Читать книгу "Пережитки большой войны - Джон Мюллер"

была полная анархия… С падением сомалийского правительства вооруженные группы захватили Могадишо… Ворота тюрем распахнулись, рядовые преступники с оружием в руках заходили в дома и убивали всех. Это было беспросветное горе». Обычно люди боялись уходить из своих домов и магазинов, поскольку без охраны они наверняка были бы разграблены[289].

В 1992 году для нормализации ситуации в Сомали прибыл международный миротворческий контингент. Оценка этого начинания будет дана в следующей главе.

Колумбия

Здесь в гражданской войне (или их череде, к чему ситуация пришла в 1990-х годах) участвовали три стороны: партизаны, правительственные войска и военизированные формирования. Все они были вовлечены в преступную деятельность: одни – ради достижения своих целей, другие – эпизодически, для третьих она была основным занятием.

Партизаны главным образом делились на две существенно различающиеся группы. Во-первых, это ФАРК, прокоммунистическое повстанческое движение, существовавшее на протяжении нескольких десятилетий[290]. ФАРК состоит примерно из 15–20 тысяч боевиков и, по-видимому, является довольно организованной военной силой, которая иногда вступает в прямые боестолкновения с правительственными войсками, но преимущественно использует тактику партизанской войны. Хотя с окончанием холодной войны идеологические скрепы ФАРК ослабели, движение под руководством своего лидера Мануэля Маруланды, который впервые взял в руки оружие пятнадцатилетним юношей, а на момент написания этой книги разменял восьмой десяток, явно не оставляет попыток захватить власть в стране и резко сдвинуть национальную политическую и экономическую повестку влево. В то же время ФАРК во многом действует в качестве организованной преступной группы, которая держит под контролем отдаленные районы страны и финансирует свои начинания, удовлетворяя спрос на черном рынке наркотиков в США и других богатых странах, а также получая выкуп за похищенных ее участниками людей и промышляя другими видами вымогательства. Примерно в одном направлении с ФАРК действует более жесткая (хотя и не всегда идеологически единая) коммунистическая группа Армия национального освобождения (Ejército de Liberación Nacional, ELN/АНО), которая насчитывает примерно 3–5 тысяч участников. В соответствии с критериями таблицы 1, ее, вероятно, следует отнести к террористическим группам, а не к партизанским силам, поскольку деятельность АНО, по-видимому, почти полностью сводится к бессистемным актам разрушения и вымогательства, направленным на подрыв нефтяной промышленности и экономики страны[291].

Основным противником партизан, прежде всего ФАРК, является примерно 150-тысячная армия правительства, основная масса которой задействована для стационарной обороны нефтяных месторождений и сопутствующей инфраструктуры. По большей части это призывная армия, которой плохо платят, ей не хватает подготовки, она плохо экипирована, ей не хватает мотивации, уровень образования оставляет желать лучшего (в Колумбии мужчины со средним школьным образованием освобождаются от службы в условиях, близких к боевым), но зато она весьма коррумпирована. Несмотря на беспросветный хаос, в котором пребывает страна, правительство Колумбии тратит на оборону всего 3,5 % ВВП[292].

Отчасти из-за того, что непосильная задача по защите большой страны от атак партизан и террористов, которых можно ожидать повсюду, легла на плечи некомпетентной армии, в Колумбии то тут, то там появилось множество частных отрядов ополченцев. Численность этих военизированных формирований, или сил самообороны, как они предпочитают себя называть, составляет около 8 тысяч бойцов. Кое-кто из них нанимается к землевладельцам или бизнесменам, отчаянно пытающимся защитить свои предприятия и семьи от хищничества партизан, а другие действуют сами по себе, применяя тактику партизанской борьбы, предъявляя претензии на контроль над территориями и превращая их в свои вотчины. Многие из таких формирований, как и их заклятые противники партизаны, ведут преступную деятельность: торгуют наркотиками, похищают людей с целью выкупа и занимаются рэкетом. Иной раз эти начинания весьма изобретательны. Когда какой-то территории угрожают партизаны, цены на землю резко падают, поскольку все больше сельских жителей бегут в относительно безопасные города – в результате конфликтов около 2 млн колумбийцев уже покинули места своего постоянного проживания, а примерно 800 тысяч человек уехали из страны. Военизированные формирования скупают или захватывают подешевевшую землю, защищают ее от нападения партизан, а затем перепродают втридорога. Кроме того, поскольку на такие земли, находящиеся под защитой частных структур, больше не претендуют партизаны, они едва ли будут представлять интерес для грабежей со стороны колумбийских вооруженных сил, предпринимающих неуклюжие и зачастую чрезмерно агрессивные попытки дать отпор партизанам. В какой-то степени военизированные формирования укреплялись за счет перебежчиков из партизанских групп. «Отряды самообороны» могут обеспечить им защиту от мести партизан, в них не требуется столь же строгой дисциплины, как у повстанцев, а еще там есть непосредственная возможность заработать, не обременяя себя обветшавшим и сбивающим с толку идеологическим хламом[293].

Насилие или нарушения прав человека, которые привели к запустению целых крупных территорий Колумбии, преимущественно творили военные и другие представители государственной власти, а также военизированные формирования, но не партизаны[294]. В общей сложности война в ее различных проявлениях уносит около двух тысяч жизней в год – гораздо меньше, чем количество колумбийцев, ежегодно погибающих от рук обычных людей и уличной шпаны[295].

Совершенно неудивительно, что колумбийцы с отвращением относятся к нескончаемым и губительным для экономики насилию и вымогательству: половина всех похищений людей в мире происходит именно в Колумбии. Похоже, что около 5 % населения страны поддерживают ФАРК – эта доля меньше, чем масштаб поддержки «отрядов самообороны», которые, возможно, творят больше насилия, но не представляют стратегической угрозы для страны. Впрочем, последний момент не способствовал значительным симпатиям к властям или поддержке их безуспешных и зачастую коррумпированных и порочных военных начинаний против стойких и хорошо вооруженных партизан. «Силы самообороны» потенциально способны поучаствовать в решении этой проблемы, но им недостает координации, а власти отказываются признавать их самостоятельной политической силой, считая их просто криминальными предприятиями[296].

Интересы Соединенных Штатов в войнах в Колумбии главным образом были связаны с кампанией по пресечению транспортировки наркотиков, за которые многие американцы готовы выкладывать внушительные деньги. Этот мотив воспринимается многими колумбийцами с немалым отвращением, поскольку они считают, что настоящая война с наркотиками должна быть сосредоточена на снижении спроса на них в США, и указывают на почти полное отсутствие успехов в усилиях Соединенных Штатов по сокращению наркотрафика. Поддержка создания в Колумбии компетентных вооруженных сил со стороны США теоретически может лишь подлить масла в огонь гражданской войны, а вот на международную торговлю наркотиками эта помощь, скорее всего, повлияет незначительно[297]. Этот вопрос будет более подробно рассмотрен в последующих главах.

Другие страны

Аналогичные криминальные или околокриминальные процессы происходили во многих странах мира, зачастую приводя к состоянию, очень похожему на войну. В список этих стран входят Судан, Ангола, Демократическая Республика Конго, Бирма,