Читать книгу "Подарок от лепрекона - Катя Водянова"

Почти все случайные женщины видели его часы, одежду, машину с личным водителем, проверяли фамилию через интернет и уже представляли себя под дождем из подарков. Ирония в том, что О'Келли был прав: Десмонд самый настоящий "нищий Хэйс". Дон и Кевин, а ранее и папаша Ламонт тщательно следили за его тратами, выделяли в месяц небольшое содержание и строго контролировали на что оно уходит. И установили строгое правило: если Десмонд поставит на скачках хотя бы евро — останется вовсе без денег и отправится работать. Это было дико и унизительно: он, Хэйс, потомственный богач, человек высшего круга, должен будет идти работать в обычную адвокатскую контору. Его бы знакомые подняли на смех, исключили из всех клубов и больше не подали руки.

Но брак с Хелен все исправит. Она такая молодая и нежная, разве сможет отказать мужу в доступе к счетам и управлению компанией? Или в сексе? Да она, должно быть, уже с ума сходит от его отсутствия, и только ждёт своего мужчину, который подтолкнет и направит, разбудит ее чувственность.

Да. Нужно подтолкнуть. Десмонд положил руку на колено русской и медленно повел рукой, задирая вверх подол платья. Ее кожа холодила словно шелк, и также легко скользила под его пальцами. Разве можно представить, как ее хватает своими грубыми пальцами О'Келли? Никогда! Хелен как хрупкая фарфоровая статуэтка от старого мастера: она требует особого обращения и специальных условий. Она не должна пылиться в маленькой холостяцкой квартире.

— Десмонд, — русская положила свою руку поверх его и подняла их обе вверх, — совсем скоро ваш день рождения. Пятьдесят лет! Это требует серьезной подготовки. Кевин говорил, что вы хотели вместо подарка выкупить нескольких русских лошадей, которых содержат в отвратительных условиях, чтобы заботиться о них и обеспечить достойную старость. А ещё о ваших планах открыть центр иппотерапии для особенных детей. Вы так много знаете о лошадях, так любите их, преступно не использовать все это во благо общества.

— Кевин не мог такое сказать, — от неожиданности Десмонд сам одернул руку.

— Он абсолютно непредсказуем.

— Правда, Хелен, ты же выдумала это. Какие лошади из России или больные дети? Бред, полный бред! Я живу и дышу скачками. Настоящими, породистыми лошадями, азартом и куражом заездов, а не чахлой русской кониной.

— Вы просто пока не думали о моей идее всерьез. Уверена, в деле спасения лошадей и помощи детям вы принесёте больше пользы, чем в никому не нужном флирте с матерью вашего внука. Не хотела поднимать эту тему, но вы откровенно переходите рамки и не можете остановиться. Десмонд, поверьте, я не ваша женщина.

— А чья? О'Келли? Да брось. Он туповат и бестактен, думаешь, сможет сделать тебя счастливой?

— Он точно попытается.

Глава 21

Два сраных месяца прошло с того момента, как родилась Дара. Время текло, события постепенно стирались из памяти, сглаживались и теряли свою пугающую остроту. Хотя Гаррет был уверен: через год, два или десяток — страх потерять Хелен и ощущение беспомощности навсегда останутся при нем. Как и первый крик Дары. Сейчас она подросла, научилась кричать втрое громче и пронзительнее, бодро переворачивалась на живот и имела целую коллекцию сосок, под каждое настроение, костюм или Луну в определенном знаке зодиака.

Хелен просила подождать, пока разберётся с делами, а после обещала Гаррету свидание. Чёртово настоящее свидание, без псов Адама и вездесущей Шивон, что считала своим долгом заглянуть в комнату ведьмы и проверить, не обижает ли ту гард. Свидания Гаррет ждал, но изо всех держался, чтобы не торопить события.

Пройдоха-Кевин не был бы самим собой, если бы не напустил тумана вокруг официального оглашения завещания Дона и того, кто сейчас является владельцем их компании. А когда все, даже самые пронырливые из журналистов потеряли нить, представил снимки той самой русской, которая завладела всем и уехала в Америку. Милая такая девушка, если не знать, что изображение сгенерировала нейросеть. Прессу лихорадило по сей день, но Гаррет был уверен — Хэйсы наживутся и на этом.

А сам О'Келли каждое утро бегал в парке. По старой привычке, приправленной почти иррациональным желанием увидеть здесь ведьму. Свою личную русскую ведьму, под чары которой попал давно и бесповоротно. Он нарочно выбирал дорожки поближе к ее дому или же те, что любил неугомонный Байт, который не мыслил удавшейся прогулки без распуганных оленей. Но дни шли, а ведьмы все не было. Зато становилось холоднее, многие деревья потеряли листву, трава пожелтела, а всюду в городе чувствовалось приближение Рождества. Гаррет всегда оставался в стороне от этой суеты, не считая покупки тонн подарков. Старому холостяку глупо украшать квартиру или собирать пластиковую елку. Тем более все равно нужно будет навестить родителей и сестер, а те уж точно подготовятся к празднику как следует.

Подошвы кроссовок мягко пружинили по асфальту, воздух уже почти очистился от утреннего тумана, значит, пора заканчивать пробежку и возвращаться домой, иначе опоздает на службу. Только добежит до того самого поворота, за которым спуск к любимому Хелен озеру и сразу домой.

Но хитрый пёс встретил его первым: подкрался, прячась за кустами, и громко гавкнул сбоку, чтобы напугать глупого человека. Гаррет в самом деле дернулся, а потом развел руки в стороны, показывая, что готов для объятий. Кленси прыгнул сразу же, обгавкал все на свете ещё раз и лизнул Гаррета в щеку.

— Ты самая несносная псина по эту сторону экватора! — по глазам было заметно: это комплимент для Байта, ещё какой комплимент. — Веди к хозяйке!

В карих глазах читалось: "На кой нам эта баба? Пошли гонять оленей, как настоящие мужики!". Но потом пёс почти по-человечески фыркнул и убежал куда-то вперёд по дороге.

Там в самом деле была Хелен. Разминалась и переводила дыхание после долгой пробежки. Простые движения, знакомые и понятные, а Гаррет следил за ними, не отрываясь. За плавными изгибами тела, за поднятыми вверх руками, за тонкой талией, которая мелькала из-под слишком короткого худи, за тем как переплетены тонкие пальцы ведьмы и с какой грацией и гибкостью она гнется вбок.

Нужно было срочно найти в ней что-то невозбуждающее, иначе и подойти не получится. Но и массивный фитнес-браслет, и собранные в нарочито небрежный пучок волосы и даже кроссовки с полосками такого же цвета, какие были на спортивных брюках, гнали кровь в область паха не слабее черных чулков с подвязками или кружевного белья. Срань! Да эта женщина — само воплощение совершенства, если и захочешь, не найдешь в ней что-то отталкивающее.

Поэтому Гаррет подошел, бережно развернул к себе Хелен и поцеловал ее. И видят небеса, он выдавил всю заложенную в нем стойкость и деликатность, чтобы держать одну руку на затылке, а вторую — на талии ведьмы, и орудовать языком и губами настолько аккуратно, насколько это возможно. Но хотелось, само собой, не этого. Хотелось целовать ведьму так, чтобы у нее дыхание перехватило, провести рукой по ее бедру, заставить согнуть колено, просунуть ладонь под майку, нащупать твердую, налитую молоком грудь, сейчас дразняще выпирающую под плотной тканью худи. Кстати, грудь была единственным, что выдавало в Хелен не так давно родившую женщину. Но Гаррет помнил о том, что случилось два месяца назад и маленькой Даре, которая ждала дома свою мать, и изо всех пытался сдерживаться, чтобы не утащить ведьму в ближайшие кусты, точно сраный неандерталец и, наконец, не использовать свой стояк по прямому назначению.