Читать книгу "Родитель «дубль три» - Комбат Найтов"

Наша «шутка» с плотной парой удалась, в воздухе более 50 немцев. Они хотят выполнить «Маскерад Вильге Зау», новый прием для отражения атак высотных самолетов, находящихся под управлением с земли. Его разработал командующий 4-м корпусом генерал Курт Пфлюгбайль. Смысл был в том, чтобы забить отметками радар противника и сорвать наведение и оповещение противника. Но мы тоже летим не с пустыми руками. Еще в декабре в наши «жадные ручки» попал полупроводниковый болометр, возник договор о поставках, один из типов этих самых диодов имел защиту от ложного срабатывания. Свет одновременно должен был попасть на восемь секторов фотодиода. Мне этого хватило, чтобы собрать головку самонаведения на основе направленной поляризованной антенны, увязать это дело с КОСом, и получить приемлемую точность. Дык что, у Петра и у Остапа под крыльями четыре бомбы, они – свободнопадающие, но имеющие склонность к тому, чтобы идти на источник излучения с длиной волны полтора метра. А у «Фрейи» – громадный вертикальный лепесток. Дело в коаксиальном кабеле. Немцы его подводят вертикально, затем ставят вращающийся элемент и принудительно, физически, разворачивают поляризацию антенны. Нам, главное, войти в конус лепестка и аккуратно с большой высоты уронить эти игрушки, рули направят их туда, куда нужно. А вот сам приемник будут бомбить «арочки». И пусть им повезет! А пока включаем раскрутку ветрогенератора бомб. Лампы там стержневые, но все равно время требуется, чтобы прогрелись. Сигнал готовности правой. Сброс! Система: выстрелил – забыл.

Сами уходим на вираж, дабы попробовать все четыре варианта бомбежки: с горизонтали, с пологого пикирования, под углом 70 градусов и вертикально. Первая бомба ушла за «молоком». Похоже, что не попали в конус, еще заход, неглубокое пикирование, есть отметки о работе РЛС и готовности системы. Сброс. Больше заходов не понадобилось.

Первая часть задания выполнена, теперь можно и немного «развлечься»! Слева поднимается Ю-88С-7, высотный ночной истребитель с такими же движками, как у «фоккера». За ним наверх ползет, и довольно шустро, какая-то «каракатица». Немцы считали, что наши самолеты не вооружены. Англичане и наши использовали невооруженных высотных разведчиков «Спитфайр-PR», максимально облегченных, чтобы могли уходить как по высоте, так и по скорости, и представляющих собой летающую цистерну с бензином, с соответствующей живучестью. Как уже говорилось, при проведении разведки эти машины в бой ни разу не вступали. Их пытались перехватить, сбить зенитками, но тщетно. Поэтому притащили из Германии что-то новенькое. У «каракатицы» такие же длинные крылья, как у нас, двойной киль, два двигателя, сильно сдвинутая вперед кабина, очень узкий фюзеляж. Так как из всех пока только Петр освободился от бомб, ему и пришлось демонстрировать иные способности ГС-5. Скорость на пикировании по прибору составила 840 километров в час. Машина при этом отлично управлялась. Немец попытался сманеврировать, уйти на вираж, но был слишком тяжел и неповоротлив для этого. Отстрелявшись, Петр поставил машину в набор и увидел, что второй немец пытается выставить помехи, сбросив металлические ленты. Но как-то глупо бросает, одним комком. Скорее всего, перепугался, что самолеты противника вооружены и атакуют. Немец прекратил набор высоты, и полого пикировал, разгоняясь для отхода.

Так как самолеты крутились над городом довольно долго, то немцы внизу начали готовить машины для смены. Настал момент, ради которого все это и затевалось! Самый большой аэродром немцев в 13 000 метрах ниже нас, вниз пошли КМГУ, которые сработали на 2000 метрах и выбросили из себя по очереди 8 блоков БКФ, в каждом из которых находилось 156 мин, установленных на неизвлекаемость и реагирующих на нажим, вибрацию и время. Часть блоков вместо мин несла гранаты и авиабомбы весом 2,5 килограмма. Этакий коктейль смерти. Несмотря на то что Харьков-Основа по площади примерно 7 квадратных километра, одного звена с восемью контейнерами хватило, чтобы прекратить его работу. Никаких конвенций о том, что бомбы и мины должны иметь яркую расцветку, еще не принималось, куда разлетелись эти «подарки» – одному богу известно. Первый же попытавшийся взлететь самолет подорвался на мине, и полеты были прекращены. Единственный аэродром, который эскадрилья не бомбила, был «Сокольники», куда и села вся эта толпа. А тут и «арочки» с «пешками» подошли. Да еще и «илы» добавили. Первая эскадрилья отстрелила законцовки и приняла бой с двумя штаффелями немцев, базировавшимися на Харьков-Сокольники. Денис Степанович «запустил конвейер», и БШУ по аэродромам продолжались в течение всего дня и всей ночи, задействовал даже имевшиеся в большом объеме ночные По-2, подключилась АДД. Немцы попытались прикрыть Харьков из Чугуева и Балаклеи, но как только они это сделали, так получили БШУ с высотным минированием и там. Садиться им пришлось на многострадальный аэродром в Сокольниках. Пфлюгбайль понял, что его провоцируют подтащить всю имеющуюся у него авиацию в Харьков, и с утра начал эвакуацию уцелевшего личного состава и оборудования в Курск. Тогда и мы переключились на удары по обороняющим город войскам. Наши зацепились за северо-восточную и юго-западную окраины города, после этого выбросили посадочный десант на Харьков-Сокольники. Немцы из города ушли, но только до Ольшан, где у них железнодорожные пути были подготовлены как узел обороны. В этот момент Буденный ударил из Лозовой в сторону Днепропетровска, а немцы ударили от Курска и севернее Белгорода на Старый Оскол.

Для меня лично был непонятен замысел Буденного. Понятно было с его слов, что он не рвется помогать Семену Тимошенко, но он же сам говорил, что удар на Днепропетровск не входит в его приоритеты? Задать ему вопрос я не мог, а Петр – он из другого теста, он – не спросит. Трижды дивизия вылетала под Лозовую: дважды под Павлоград, и один раз к Орельке. А истребительные полки работали в районе Курска и Белгорода, не давая немцам возможности «захватить небо» над Брянским фронтом. В пик воздушных боев – 2 июля, из-под Москвы перебрасывают 2-ю смешанную авиационную дивизию резерва Ставки, под командованием Кравченко.

Он появился в Дивногорье на два дня раньше. Его полки перелетают в район Воронежа и Ельца. По прилету упал спать в подземелье в келье и проспал почти сутки. Потом ругался, что не разбудили. Сходили к Дону после обеда, выкупались. После заплыва Григорий Пантелеевич признался, что три недели спал по два часа в сутки.

– Благодать тут у вас! Эх, недельку бы отдохнуть! Да не получится. Я, собственно, на учебу прибыл. Направление в Москве получил.

Петр только улыбнулся, подхватил свой белый китель, портупею с оружием, и они зашагали в сторону монастыря к переезду.

– Алферов, Зверев, Семенов и их начальники штабов и эскадрилий наведения вчера прибыли, сразу после вас, но у них ознакомительный курс, вечером все улетят по местам, Григорий Пантелеевич.

– Гриша. Называй меня так, я же говорил тебе. Я прилетал в конце марта, как только затишье наступило, но тебя не застал. Мне сказали, что ты в Америку улетел. Сказали, что учиться здесь надо тому, как не надо командовать дивизией. Прыщ какой-то из ГПУ так и заявил. Коростылева не было. Командовали два подпола, и у них работала комиссия ГПУ. Я развернулся и улетел. Что это было, Петр?

– Отголоски той истории под Черниговом. Плюс немецкая разведка подсуетилась. Но ничего, выкрутился. Вы ГС-5 получили?