Читать книгу "Спаситель и сын. Сезон 4 - Мари-Од Мюрай"

Спаситель разнервничался, повесив трубку. Не могли же они отвезти Жово в морг, не позвонив ему. Но вспомнил медсестру мадам Рейнольд и подумал: нет, могли.

Как раз в это время Габен вернулся домой, отдав наконец школе дань вежливости. Он хотел забрать на кухне свои выписки из Википедии, но нигде их не обнаружил. Выписки унес Спаситель к себе в кабинет, но Габен окончательно решил: у него шизофрения: он сам не знает, что делает. Теперь во всем, что бы с ним ни происходило, он находил симптомы душевной болезни…

Габен вышел на веранду, посмотрел в окно и вдруг подумал, что неплохо было бы взять велосипед Спасителя и съездить на берег Луары. Он не любил физических усилий, никогда не садился на велосипед, но почему-то именно сейчас ему позарез понадобилась велосипедная прогулка.

Габен вышел в сад – холодный, темный, пустынный, одним словом, февральский – и направился к сараю, где Спаситель держал лопаты и грабли, велосипеды и самокаты. Когда Габен потом вспоминал об этом, то говорил, что у него сработала интуиция, но вообще-то все было, конечно, делом случая.

Габен вошел в сарай и в полутьме сразу заметил зомби. На секунду он впал в ступор. Но ему, Габену, хладнокровия не занимать, он не заорал, не заметался, как идиот. Он застыл, затаив дыхание, и мало-помалу к нему вернулась соображалка.

– Жово? – спросил он.

Вот чего было у Габена не отнять, так это смелости. Он приблизился к существу, которое, тяжело дыша, привалилось к велосипедам, глядя перед собой широко открытыми глазами. Изо рта у него текла слюна. Габен присел на корточки и потрогал сидящего, чтобы увериться: Жово сидит тут на самом деле, это не галлюцинация.

– Жово? Какого черта ты тут торчишь? – спросил он с отчаянием и злостью в голосе.

В ответ он услышал хрип. Для разговора время было явно не подходящее. Габен подхватил старика под мышки и под коленки и попробовал поднять. Жово был высоким, но сейчас от него остались кожа да кости. Неимоверным усилием Габену удалось выпрямиться, и он с большим трудом, оступаясь, едва не падая, дотащил свою ношу до веранды. Локтем и ногой отворил дверь и с последним «о-ох» свалил старика на диван. Трудно себе представить, как выглядел Жово. Он нацепил на себя то, что сумел прихватить в медсестринской комнате, а сверху завернулся в одеяло. Дождь, слезы, пот и кровь текли у него по лицу.

– И… ди… – прошептал он.

– Что? Что ты говоришь?

– Иди…

– Ты шел от самой больницы? Ты с ума сошел, Жово!

– Иди или…

«Иди или сдохни» – таким был девиз легионеров.

* * *

Луиза привыкла, что после недели с отцом дети выплескивали на нее всё скопившееся за эти дни раздражение. Но на этот раз все было еще хуже. Поль был в полуобморочном состоянии, как морская свинка, когда она не может спрятаться в укрытие.

– Садись быстрей, не тяни, – поторопила его Луиза, опустив окно.

Поль плюхнулся на сиденье рядом с ней и сказал:

– Не кричи.

– Я кричу? – изумилась Луиза.

Но она уже усвоила полезную манеру Спасителя извиняться и прибавила:

– Прости, пожалуйста. Как дела?

– Спать хочу, – ответил Поль и закрыл глаза.

У него гудела голова от криков ссорящихся Жерома и Пэмпренель и нескончаемого плача ребенка. Луиза поняла, что выбрала неподходящее время для интервью. Но, увидев Алису, действительно закричала:

– А это еще что такое?

Алиса вышла из школы не только с набитым рюкзаком, но еще и с чемоданом на колесиках.

– Не кричи! – сказала ей Алиса. – Мне пообещали, что выбросят мои пожитки на улицу.

Тогда Алиса быстренько собрала одежки, книжки, косметику, постеры в первое, что попалось под руку. В школе целый день над ней потешались.

– И что теперь будет? – спросил Поль разбитым голосом, когда они втроем уселись на кухне, решив утешиться горячим шоколадом.

За всю прошедшую неделю дети почти не виделись с отцом. Они забились в комнату Алисы и сидели там, совершая боязливые набеги на холодильник, который пустел с каждым днем.

– Я голодала, – трагически сообщила Алиса, ужасаясь задним числом, как могла она такое вынести.

Луиза встала и выложила перед детьми еще одну пачку мадленок.

– Можно сегодня я буду ночевать у Лазаря? – спросил Поль.

Луиза пообещала, что позвонит Спасителю, как только они кончат есть.

– Почему всегда Поль? – обиделась Алиса. – Почему МЕНЯ никогда не спросят? Почему никто не спросит, чего Я хочу?

– Я тебя тоже всегда с удовольствием выслушаю, – попыталась возразить Луиза.

– Всегда бедненький любименький Поль! И сразу звонить Спасителю, чтобы Поль ночевал у Лазаря. А для МЕНЯ у Спасителя есть место? Мне только пообещали комнату на чердаке: «У тебя будет своя комната»! А потом что? Оказалось, это невозможно, потому что дорого! И где я буду жить? На улице, как Жово?

Алиса рыдала и кричала, искренне, мучительно страдая от всех несправедливостей, нет, назовем вещи своими именами, от всех издевательств, которые на нее обрушились. Мне плохо. Я страдаю, Я, Я, Я! Решительно, она была самым несчастным существом на земле.

– Осторожней, а то она шарахнет дверью, – пробормотал Поль сквозь зубы, не слишком уверенный, что именно сейчас стоит задевать сестру.

Действительно, дверь хлопнула – бабах! – но до этого еще и кружка грохнулась об пол.

– Поль! Неужели ты не мог помолчать! – упрекнула сына Луиза.

– Мне очень жаль, – отозвался он и так точно скопировал интонацию Спасителя, что Луиза невольно улыбнулась.

Собирая осколки разбитой кружки, подтирая шваброй лужу какао, Луиза подумала: что ж, Алиса пусть на свой лад, но потребовала для себя места в семье Сент-Ив. Этому она тоже училась у психолога: надо видеть человека в наилучшем свете.

Луиза дождалась семи часов и позвонила Спасителю, хотя не была уверена, что его рабочий день закончился. Обычно Спаситель после двух фраз Луизы понимал по ее голосу, что у нее что-то не так. Но на этот раз он вообще как будто ее не слышал. И даже когда она заговорила о том, чтобы приехать на всю неделю вместе с Алисой и Полем, никак не откликнулся.

– У них у обоих стресс, им бы очень помогло, если бы мы… если бы ты… Но если… Может… – Луиза вконец растерялась и расстроилась. – Ты меня слышишь?

– Да, извини. Я… немного отвлекся. Нет проблем, конечно, приезжайте. Мы же договаривались.

– Знаешь, я даже уверена, что Алиса не будет устраивать истерик из-за дивана на веранде, – сказала Луиза, сразу просветлев.

Никакой реакции.

– Спаситель, ты где?

– Здесь. Приезжай. Приезжайте. Устроимся.