Читать книгу "Королева блогосферы - Павел Алексеевич Астахов"

мужем и матерью Кира организовала преступное сообщество, то и все двадцать.

Сашка считала такое жестокое наказание несправедливым.

– Мама, а если бы ты вела это дело, то как бы поступила? – спросила она у матери.

Судья Кузнецова строго посмотрела на дочь.

– Саша, мы с тобой, по-моему, еще лет восемь назад договорились, что ты не будешь задавать мне такие вопросы. История не знает сослагательного наклонения. Кроме того, я не могла бы выносить решение в рамках уголовного дела, поскольку, как ты знаешь, работаю в гражданском составе суда.

– Я понимаю, мне просто интересно твое мнение.

– То, что твою Киру проверяют на предмет мошенничества, вполне ожидаемо и справедливо, – вздохнула мама. – В практике уголовного правоприменения действия гадалок уже давно рассматриваются как мошенничество, а во всех этих онлайн-марафонах есть подобные признаки: и гарантия результата, и привязка «магического действия» к произведенной оплате. Конечно, дать точный ответ можно только после изучения всех материалов дела и обстоятельств, однако само по себе начало производства по статье 159 УК (мошенничество) не так страшно, как возможная переквалификация действий Киры со товарищи по признакам статьи 210 УК (организованное преступное сообщество). Ситуация может пойти в любую сторону в зависимости от доказательств и желания правоприменителя. Ну, а то, в чем ее обвиняют сейчас, серьезного наказания не предусматривает.

Признаться, мамины слова Сашку совершенно не успокоили. Впрочем, ежеминутно волноваться за Плиновскую она все-таки не могла. Начался учебный год, возобновились занятия в институте, в расписании появились новые предметы, которые требовали полного сосредоточения на учебе. Да и работа занимала много времени, так же как и почти семейная жизнь, в которой Сашке отводилась роль хозяйки.

Фома тоже ездил в свой институт, а потому вечерами пропадал на работе до поздней ночи. Сашка была бы и рада не сидеть одна в квартире, а ездить к маме, но та почему-то по-прежнему не особо стремилась ее видеть. При Сашкином появлении куталась в теплый плед, хотя сентябрь стоял теплый, и отсутствие отопления не так уж сильно сказывалось на комфортности квартиры.

Странности маминого поведения становились все заметнее, и сформулировавшая их, наконец, для себя Сашка дала честное слово, что обязательно с ними разберется. Больше всего она боялась, что мама откуда-то узнала, что она обращалась за помощью к Миронову, и теперь наказывает дочь холодностью и некоторым отчуждением.

Однако это не походило на Елену Кузнецову. Знай она об обмане, устроила бы такой скандал, что летели бы клочки по закоулочкам, как говорилось в детских сказках. Так что Сашка терялась в догадках и пестовала твердое намерение разобраться в этой тайне. В том, что тайна существует, она больше не сомневалась.

* * *

От того, что Сашкины неприятности остались в прошлом, я испытывала неимоверное облегчение. Да, пожалуй, именно это слово было единственно верным по отношению к бушующим во мне сейчас эмоциям. Облегчение. И еще благодарность.

Она в первую очередь распространялась на Таганцева, который сумел так здорово все решить. Все-таки Костя – настоящий мужчина, главным признаком которого является готовность в трудную минуту встать рядом и взять на себя решение проблемы. Заслонить спиной, подставить плечо.

Почему-то Таганцев совсем не обрадовался, когда я поделилась с ним этой, в общем-то, банальной сентенцией. Выражение лица у него стало кислое, будто я не комплимент сказала, а совсем даже наоборот.

– Брось, Лена, – поморщился он, – все хорошо, что хорошо кончается. Проехали и забыли.

Честно признаться, я была рада оставить позади всю эту историю. Сашка поклялась, что больше ни за что не вляпается ни в какие неприятности, и сказала, что наняла финансового консультанта, который помогает ей освоить азы налоговой мудрости. Немного удивившись, откуда взялись деньги на консультанта, я решила особо над этим вопросом не зависать. В конце концов, они с Фомой оба работают.

Горохову и его родителям я тоже была крайне признательна за одолженные Сашке деньги. Когда я думала о том, что в своем нынешнем положении была в шаге от довольно крупных долгов, то невольно вздрагивала. Чем ближе становилась реальность выхода в декрет и неясных перспектив с работой после рождения ребенка, тем больше я волновалась за финансовую сторону своей будущей жизни.

Вернее, «волновалась» неправильное слово. Когда я, почти студентка, осталась с Сашкой на руках, мои доходы были гораздо меньше, чем сейчас. В свои сорок лет я все-таки крепко стояла на ногах, имея хорошо оплачиваемую работу. Но опыт, сын ошибок трудных, приводил к большим страхам. Как говорится, многие знания – многие печали. И если в двадцать лет я просто не представляла, что меня ожидает, то сейчас была хорошо осведомлена о том, сколько стоит воспитание детей. Ладно, прорвемся, что думать о том, что уже сделано.

В моем рабочем кабинете разговоры о беременности и родах стали практически постоянными, а все потому, что Женя – жена моего помощника Димы – ждала ребенка. Срок у нее составлял примерно месяца на три больше, чем у меня, будущий молодой отец был полон тревог, взбудоражен и счастлив одновременно, а потому о Жене, будущем малыше и всех связанных с беременностью неожиданностях говорил в любую свободную от работы минуту.

Так как мои мысли были заняты тем же самым, разговоры эти я не пресекала, а, наоборот, мотала на ус. В индустрии, связанной с детством, за двадцать лет, прошедших с того момента, как я готовилась впервые стать матерью, произошли слишком большие изменения. Я с интересом запоминала, какую кроватку и коляску лучше купить, где продаются сенсорные коврики для развития малыша, какое детское питание сейчас считается лучшим и прочие милые мелочи, наполняющие процесс ожидания ребенка особым смыслом.

Стоило это все, мягко говоря, недешево, и если для Димы с его папой-дипломатом такие траты не были слишком шокирующими, то я выслушивала озвученные помощником цены с некоторым содроганием. Да, отсутствие необходимости оплачивать Сашкины долги все-таки грело душу.

Сегодня я пришла на работу раньше Димы, разделась, убрав в шкаф легкий свободный плащ, расправила складки широкого, очень модного балахонистого платья от известного дизайнера, подаренного мне Мироновым весной и оказавшегося сейчас как нельзя кстати. Платье, которое очень мне понравилось и которое я бы ни за что не купила сама из-за его совершенно неприличной цены, сейчас надежно скрывало мой уже вполне оформившийся живот.

«Лена, Лена, ну что ты себя обманываешь, – с горечью сказала я сама себе. – Сколько ни оттягивай неизбежное, а совсем скоро твое положение перестанет быть секретом. Так что для совершения неизбежных признаний у тебя остается совсем немного времени. Неделя, максимум две».

За моей