Читать книгу "Распутница и принц - Маргерит Кэй"

Вывода, который Стефани не хотелось признавать. Она вышла в свой двор и свесила ноги в холодную воду фонтана. День действительно был очень душный. Ей не хотелось мириться с тем, куда вели ее мысли.

Но в этом огромном опустевшем дворце она нигде не смогла бы спрятаться от них. Ее работа в Бхариме закончена. Последние четыре недели, когда Рафик тренировался, она просто ждала. Время тянулось еле-еле, а иногда, как ей казалось, и вовсе останавливалось, но Стефани ничего не могла сделать. Только ждать. Теперь ожидание закончилось. Завтра они с Рафиком будут заниматься любовью. А потом она уедет.

И вот она – картина, которую ей не хотелось вызывать в своем воображении. Бхарим и Рафик исчезают вдали, а она уезжает, направляясь в Англию, в будущее, которому полагалось быть ярким и сияющим, но которое теряло всю свою прелесть, потому что в нем не было любви. Она могла бы остаться здесь еще на неделю, на месяц, даже на три, но зачем? Ее работа закончена. Будущее она держала в своих руках. Как и Рафик. Только это совсем другое будущее. Светлое, свободное от чувства вины. Да, она могла бы испытывать удовлетворение от того, что помогла ему открыть дверь возможному счастью. Глубокое удовлетворение. Не говоря уже об удовлетворении тем, что она добилась успеха там, где хотела его добиться, и может искупить свою вину перед папой, отправив ему статью для «Королевского общества». Она почувствует это удовлетворение, как только справится с болью разлуки. И чтобы это сделать, у нее будет долгое путешествие из Аравии в Англию.

Итак, решение принято. Дело должно быть сделано. Строго сказав себе, что сейчас у нее нет времени на слезы и сожаления, Стефани снова пошла в конюшни, чтобы начать готовиться к отъезду.

Первый этап занял девять часов, быстро оставив позади раннее утро. Рафик не рвался быть первым, его вполне устраивало, что он держится в группе лидеров. После пятой перемены лошадей эта группа в количестве десяти человек пересекла стартовую линию. Вокруг клубились дымы от сотен костров, зажженных, чтобы не дать замерзнуть зрителям. На шестой и седьмой перемене всадников оставалось восемь. Однако на восьмой и последней – всего четверо. Сначала Ламех, как всегда, с завидной решимостью попытался избавиться от Рафика, подпрыгивавшего у него на спине, но Рафик не был настроен терпеть строптивость жеребца. Ламех, похоже, это почувствовал и потому быстро смирился.

Впереди оставалось двадцать пять миль и трое всадников, которых ему предстояло обогнать. Один из них носил цвета вождя Салима. Ламех отвел уши назад, выражая готовность скакать изо всех сил, но Рафик его придержал. Последняя часть пути была самой трудной, пролегая большей частью по каменистому подножию холма. Крутые подъемы вверх сменялись коварными спусками, лишь в самом конце выходя на равнину. На первом этапе несколько лошадей упали на колени на этих спусках. Рафик не собирался допускать, чтобы это произошло с Ламехом.

– Ты должен сделать это ради своей матери, – шепнул он жеребцу, – как я сделаю это ради ее хозяйки.

Странно, но теперь, когда он больше не ощущал необходимости победить, его уверенность в победе лишь возросла. На карту по-прежнему было поставлено очень многое, но он уже не чувствовал себя так, словно от этих скачек зависит сама его жизнь. Рафик хотел победить ради Эльмиры. Ради своего народа. Ради своего королевства. Но не ради своей жизни. Она принадлежала ему.

Восемнадцать часов гонки, все мышцы болели, но он с хмурой решимостью мчался вперед. Осталось две мили. Он благополучно преодолел последний крутой спуск, и теперь их осталось только двое: он и человек Салима.

Рафик ни минуты не сомневался в победе, и все же, когда впереди показалась финишная прямая, его сердце начало отчаянно стучать. Прямо за спиной он слышал стук копыт и чувствовал дыхание соперника, но не оглядывался. Он смутно ощущал присутствие толпы, размахивавшей флагами, и, проезжая мимо, слышал приветственные крики. Однако все его внимание было сосредоточено на том, чтобы пересечь финишную прямую первым. Ради Эльмиры и ради своего народа. Когда Ламех с минимальным отрывом от соперника пересек финишную прямую, Рафик натянул вожжи. Его сразу же окружила ревущая от восторга толпа подданных, и тут он увидел ее. Она спокойно стояла за ограждением и с сияющей улыбкой ждала его. Стефани. Очень личная и предназначенная только ему награда.

Всю дорогу своего торжественного выезда от финиша до города Рафик восседал на спине верблюда в массивном, похожем на трон седле своего отца. В руках он держал огромный золотой трофей Сабра. Люди пребывали в экстазе. Празднества, которые готовили на случай такого исхода, должны были продлиться четыре дня и охватить все королевство.

Потом Рафик стоял на сцене, установленной на городской площади. В окнах королевской галереи виднелось несколько лиц. Он знал, что одно из них – лицо Стефани, но не мог понять какое. Он пригласил на сцену Салима и поднял высоко над головой трофей Сабра.

– Свою сегодняшнюю победу я посвящаю вашей дочери, принцессе Эльмире. Поэтому мне кажется правильным передать этот трофей вам на постоянное хранение. Пришло время оставить прошлое позади. В следующем году будет новый Сабр, открытый для всех лошадей, любого разведения. Это будет свежая кровь. И новый старт для всех нас.

Чтобы отметить свою последнюю ночь с Рафиком, Стефани решила надеть розовое платье. На ее розовых тапочках позвякивали маленькие колокольчики. Ей почему-то казалось, что нужно надеть что-то такое, чего никогда не посмела бы надеть прежняя Стефани. Ожидая его, она вышла на террасу у фонтана нимф. Рафик задерживался, он по-прежнему оставался в окружении толпы. Он недооценил энтузиазма своих подданных и их желания отпраздновать победу вместе с ним.

Все факелы и светильники на террасе были зажжены. Наконец ее чуткие уши уловили звук открывшейся двери, соединявшей террасу с залом собраний, и Стефани быстро ушла с террасы, чтобы дожидаться его внутри. Рафик наверняка выйдет на террасу, удивится, не найдя ее там, где она обещала его ждать. Потом заметит открытую дверь в библиотеку. Потом – открытую дверь в раздевалку. И тогда…

Дверь в большой банный зал открылась и снова закрылась. Туман рассеялся.

– Стефани?

На нем была белая шелковая туника. На ногах тапочки. Рафик уже принял ванну у себя, и его волосы еще не высохли. Он побрился. Увидев ее возле мраморного стола, он улыбнулся. Своей соблазнительной греховной улыбкой. Сердце Стефани заныло от любви, которую приходилось скрывать.

– Стефани.

Никто больше никогда не произнесет ее имя так, как он. Рафик обнял ее, и Стефани стала целовать его, позволяя поцелуям говорить то, что она не могла сказать словами.

– Прости, что я не смог прийти раньше.

– Сейчас вы здесь, остальное не важно.

Снова поцелуи. Ей хотелось целовать его, целовать и снова целовать. Истратить за одну ночь все поцелуи, отпущенные ей на жизнь. Отстранившись от него, Стефани начала расстегивать пуговицы на вороте его туники, целуя шею и грудь.

– Снимите ее, – попросила она.