Читать книгу "Гладиатор. Возвращение - Елена Лабрус"

- Ничего не бывает бесполезно. Скушай лучше яблочко и не думай про плохих дядей и тётей, которые играют в плохие игры и тебя расстраивают.

- Берг, - рычит она. - Прекрати разговаривать со мной, как с маленькой девочкой. Я беременная, а не слабоумная. Даже не больная. И я хочу быть в курсе всего, что происходит. А ещё лучше - в центре. И помогать тебе, чем смогу.

Ну, вот что с ней поделаешь? Может, и правда, отвлечь её «Идиллией»? Там тихо, спокойно, много красивого кружевного белья. Я бы и сам там поселился, в том белье. Но главное - эта «Идиллия» никому не нужна, а значит безопасна.

- Ты мне очень поможешь, если не будешь ни во что ввязываться, - не сдерживаю вздоха. - Но я тут подумал...

- Да хватит уже молчать! - не выдерживает моя нетерпеливая паузы даже в пару секунд. - Говори!

- Я думаю, можно уже начинать делать твой интернет-магазин.

- Серьёзно?! - подскакивает она.

О, как я люблю, когда у неё так горят глаза. И ведь хотел затянуть, отложить, свести на «нет» эти бесполезные телодвижения с «Идиллией». Создать видимость бурной деятельности и под шумок избавиться от этого белья совсем, продать, сбыть с рук и забыть. Навсегда. Надеялся, моя девочка поиграет в деловую даму, а потом и думать забудет про весь этот бизнес. Ведь беременность важнее. Наивный. Рассчитывал, что она будет таскать меня по детским магазинам, вязать пинетки, сидеть на форумах каких-нибудь мамочек. Хрен! Чего только ни предлагал. И вот! Стоило только снова заикнуться про «Идиллию» и всё: глаза горят, ногами топочет.

- Совершенно серьёзно.

- Да, да, да! Хочу, хочу, хочу! Спасибо! - лезет она целоваться прямо на ходу.

- Даже дам тебе денег на это дело.

- Не нужны мне твои деньги, Берг, - гордо вскидывает она нос. - У меня свои есть, между прочим.

- Неужели? Откуда? - улыбаюсь я. Хотя мы оба прекрасно знаем, что это деньги за покупку квартиры.

Как мало всё же надо для счастья. Вот она улыбается и всё - я поплыл. И пусть мир рушится, земной шар трещит по швам, а вселенную грозится поглотить какое-нибудь апокалиптическое пространство - плевать! Она счастлива, и я счастлив вместе с ней.

Даже и не догадывался, что на самом деле она так много всего придумала для «Идиллии». И не представлял, столько потратила времени на изучение того, как лучше всё устроить. Но она всю дорогу не умолкает, рассказывая мне разные тонкости. Например, что многие интернет-магазины не имеют запаса своего товара и закупают его только при поступлении заказа. Это кажется выгоднее, но на самом деле это не так. И если иметь товар сразу на складе...

Я ещё машинально киваю, когда отзванивается Седой.

- Как там погода на твоей малой родине? - его ровный бодрый голос заставляет меня облегчённо выдохнуть.

- Пасмурно, Сергей Иваныч, - выглядываю я на сгущающиеся за окном тучи.

- И у нас ведь передавали дожди, а на небе ни облачка.

Я подмигиваю Вике, потому что стой сейчас Седой хоть под проливным дождём, а на его языке «ни облачка» означает, что всё у нас получилось. Ефремыча забрали, и он теперь в безопасном месте с врачом и под нашей охраной.

- Что там Вася, не отзванивался? - интересуется Сергей Иванович. И я автоматически смотрю на часы.

- Нет ещё, но жду с минуты на минуту.

-Тогда не буду тебя отвлекать. Позвони, как будут новости. Привет жене! - и он отключается.

- А мне Белка обещала позвонить, они там прямо у здания суда с журналистами, - хвастается Вика, давая понять, что у неё тоже всё под контролем.

- Надеюсь, они там для собравшейся прессы не будут стриптиз из здания суда показывать? - усмехаюсь я, припоминая ей одну нашу встречу под вспышками фотокамер, и вдруг вспоминаю, откуда я знаю этого журналиста в круглых очках.

- Что?! - смотрит она на меня испуганно, когда я рефлекторно нажимаю на тормоз.

- Я же заставил его удалить выложенные записи со всех видео-хостингов и саму запись забрал. Не лично, конечно, но люди Седого были очень убедительны. Вот за что он и мстит, Донской этот.

- Подожди, видео, где мы сексом в сгоревшем клубе занимались? - догадывается она и даже прикрывает открытый рот рукой. Не знаю, смущение это или стыд, но она так искренна.

- Да, отмечали нашу первую брачную ночь. Ох, и дорого мне обошлась твоя безумная идея. Хоть месть твоя и была сладка.

- Чёрт, я столько глупостей тогда наделала, - вздыхает она. - И ты мне ещё потакал.

- Я наделал их не меньше, - сплетаю со своими её тонкие пальцы, и двигатель снова набирает обороты, подчиняясь вдавленной в пол педали газа. - Но я так боялся тебя потерять. Мне кажется, я вообще не думал.

- Ты думал, только не о том и не тем местом. Кстати, - оборачивается она на заднее сиденье. - Зря ты разгоняешься.

И что-то мне подсказывает, что вовсе не про обед она сейчас подумала.

- А где наша любимая плётка?

- Плётка-то тебе зачем, беспощадная моя? - паркуюсь я между шелестящих молодой листвой деревьев.

- Хотела тебе показать, что я сделаю теперь с этим журналистом, жадным до пикантных подробностей, - она впивается в мои губы яростным поцелуем.

И под стук первых капель дождя, барабанящего по машине, под треск пуговиц рубашки, павшей под агрессивным натиском, а потом под дикие стоны моей неукротимой тигрицы, я думаю: а так ли она шутила, когда грозила этому журналюге расправой. Ни для кого не секрет, как она опасна в гневе.

Но о том, как она в нём прекрасна, надеюсь, знаю только я.

40. Виктория

Боже, как я люблю его! До дрожи, до самоотречения, до слёз. Я могу уничтожить за него, предать, проклясть, приговорить, спалить до тла и развеять пеплом. Могу убить и умереть. Спуститься в ад и подняться в рай. Я всё могу. Никогда я не чувствовала себя такой сильной, как рядом с ним. Ничто не сделает его слабым, пока я рядом. Даже его прошлое.

Мы стоим под большим зонтом и проливным дождём на кладбище. И его тепло, его руки, его жёсткая грудь за моей спиной - как скалы, как крепость, как стена, что отделяет меня от остального мира. Мой бастион, моя опора, защита, средоточие моих чувств, центр моего мира.

Три заросших многолетним бурьяном могилы перед нами - его семья. Дед, бабушка, мама. Люди, что были в его жизни главными, но ушли, оставив после себя пустоту, которую не заполнить. Ничем. Даже моей любовью. Места, что они занимали в его жизни, так и останутся белыми пятнами, выцветшими фотографиями, утерянными воспоминаниями и невыносимым одиночеством, с которым он живёт всю жизнь. Он не выбирал свой путь одинокого воина - жизнь выбрала за него. Но Алекс выбрал меня. И привёз сюда, чтобы познакомить со своей семьёй.

И это значит для меня больше всех слов, что он мог бы сказать.