора:

– Для избранных у нас сервис по высшему разряду. Пейте, ешьте, курите, но пивком не злоупотребляйте. Клозет конструкторы тачки не предусмотрели, а с остановочками – напряг! Торопимся!

Перехватывая инициативу, Святой перебил говорившего, вскрывая зашипевшую банку:

– С пивка-то я, пожалуй, и начну.

Пожав плечами, водитель нажал клавишу стеклоподъемника. Непроницаемые пластины тонированного стекла изолировали Святого от внешнего мира с четырех сторон. Выцедив маленькими глотками содержимое банки, он порылся в горке припасов и нашел там одноразовую зажигалку и блок сигарет. Закурив, Святой обернулся, увидав в матовой поверхности стекла размытое отражение своего лица и огненную точку от сигареты.

Внедорожник качнулся. Передняя и задняя оси полноприводного автомобиля синхронно завращались. Прессуя песок колесами, джип, подпрыгивая на ухабах, отдалялся от моря, а стальная тень сторожевика скользила в противоположную сторону.

Тряский марафон продолжался недолго. Скоро машина выехала на шоссе, и Святой, расслабившись, прилег, забросив ноги на кучу съестного. Методично анализируя стремительные перемены, он вычленял в туманной перспективе светлое и темное. К разряду положительных выводов Святой без колебания отнес то, что его персону опекали не служители закона, а представители иных структур.

«Париться в смердящем испражнениями и хлором следственном изоляторе тебе не придется, – размышлял он. – Это несомненный плюс. Взамен от меня потребуют услуги определенного рода – это минус. Репутация – обоюдоострая вещь, и, похоже, она сыграла злую шутку. Но как мастерски обтяпано дело, – искренне восхитился Святой, расставляя события по порядку, в строгой последовательности, – какая грандиозная многоходовая комбинация! Но партия, уважаемый гроссмейстер, еще не завершена. Мне поставили шах, не мат».

Имя противника, одержавшего промежуточную победу, для Святого не было тайной, но зачем она ему понадобилась, ответить пока не мог.

Он свернулся калачиком и впадал в приятное оцепенение, прислушиваясь к журчанию отлаженного мотора. Дорога предстояла долгая, а Святой был из породы тех людей, которые не могут бездействовать. Пустопорожнее умствование только отнимало силы и ослабляло волю. Поэтому он постарался заснуть, чтобы в нужный момент быть в форме.

Привычка – основа характера. Натренированная годами службы в частях специального назначения способность спать в самых невероятных условиях была производной неприхотливой натуры Святого, привыкшего довольствоваться минимумом удобств, извлекая при этом максимум пользы для физического состояния организма.

Очнувшись, он ощутил прилив бодрости. Энергия его распирала. Ей немедленно требовался выход. Согнув указательный палец, он несколько раз с паузами постучал по стеклянной перегородке.

Ширма опустилась. В клетку решетки просунулся кончик носа конвоира, напарника Мопса.

– Чего надо?

Над красноватыми от бессонницы глазами сопровождающего выгибались мохнатые, по густоте не уступающие брежневским брови.

– Шоколада… – передразнил Святой.

– Ты че, офигел? Где ночью на трассе шоколад найти? – с детской наивностью удивился бровастый.

Ведший внедорожник Мопс одернул напарника:

– Купился, дурик? Он же выкалывается!.. Давай конкретно! Какие проблемы?

– Тормозни. Приспичило отлить. Пузырь лопнет.

Святой пытался рассмотреть местность сквозь лобовое стекло, но видел только кроны деревьев на фоне фиолетового неба, нить разделительной полосы и два снопа света, исходящие от фар джипа.

– Предупреждал же, не налегай на пивцо! – пробубнил Мопс.

– Так что, мне под себя сливать?

Конвоир замученным голосом перетрудившегося человека буркнул:

– Погоди. Подберем тебе туалет.

Проехав метров шестьсот, джип остановился. Вокруг простиралась напоенная запахами полынной горечи ночная степь. Было тихо и темно. Никаких огней. Только первозданная пустота причерноморской равнины.

– Благодать-то какая, мужики! – Вышедший из машины Святой не спешил справить нужду.

Приметив балку, широкий разрез степного оврага, змеившегося рядом с шоссе, он оценивал шансы на рывок. Сопровождающие, тертые калачи, преднамеренно тормознули на открытой местности, прошляпив тем не менее природное укрытие.

– Скорее! – крикнул из кабины Мопс, не глушивший двигателя.

Фары внедорожника, стоявшего наискосок к обочине, высвечивали значительный участок ровнехонького, как теннисный корт, пространства. Овраг был справа от Святого, а слева торчал бровастый, сунув руку под мышку. Он словно измерял температуру, придерживая градусник. На самом деле ладонь конвоира лежала на рукоятке пистолета.

Теребя ширинку, Святой возмущенно выкрикнул, обращаясь к томившемуся в джипе Мопсу:

– Дорогой! Мне по-большому надо!

– Ну и че? – равнодушно отозвался тот.

– Переключи на ближний свет. Неудобняк с…ть на ваших глазах. Я не извращенец!

Бровастый загоготал, найдя ситуацию подконвойного забавной.

– Валяй! Снимай штаны! – Согласившийся с претензиями крепыш потянулся к приборной доске, отыскивая нужный тумблер.

Отвлекшийся бровастый собирался прокомментировать слова товарища. Продолжая гоготать по-гусиному, он развернулся всем корпусом, пропустив стремительный рывок подопечного.

Кулак Святого врезался в его живот, проваливаясь чуть ли не до диафрагмы. Бровастый сложился пополам, но, пока его голова не успела опуститься, мощный удар в подбородок распрямил его и отбросил назад. Раскинув крестом руки, он упал.

Святой, заметив расстегнутую кобуру, попытался завладеть оружием. Прыжком он взобрался на бровастого конвоира, придавливая его грудь коленями, и, хлестнув ребром ладони по челюсти, вырвал из кобуры пистолет.

Огненный пунктир перед его глазами расчертил ночной воздух. Святой отпрянул, среагировав на пулю, пролетевшую в миллиметре от переносицы.

– Не шали, братан! Не шали… – Надсадный вопль Мопса перекрыл эхо выстрела. – Завалю!

Рубиновый лучик инфракрасного прицела упирался в висок Святого, вычерчивая траекторию возможного маршрута свинца.

– Проехали, приятель! Капитулирую… – Святой поднялся на ноги.

Перешагнув через мычащего невнятную брань конвоира, он распрямил плечи, не обращая внимания на красную метку, переместившуюся с виска к сердцу.

Небесная канонада предвещала проливной дождь. Гулкие раскаты грома проникали сквозь стены комнаты с опущенными роллетами на окнах. Разбуженное небесным гулом воображение рисовало картину ливня, смывающего грязь с городских улиц. Обновляющего краски запыленных витрин и поблекших рекламных щитов. Загоняющего прохожих под арки домов и козырьки подъездов.