Читать книгу "История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III - Семен Маркович Дубнов"

Меджибож был на Подолии. По оригинальности и глубине чувств Бэр значительно уступал своему учителю, но превосходил его по эрудиции. Его ученость обеспечила успех хасидской пропаганды среди ученого класса, а также позволила ему стать одним из главных представителей теории хасидизма. В течение двенадцати лет (1760-1772) Бэру удалось окружить себя большим числом выдающихся талмудистов, которые с энтузиазмом обратились в хасидизм; некоторые из них были выходцами из архираввинской Литвы и Белой Руси. Бэр развил учение о Беште, уделяя особое внимание принципу цадкизма. Он обучил группу апостолов, которые со временем стали основателями династий цадиков в различных частях Польши и Литвы. Цадикизм служил приманкой для простых людей, которые вместо рациональной веры в некоторые религиозные истины предпочитали слепо верить человеческим выразителям этих истин — цадикам.

Та же тенденция характеризовала деятельность другого апостола Бешта, Якоба Джозефа Коэна, который заплатил за свою преданность хасидизму тем, что ему пришлось терпеть преследования со стороны своих коллег-раввинов. Потеряв должность раввина в Шаргороде, Коэн с помощью Бешта принял должность проповедника в Немирове, а после смерти своего хозяина стал проповедником в Полонном. Повсюду он усердно распространял хасидское учение посредством устного и письменного слова. Джейкоб Джозеф Коэн был первым, кто попытался литературно изложить основные принципы хасидизма. В 1780 году он опубликовал сборник проповедей под названием «Толдот». Яков Йосеф, воспроизводящий многочисленные высказывания, которые он слышал из уст Бешта. Превознося значение цадиков, заботившихся о спасении простых людей, Яков Иосиф яростно нападает на высокомерных талмудистов, или «псевдоученых», вся религия которых сводится к книжному обучению и чье отношение к массы — это презрение. Книга Якова Иосифа положила начало хасидской литературе, которая по содержанию и форме отличается не только от раввинистической, но и от более ранней каббалистической литературы.

В последние десятилетия восемнадцатого века хасидизм распространился с невероятной скоростью среди еврейских масс Польши и отчасти даже Литвы. Во многих общинах возникали хасидские общины и создавались отдельные молитвенные дома, в которых богослужения, отличавшиеся безграничным экстазом, бурными криками и жестами, проводились в соответствии с предписаниями Бешта. Хасиды приняли каббалистический молитвенник Ари, который отличался от принятой литургии многочисленными текстуальными изменениями и перестановками. Они пренебрегли традиционным сроком утренней молитвы, изменили ритуал забоя животных, а некоторые из них имели привычку одеваться в субботу в белое. Они любили коротать время в шумных сборищах и часто предавались веселым попойкам, чтобы воспитать, по завету Бешта, «веселый нрав».

Однако наиболее характерной чертой хасидов было их безграничное почитание «святых» цадиков. Хотя логически это был результат хасидизма, на практике цадкизм во многих случаях был его предшественником. Появление какого-нибудь чудотворного цадика в определенном районе часто приводило к массовому обращению в хасидизм. Дом цадика был наводнен толпами мужчин и женщин, которые в своей доверчивости надеялись получить лекарство от болезней или средство от бесплодия своих женщин, или просили благословения, предсказания будущего, или искали совета в практическом плане. имеет значение. Если в одном случае из многих цаддику удавалось помочь одному из своих клиентов или если одно из его догадываний или предсказаний оказывалось верным, за ним прочно закреплялась слава чудотворца, а население округи обязательно склонится к хасидизму.

Количество хасидских сторонников росло пропорционально количеству цадиков, которых было очень много в последние два десятилетия восемнадцатого века. Наиболее авторитетные цадики вышли из круга Бэра Межериха. Каждый из них либо накладывал свой индивидуальный отпечаток на проповедуемое им учение, либо старался приспособиться к привычкам населения своей местности. В результате хасидское учение быстро разветвлялось, распадаясь на разные разновидности. Главных ветвей хасидизма было две: польско-украинская и литовско-белорусская.

Первую представляли Элимелех Лизненский в Галиции, Левий Ицхок Бердичевский, Нохум Чернобыльский и Борух Тульчинский, внук Бешта. Элимелех Лизненский, умерший в 1786 году, довел учение практического цаддика до его радикальных выводов. Он проповедовал, что первая обязанность хасида состоит в почитании цадика. Цадик является «посредником между Израилем и Богом». По его заступничеству Бог дарует верующим все земные блага — «жизнь, детей и пропитание»; если цаддик желает иного, поток благословений останавливается. Поэтому хасид обязан слепо верить цадику, смотреть на него как на своего благодетеля и отдавать ему из своих средств. Цадик должен поддерживаться пожертвованиями наличными и натурой, чтобы он мог полностью посвятить себя служению Богу и тем самым стать благословением для человечества.

Эта коммерческая теория обмена услугами достигла своей цели. Народ приносил цадику свои последние гроши, а цадик, в свою очередь, неустанно даровал благословения, изливал на землю божественные милости, исцелял калек, исцелял женщин от бесплодия и т.д. Доходное призвание цадика стало наследственным, переходя от отца к сыну и внуку. Повсюду возникали мелкие «династии» цадиков, которые быстро множились и стремились вырвать главенство друг у друга. Такова была судьба проповедуемого Бештом культа Праведников, принявшего теперь грубо-материалистические формы.

Справедливо, однако, добавить, что не везде цаддики опускались до такой глубины. Были цадики, которые были идеалистами, человеколюбцами и святыми людьми, какими бы странными ни были формы, в которых часто проявлялись эти добродетели. Одним из таких людей, если привести один пример, был Леви Ицхок из Бердичева, который в юности подвергался жестоким преследованиям со стороны литовских раввинов за свою приверженность хасидизму. К концу восемнадцатого века он поселился в Бердичеве как цадик и стал чрезвычайно популярен в своем новом призвании благодаря своей святой жизни и отеческой любви к простому народу. Однако, если говорить вообще, украинских, подольских и галицких цадиков объединяла одна общая тенденция — прививать своим последователям слепую веру в истины хасидизма и избегать всяких «спекуляций», как оскорбляющих религиозные чувства.

Развитие хасидизма в Литве и Белой России было совершенно иным. В то время как на юге хасидизм одним махом захватывал целые общины, встречая слабое сопротивление сухих, как прах, представителей раввинизма, на севере он был вынужден вести ожесточенную борьбу за существование с могущественным раввинизмом в лице организации «Кахал». При этом она получила там особую окраску. Хасидизм Бешта, перенесенный на север учениками Бэра из Межериха, Аарона из Карлина, Менделя из Витебска и Залмана из Лади, не мог не вобрать в себя многие элементы господствовавшего учения раввинизма. Главный представитель этого нового учения на Севере Залман Шнеорсон (умер в 1813 г.), Лозненский, а позднее Лади, оба в Могилевском правительстве, сумели создать замечательную систему мысли, которую вполне можно обозначить как «рациональный хасидизм». Он резюмировал свою теорию словами: «Мудрость, понимание и знание».[58]

Приняв в основном учение Бешта, Залман привнес в него метод религиозно-философского исследования. «Спекуляция» на вопросах веры — в известных пределах, конечно, — была, по его мнению, не только допустима,