Читать книгу "Дурная кровь - Джон Каррейру"

Таким образом, круг стал сквозной темой визуального представления бренда «Теранос». Внутреннее пространство буквы «о» в названии было залито зеленым цветом, чтобы она выделялась, а фотографии пациентов и нано-тейнера, балансирующего на пальце, были заключены в круглые рамки. Кроме того, на базе шрифта гельветика был разработан специальный корпоративный шрифт для сайта и рекламных материалов, точки над буквами «i» и «j», а также в конце предложений были в нем круглыми, а не квадратными, как в оригинале. Элизабет результаты работы Патрика очень понравились.

В отличие от Патрика О’Нила, который и так был очарован харизмой Элизабет, Стэн Фиорито относился ко всей истории «Теранос» значительно спокойнее. Светловолосый и веснушчатый, общительный ветеран рекламного бизнеса, Стэн, кроме того, не мог отделаться от ощущения, что Санни ведет себя несколько странно. На совещаниях тот постоянно вставлял программистские словечки, которые не имели ни малейшего отношения к маркетинговым решениям. А когда Стэн попросил подробно объяснить, каким образом Санни рассчитывал экономические показатели, которые превращались в невероятно амбициозные планы продаж, тот отвечал хвастливо, но расплывчато. Обычно перед выходом на рынок компании проводили специальные маркетинговые исследования, чтобы определить потенциальный размер аудитории и реальный объем продаж, который они могли обеспечить. Но похоже, такие скучные вещи Санни не интересовали совершенно. Стэн попытался узнать о втором человеке в «Теранос» побольше, посмотрев его профили в соцсетях и упоминания в интернете, но ничего не нашел. Это очень удивило Стэна: человек с таким прошлым, предприниматель, успешно продавший стартап на пике успеха доткомов и сделавший на этом состояние, должен был заслужить хотя бы несколько упоминаний в сети. Полное отсутствие информации наводило на мысль, что Санни нанял профессионалов, чтобы удалить данные о себе.

Ну и отдельно удивлял сам факт привлечения Chiat Day — очень редко их услуги были по карману никому не известному стартапу: со всеми накладными расходами и, главное, репутацией агентства они стоили очень дорого. Непосредственно «Теранос» сотрудничество обходилось в шесть миллионов долларов в год. Откуда у фирмы, возникшей буквально из ниоткуда, средства на такие расходы? На совещаниях Элизабет несколько раз упоминала, что приборы «Теранос» использовались в армии и спасали жизни раненых солдат в Афганистане. Возможно, щедрое финансирование шло от Пентагона, размышлял Стэн.

Это по крайней мере могло объяснить секретность. По требованию Санни все физические материалы — документы, фотографии, — которые из «Теранос» передавали в ChiatDay, нужно было постранично нумеровать, каталогизировать и хранить под замком в отельном помещении с доступом только для работающих над проектом сотрудников. Распечатка любых файлов разрешалась только на единственном принтере, находящемся в том же запертом помещении, где и материалы. Черновики и мусор нельзя было выбрасывать, не пропустив через шредер. Рабочие файлы можно было хранить только на выделенном сервере, отключенном от интернета, и передавать только по отдельной локальной сети проекта, не соединенной с общей сетью агентства. И самое главное, ни в коем случае нельзя было делиться никакой информацией о «Теранос» ни с одним сотрудником лос-анджелесского или головного офисов агентства, если они не подписали соглашения о неразглашении.

Стэну кроме Майка Яги подчинялись еще двое сотрудников агентства, работавших только над «Проектом Стэнфорд»: Кейт Уолф и Майк Педитто. Кейт отвечала за разработку веб-сайта, а Майк за внутренние информационные материалы — брошюры, оформление офиса — и мобильное приложение для демонстрации возможностей технологии «Теранос» врачам.

По мере развития проекта Кейт и Майк тоже начали беспокоиться из-за поведения странной и требовательной компании-клиента. Оба были с восточного побережья и к работе относились весьма серьезно. Кейт было двадцать восемь, она выросла в городке Линкольн в Массачусетсе, училась в Бостоне и играла в хоккей за университетскую команду. С детства ее воспитывали с очень четкими нравственными ориентирами, а ее супруга и отец были врачами, поэтому с медициной Кейт была знакома не понаслышке. Майк был на четыре года старше, в Лос-Анджелес приехал из Филадельфии. Он вырос в семье итальянских иммигрантов, в университете серьезно увлекался бегом и обладал немного циничным взглядом на жизнь. В его родном городе пустой болтовней не занимались, а имевших к ней склонность людей не любили.

Элизабет хотела, чтобы на сайте и во всех материалах были исключительно яркие утвердительные сообщения. Среди них было и такое: «“Теранос” может проводить более 800 различных исследований по одной капле крови», в другом месте говорилось, что их технология выдает результаты точнее, чем традиционные лаборатории. Еще Элизабет хотела написать, что приборы компании выдают результаты меньше чем за тридцать минут, а анализы «сертифицированы FDA» и «рекомендованы основными медицинскими центрами страны», такими как клиника Майо в Миннесоте, Университетом Калифорнии и медицинским факультетом Университета Сан-Франциско. Ко всему прочему она хотела, чтобы на сайте были логотипы всех этих организаций.

Когда Кейт поинтересовалась, а есть ли документальные подтверждения данных о невероятной точности исследований, выяснилось, что эта информация экстраполирована из исследования, в котором говорилось, что девяносто три процента ошибок лабораторных анализов происходят из-за человеческого фактора. А поскольку технологический процесс анализов в «Теранос» был полностью автоматизирован, то, значит, он не был подвержен риску человеческой ошибки. Кейт не стала скрывать своего мнения, что это, мягко говоря, было вольным обращением с логическими связями. В конце концов законов о недобросовестной рекламе никто не отменял.

Майк был полностью с этим согласен и в письме Кейт, где перечислял моменты, которые нужно было согласовать с юристами, рядом с фразой «Автоматизация позволяет нам значительно повысить точность» подписал в скобках: «Не похоже на обоснованное утверждение». Для Майка это была первая рекламная кампания, связанная с медициной, поэтому он хотел быть твердо уверенным в каждой строчке. Более того, обычно рекламными кампаниями товаров или услуг здравоохранения, и особенно лекарственных препаратов, занимался специальный отдел головного офиса, который так и назывался — TBWAЗдоровье. Майк не мог понять, почему они не работают над «Проектом Стэнфорд» хотя бы в роли консультантов.

Элизабет упоминала некий отчет на несколько сотен страниц, в котором подробно обосновываются все научные и медицинские заявления «Теранос». Кейт и Майк неоднократно просили посмотреть текст этого отчета, но так его и не получили. Вместо этого им прислали защищенный паролем документ с комментариями, что он содержит выжимки из отчета. В его тексте говорилось, что медицинский факультет Университета Джона Хопкинса в Балтиморе провел анализ технологии «Теранос», нашел ее «инновационной и перспективной» и теоретически позволяющей «с высокой точностью» проводить «широкий спектр анализов».

Но эти выдержки были взяты вовсе не из объемного отчета, а из того самого двухстраничного письма, которое Элизабет и Санни привезли из поездки в Университет Хопкинса в апреле 2010 года. Как и в случае с Walgreens, руководство «Теранос» пыталось использовать эту бумагу, чтобы подтвердить независимую оценку их технологии. Но никакой независимой оценки Университет Хопкинса не проводил и заключений по этому поводу не давал. Билл Кларк, директор кафедры клинической токсикологии в клинике Джона Хопкинса, один из трех ученых, присутствовавший на той самой встрече, просил Элизабет отправить «Эдисон» ему в лабораторию, чтобы попробовать в работе и сравнить его производительность и точность с имеющимся оборудованием. Элизабет на словах выразила согласие, но от слов к делу так никогда и не перешла. Кейт и Майк ничего этого не знали, но сам отказ предоставить полный текст отчета выглядел подозрительно.