Читать книгу "Случайный граф - Анна Беннетт"

Разумеется, план заключался в том, чтобы у них был простой и порядочный брак. Возможно, нечто большее, чем фиктивный, но уж точно меньшее, чем брак по любви.

Потому что Грэй не мог обещать большего. И он должен был заставить Фиону понять это прежде, чем она вступит в союз, которому суждено стать для нее разочарованием.

Тем не менее было трудно вспомнить точные условия их соглашения, когда она прислонилась к его груди и положила голову ему на плечо. Когда они начали спускаться с холма, она вся сжалась, как пружина, но теперь ее тело словно растворилось в его теле. Даже сквозь ее юбки и свои брюки он чувствовал, как ее стройные ноги прижимались к его бедрам. Цитрусовый запах ее волос щекотал ему нос, и даже ритм ее дыхания успокаивал его истерзанные нервы.

Она едва осмеливалась взглянуть на него, как будто подозревала, что он будет в плохом настроении. Вероятно, ее вины тут не было.

– Спасибо, – сказала она.

– Хотел бы я не дать вам упасть.

Она засмеялась:

– С таким же успехом вы можете попытаться не дать курице клевать. Или быку бросаться вперед. Мне продолжать?

– Нет, я понимаю, о чем вы. – Он почувствовал, как его лицо растянулось в улыбке. – Но я бы хотел, по крайней мере, избавить вас от боли.

– Вы помогли мне больше, чем думаете. Я была в панике. Мне казалось, что я вот-вот испущу свой последний вздох. А вы заставили меня поверить, что со мной все будет в порядке. Так что… спасибо, – повторила она.

Он прижал ее чуть ближе к себе и уткнулся носом в ее макушку.

– Всегда пожалуйста. Но я должен настоять на том, чтобы вызвать врача, когда мы прибудем в Крепость.

В ответ она глубоко вздохнула:

– Так и быть.

Наклонив голову в сторону блокнота, он спросил:

– Вы рисовали чей-то портрет сегодня?

– М? А, нет. То есть я рисовала, но не портрет. Хотите посмотреть?

– Конечно. – Но когда она начала открывать блокнот, он сказал: – Подождите. Позвольте мне направить Меркуцио в тень, чтобы рассмотреть как следует.

Когда они вышли из-под солнца, она повернулась к нему и показала раскрытый лист блокнота:

– Что скажете?

Грэй моргнул, увидев сцену, изображенную на бумаге, затем закрыл глаза, позволив волнам воспоминаний накатить на него.

Те летние дни, когда они с Кирби притворялись, что скала – их пиратское судно.

День после смерти отца, когда Грэй отправился туда, чтобы сбежать из дома и от запаха смерти.

И недавний вечер, когда он отвел туда Хелену, чтобы показать ей луну, висящую в небе, и звезды, мерцающие над долиной. Но вместо того чтобы увидеть красоту всего этого, она повернулась к нему и сказала, что их помолвка разорвана.

– Вам не нравится, – сказала Фиона упавшим голосом.

Он открыл глаза и покачал головой:

– Неправда. Мне нравится все в этом рисунке. – Он более внимательно изучил его, заметив крохотное птичье гнездо на дереве, теплое оранжевое сияние долины и совершенную гармонию всего этого. На горизонте гордо виднелся силуэт Крепости. В глазах Фионы ее трещины и разрушения были незаметны. Она видела только ее величие и все то, чем этот дом мог бы стать.

Она запечатлела его имение с лучшего из возможных ракурсов. Но не потому, что хотела ему польстить или изобразить все в розовом цвете. Она нарисовала это так, как видела сама.

– Я рада, что вам понравилось, – сказала она с видимым облегчением. – Я сделала этот рисунок для графини. Но если хотите, я могу повторить набросок для вас.

– Вы нарисовали это для моей бабушки?

– Да. Я знаю, как сильно она любит это место, и… – Она глубоко вздохнула, прежде чем продолжить. – Она рассказала мне о своей болезни и о том, что теряет зрение. Мне так жаль, Грэй.

– Она сказала вам? – спросил он ошеломленно. – Она очень скрытная. Я не думал, что она кому-нибудь об этом расскажет.

– В тот день, когда мы поехали в деревню, чтобы пройтись по магазинам, мы оказались наедине. Она удивительная женщина.

– Да, это так.

– Когда я поднялась на камень сегодня утром и оглядела великолепный вид, я знала, что она будет в восторге. И поскольку она не может взобраться туда, хотя, осмелюсь сказать, что она справилась бы с этим лучше, чем я, я подумала, что смогу поделиться с ней этим видом. Возможно, это ее порадует.

– Она влюбится в него. – И в Фиону за то, что она подумала об этом. По правде говоря, он подозревал, что Фиона уже нашла путь к сердцу его бабушки.

И если он не будет осторожен, то она проникнет и в его сердце.

Она взяла рисунок в вытянутую руку и наклонила голову, как будто рассматривая его критическим взглядом:

– Я закажу для него рамку, когда мы вернемся в Лондон, и вручу графине, как только он будет готов.

Не успев сдержаться, он обхватил руками ее лицо:

– Это самый лучший подарок, который мне когда-либо дарили.

Ее щеки порозовели:

– Простите, но вы пропустили ту часть, где я упомянула, что это для вашей бабушки?

– Нет. Вот почему это лучший подарок. Ничто не делает меня счастливее, чем счастье в глазах моей бабушки.

Кивнув, она улыбнулась:

– Она сказала то же самое.

– Она хочет, чтобы я отвел вас к реке. Покатал на лодке.

– А вы сами, вы хотите отвести меня туда?

– Да. – Он хотел этого больше, чем следовало бы. И не только для того, чтобы порадовать бабушку. Теперь, после того как они с Фионой были близки, он не мог перестать думать о ней. И даже работая пилой, молотком или предаваясь любому другому бездумному труду, он не мог забыть вкус ее губ или ощущение прикосновения к ее коже. Он хотел взять ее снова.

– Река звучит чудесно, но у нас осталось не так много времени до возвращения в город. Завтра наш последний свободный день. Батюшка приезжает в субботу, и мы все будем готовиться к вечернему балу.

– Тогда пойдемте к реке завтра, если, конечно, доктор разрешит вам встать с постели. – Он покажет ей заводь, где они с Кирби играли и плескались в чем мать родила. Покажет веревку, подвешенную на прочной ветви вяза на краю воды, которая может запустить тебя в самую глубокую часть реки, а может и безжалостно уронить в грязь. Он покажет Фионе самые светлые мгновения своего детства. Возможно, единственное светлое мгновение.

Она повторила:

– Завтра. Я буду ждать с нетерпением. Хотя я сомневаюсь, что матушка позволит мне уйти без Лили или Мэри – моей горничной. – Ее прекрасные глаза блеснули сожалением.

– Я бы и не подумал уводить вас без провожатой, – тут он поправил себя с улыбкой. – Вообще-то, я бы с радостью, если бы думал, что мне это сойдет с рук. – В его голове уже зрел план того, как можно было бы украсть ее на несколько минут. – Рискуя указать вам на очевидное, скажу, мы прямо сейчас находимся вдвоем, без провожатого.