Читать книгу "Неподчинение - Гузель Магдеева"

Проехался немного следом, наблюдая, как в потоке быстро исчезают габариты внедорожников. Включил аварийки, чуть спустившись с трассы, смотрел в темную полосу леса, над которой раскинулось звёздное небо. Одиноко было и хуево на душе, даже от сигарет уже тошнило.

Телефон в кармане мягко завибрировал, я включил его, ожидая сообщений от сопровождения, но это была Зай. Звонок в такое позднее время насторожил.

— Алло, — ответил, но она перебила, почти крикнув:

— Руслан, у меня кровь! Кровотечение открылось…

Глава 31. Зай

Меня затапливал жгучий стыд. Он душил, я то и дело касалась пальцами своей шеи, словно пытаясь снять петлю, ту самую, которая стискивала горло, не давая дышать.

Потому что я не дала и шанса. Крошечного шанса для крошечного ребёнка, маленькой горошинки в моем чреве. Я все решила за него.

Я не думала даже. Вспомнила о препаратах. Которыми меня Динар кормил до этого, наркотики… Усатый врач из этой клиники неуклюже шутил, что мою кровь можно было точкам продавать по весу, такая она была насыщенная наркотиком.

Если бы ребёнок родился больным? Инвалидом или умственно неполноценным? О, я бы любила его любым, всем сердцем. Но я знаю, что такое быть особенной. Отличаться. Когда за твоей спиной шепчутся, зная, что ты "такая". Со справкой даже, черт её дери. Как будто моё сумасшествие заразно. Как будто я наброшусь на них и съем, загрызу.

А еще Ясмин. Моя чудесная, неповторимая, в самом лучшем смысле этого слова особенная девочка. Даже это идеальное дитя ловили сочувствующие и брезгливые взгляды.

Я не хотела такой доли ещё одному малышу.

А ещё, в самой глубине себя я боялась. Стыдилась себе в этом признаться. Боялась, что все повторится. Вспоминала жаркую чужую страну, которую не мог сделать родной даже цветущий жасмин. Свои отекшие ноги, постоянную изжогу, голод, который я не могла утолить, потому что есть не могла — токсикоз. И ранний, и поздний. Все время. А потом малышка родилась. И я растворилась… И в любви к ней, и в миллиарде своих страхов. Я была так беспомощна. Наверное, прав был мой муж, настояв на госпитализации с послеродовой депрессией. Я не справилась.

И сейчас не справлюсь. Не смогу.

А теперь…все решается за меня. Я даже сказать ни кому не успела, что решила от своей горошинки, плоти и крови своей, плода моей несчастной, неудачной любви избавиться. Ребёнок сам утекает из меня, капля за каплей, покидает меня алыми кровавым кляксами на ослепительно белом постельном белье. Я смотрю на них и дышать не могу.

Потому что я хочу все назад вернуть, хочу передумать, хочу дать этому ребёнку шанс на жизнь. Хочу, чтобы он остался во мне. Сжимаю, стисткиваю ноги, словно это поможет ему во мне удержаться. Не шевелюсь. Кладу ладонь на живот и не говорю ничего даже — мне стыдно.

— Ну, как же так, — качает головой усатый врач — Как же так? Давайте мы вас скоренько на служебной машине доставим в гинекологию.

Я упрямо качаю головой и сажусь на стул. Нет, я не враг сама себе. Просто чувствую, как тонка грань, которая меня держит. Тоньше волоса, и готова вот-вот оборваться.

— Руслан…он сейчас придет. Он обязательно придёт.

Твержу, повторяю словно мантру. Он придёт, мой любимый гигант, он поможет мне удержаться на краю пропасти, за которой то, что я уже видела. Я там бывала, не раз. Именно туда, в пучину сумасшествия, меня любезно в спину подталкивал мой супруг.

Руслан пришёл.

У меня не хватило сил даже на улыбку, даже на приветствие. Я только слабо выдохнула и потянулась к нему всем телом. Он понял. Слова не нужны были. Он нёс меня на руках, проигнорировав каталку. А я дышала, сосредоточившись только на этом — дышать, несмотря ни на что.

Я понимала, что меня буквально везут прощаться с ребёнком, которого я сама приговорила. Но мне надо быть сильной. Ясмин нужна мама. Нормальная мама.

Там, уже в гинекологии, в дорогой, элитной даже клинике, в которой меня недавно обследовали, я поняла, что так вцепилась в футболку Руслана, что она впилась ему в шею, оставив на коже красные борозды. Пальцы разжались с трудом.

— Я, — говорю Руслану, когда он заботливо усаживает меня на мягкую кушетку. — Я хотела от него избавиться, я должна тебе это сказать…

О, я многое должна ему сказать. Например о Ясмин. Может, этот случай был подходящим, но я думаю только о том, что чувствую, как сжимается в спазмах матка, чувствую, как мягкими толчками из меня выходит кровь, впитывается в толстую, выданную медсестрой прокладку.

— Заяц, я все равно… — мне думается, мечтается, что он скажет "люблю". Всё равно люблю. Но такого он не скажет, серый волк, не верящий в счастливое будущее с мелкой зайкой. Не сказал. — Я все равно тебя поддержу. Чтобы ты не сделала… Я сегодня рядом буду. Не уйду.

И уходит. Не совсем, нет. Уходит требовать моего врача, который лучший здесь, иного мне не положено. Он сейчас на операции, делает аборт. Обрывает чью-то маленькую жизнь. Если бы все пошло по плану, я бы сама к нему пошла… Руслан ушёл и я снова задыхаюсь.

Воздух словно сгущается. Он пахнет сладко и липко. Дыши, говорю себе. Вдыхаю тягучую смесь кокоса, в котором чувствую пряно-медовые ноты. Слишком сладко. Слишком знакомо. Паника накатывает сразу. Дверь соседнего кабинета закрыта, но я поднимаюсь и на ватных ногах иду. Приоткрываю дверь, приникаю, благо петли в этом месте смазаны отлично и не скрипят.

Потому что я знаю этот запах. Духи Алисы, спутать я не могла.

— Вы уверены? — голос звучит тихо, но я его узнаю. — Пересдача анализа не изменит ничего?

Врач что-то отвечает, но я уже не слышу слов. Меня стискивает очередным спазмом, капля коричнево-алой крови, прорвавшая преграду стекает по ноге, расчерчивает её надвое.

— Зайнаб! — Руслан говорит моё имя полностью, и я даже не сразу понимаю, что он обращается ко мне. — Какого, блядь, хрена ты встала?

За грубыми словами неуклюжая забота. Испугался за меня. Бросился ко мне, вокруг сразу все засуетились и мне кажется, что он привёл всех. Но мне никто не нужен, только Руслан. Меня сразу же в кабинет несут, втыкают в палец иголку, беря анализы, словно мало из меня крови вытекло.

— Там Алиса, — говорю я Руслану. — Прямо в соседнем кабинете. Я чувствую её духи.

Руслан морщит лоб. Он не хочет меня покидать, не сейчас.

— Тебе просто показалось, — наконец, говорит он. — Не может быть. Мощные лекарства, стресс…

Берет меня за руку. Я закрываю глаза и вдруг, неожиданно для самой себя обещаю стать сильной. Для себя. Для Ясмин. И ни один человек, неважно, люблю я его или ненавижу, не посмеет сказать, что мне просто показалось.

Дверь в очередной раз открывается, впуская женщину с подносом, на котором тихонько звенят стерильные, прикрытые салфеткой инструменты. Я оглядываюсь, поворачиваю голову. И вижу её.