Читать книгу "Мавр сделал свое дело - Татьяна Полякова"

— Нам-то он не родственник, — дипломатичнонапомнила Танька. — Мой жених в командировку уехал, его здесь даже небыло. И мы про родню эту ничего не знаем.

Тетя Клава кивнула, точно соглашаясь, откашлялась ипродолжила:

— Говорят, денег он оставил видимо-невидимо. Родни унего много, но он ни с кем не знался, такой человек был. Сам по себе. А деньгизавещал племянникам. А они, говорят, дождаться не могли, когда дядяпреставится. Вот и вышло. А Ирине он дом отписал. Совершенно справедливо. Ведьона за стариком ходила, точно за дитем малым. Так и ее убили. А уж чем имкарлик помешал, никто не знает. Он с покойным дружбу водил, может, тот и емучто отписал. Поди разберись. Вот они, деньги-то. Одно беспокойство. Какнастроили дворцов на озере, никакого порядка. Мотоциклисты эти и наш Васька сними, хотя какие они ему друзья-приятели? Он их годов на десять старше. Носятсяцелыми днями, кот вон пропал.

— А раньше убийства у вас случались? — робкоспросила я.

— Что ты, бог с тобой. У нас тихо. Это у богатыхнаследство, а нашим чего делить? Козу да пятистенок. Мужики у нас смирные, дажекогда напьются, без скандала обходится. Да и наше милицейское начальство здесьживет. А начальник у нас строгий, за порядком следит.

— Его фамилия Молчанов? — насторожилась я.

— Молчанов Олег Сергеевич. Уж лет пятнадцать как он унас, дом возле озера выстроил, а раньше жил вот тут, на соседней улице.

— А супругу его как зовут?

— Анна Игнатьевна. Привез ее из города. Красавица.Хорошие люди, только вот бог деток им не дал. Она в нашем клубе кружок ведет,тоже, как ты, художница. Дети ее любят. Зимой старух собирает песни петь. А унас такие певуньи есть, заслушаешься. Этой зимой их в город возили. Приз дали,музыку в клуб и каждой по коробке конфет. Только уж очень жена-то его грустнаяи молчунья. Улыбается ласково так, о здоровье спросит, и все. Оно и понятно,чему радоваться, года идут, а деток нет. Вот дом построили, а кому егооставишь? Так что все тихо у нас, грех жаловаться. Озерные сами по себе живут,а мы сами по себе, всяк свое место знает.

— Говорят, Костолевский жил затворником? —решилась спросить я:

— Я его редко видела. До Озерной далеко. А раньше у нихдача здесь была в конце улицы. Еще его супруга, царство ей небесное, жива была.Потом как бросились все у озера строить, ну и они туда. Богатые к богатым. Хотяместо там нехорошее, — совершенно неожиданно заключила она.

— Это в каком же смысле? — заинтересоваласьТанька.

— А во всех смыслах. Мне свекровь сказывала, раньше нато озеро без особой нужды не ходили. Нечисть там всякая. Вы, поди, в такое неверите, а старики раньше верили. Не зря возле озера никогда не строились.Говорят, там дна нет. Нырнешь и не вынырнешь. Вот так. А богатеев наших тактуда и тащит, хотя озер в округе полно. В старые времена там купец свою женуутопил, застал с молодым любовником и обоим камни на шею.

— И они с тех пор по ночам ходят? — стараясь бытьсерьезной, спросила Танька.

— Ходят не ходят, а место дурное. Вы вот, может,думаете, бабка из ума выжила, а я вам точно скажу: стариков слушать надо. Ужесли сказали: дурное место, нечего и соваться. Первым там дом построил какой-тобольшой начальник из города. У самого озера, только с той стороны. Не хотелосьему с людьми, хотелось самому по себе. Вот и отгрохал. Таких домов тогда здесьи не видывали. В три этажа, балкон. Зинаида, соседка моя, была у них вдомработницах. Сам-то здесь не жил, только на выходные приезжал, а жену здесь держал.Она его лет на двадцать была младше, взбалмошная баба, все ей не так да неэтак. Провинилась перед ним в чем-то, это Зинаида так думала, все в городрвалась, а он ни в какую. Поселил ее здесь не одну, а со своим сыном. Мальчишканемой и слабоумный. Года три прошло, парню было лет шестнадцать, мачеха на неговсе жаловалась, хотела, чтобы муж его в специнтернат определил, но он былпротив…

Таньке надоели цветочки, она нетерпеливо переминалась с ногина ногу, я же слушала со вниманием, а чтобы сестрица не мешала, незаметнопродемонстрировала ей кулак. Танька вздохнула и вновь сосредоточилась на розахв палисаднике.

— Что было дальше? — спросила я;

— Дальше? Зинаида выходной взяла, в город поехала, зублечить. Приходит утром, хозяйка в постели лежит, задушенная. А парнишки нетнигде. Только через неделю нашли, прибился к пристани.

— Мертвый? — нахмурилась Танька.

— Само собой. Убил он мачеху да с перепугу самутопился. Так тогда решили. Хозяин в больницу слег, а дом продал. Какому-тохудожнику из Москвы. Вот уж нет у людей ума, дом покупать, где такое было.Хотя, говорят, продал дешево, а художник-то его весь перестроил. Дом этот долговозле озера один стоял, точно бельмо на глазу, потом еще двое выстроились,потом как грибы полезли. Это я вам все к тому рассказываю, что стариков слушатьнадо. Раз дурное место — значит, жить там нельзя. Не послушали — и вот триубийства. Сроду у нас таких страстей не бывало.

— А когда эта история произошла?

— Ну.., лет семнадцать назад. Да. Костик мой в пятыйкласс ходил. Точно.

— А фамилию этого начальника не помните?

— На что она мне? Можно у Зинаиды спросить, она у нихработала, должна знать.

Тут раздался характерный звук, и в облаке пыли мимо пролетелмотоцикл.

— Васька Черт, — в сердцах сказала тетяКлава. — Чувствую, он кота погубил. Бездельник великовозрастный. Сидит уматери на шее. Ну, натуральный черт, не зря прозвали.

Я на мгновение замерла, а потом полезла с расспросами:

— Черт — это прозвище?

— Прозвище. Это Елены Евгеньевны сын, Васька Шутиков.Ему лет одиннадцать было, когда он штуку выкинул: детня у нас тогда возлекладбища собиралась, вы видели, наверное, кладбище рядом с поселком.

— Видели, — кивнула я.

— Ну вот, там церковь разрушенная, возле нее и гуляли.Разожгут костер, песни поют. Со всей округи собирались. А Васька приделал себерога и хвост, улегся на могилу. И как туман начал подниматься, он возьми ипоявись. Что было… С той поры и прозвище. И в самом деле черт, нет на негоникакой управы. Девчонок его дружки на мотоцикле сбили — откупились. Разве ж этодело?

— Местечко тихим не назовешь, — нервно усмехнуласьТанька, когда мы, простившись с тетей Клавой, возвращались на Озерную. —Хозяйку послушать, так здесь сплошь убийства. Охота тебе о всяких ужасахвыспрашивать?

— Я разобраться хочу.