Читать книгу "Девятьсот часов неба. Неизвестная история дирижабля «СССР-В6» - Алексей Белокрыс"

Дирижабль В-6 мог рассматриваться как усовершенствованный вариант дирижабля «Италия», который до того времени оставался непревзойдённым среди полужёстких дирижаблей данного объёма. Русский дирижабль выявил превосходство над своим итальянским прототипом как по своей форме, так и по полётным характеристикам. Действительно, крейсерская скорость была увеличена с 90 до 104 км/ч. При этом гондола управления была увеличена в расчёте на размещение 20 пассажиров. Можно считать, что достигнутый прогресс был действительно примечательным. Советские инженеры очень гордились этим, а я гордился ещё больше, видя успех, увенчавший два года работы при наличии большого количества возникавших трудностей [43, с. 45].

В результате «борьбы за килограммы» корабль получил высокую весовую отдачу, достигшую 45 %, – один из лучших показателей среди полужёстких дирижаблей, вполне сопоставимый с характеристиками цеппелинов. Согласно расчётам, без пассажиров он мог подняться на 4,5 тыс. метров и пролететь, не дозаправляясь, больше 5,5 тыс. километров – расстояние от Москвы до Благовещенска.

Для любителей техники в приложении приведены подробное описание конструкции и технические характеристики этого корабля, ставшего лучшим дирижаблем типа N и первым серьёзным достижением советского дирижаблестроения. Имея столь завидные качества, на лётной работе «СССР-В6» определённо мог бы сделать намного больше, чем ему позволили сложившиеся обстоятельства.

Заводские испытания корабля, начавшиеся в ноябре 1934 года, затянулись. Параллельно с полётами дирижаблестроевцы на ходу занимались устранением многочисленных недоделок.

Ещё в конце апреля 1934 года Дирижаблестрой расстался с Фельдманом, около года управлялся временными руководителями – и лишь в марте 1935 года получил постоянного. Им стал 44-летний Сергей Хорьков, первый и единственный из всех командиров советского дирижаблестроения, кто имел авиационное образование и воздухоплавательный опыт. До этого назначения он успел послужить начальником штаба УВВС РККА и Военно-воздушной академии, но из-за проблем по партийной линии его с понижением перебросили на Дирижаблестрой.

Тем временем командир «СССР-В6» Паньков учился пилотированию у Нобиле, без которого не проходил ни один полёт. О том, был ли итальянский аэронавт хорошим пилотом, есть разные мнения, но с ролью учителя он явно справлялся не всегда. В марте 1935 года Паньков жаловался Хорькову и командиру Эскадры дирижаблей Эрнсту Бирнбауму:

Нобиле с обязанностями шеф-командира не справляется. Положительного в пилотаже и в кораблевождении от него нечего взять, в полёте его как шеф-командира не чувствуется. В полёте распоряжений нет – всё делает сам. Мне, как командиру, ничего не доверяет, поэтому прошу Вашего распоряжения снять Нобиле с шеф-командира и дать мне, соответственно занимаемой должности и ответственности, права[108].

Паньков приводил примеры действий Нобиле, которые он считал неадекватными и ошибочными, и утверждал, что последствия для корабля могли быть самыми печальными. Хорьков отреагировал, предложив техническому руководителю ускорить подготовку Панькова и одновременно с завершением заводских испытаний выпустить его для самостоятельных полётов на корабле[109].

Не всё нравилось и пилоту Алексею Померанцеву – однажды он даже пошёл на конфликт и отказался от полёта с итальянским шеф-пилотом. Было ли это проявлением той самой тенденции игнорирования иностранцев, с которой упорно боролось аэрофлотовское начальство, или простым желанием поскорее вырваться из-под опеки и летать самим?

При всех недостатках Нобиле, действительных или мнимых, у молодых дирижаблистов Эскадры не было других наставников. Большую пользу принесла бы стажировка наших пилотов, штурманов, бортмехаников на каком-нибудь действующем крупном дирижабле. Таким образом можно было освоить не только искусство управления и обслуживания корабля, но и всю систему организации полётов и наземной службы. Однако если о загранкомандировках для конструкторов на Дирижаблестрое время от времени задумывались, то пилотам предоставлялось дойти до всего самим. К тому же после гибели американского «Акрона», вслед за которым в феврале 1935 года отправился его двойник «Мэкон», единственным в мире большим дирижаблем остался «Граф Цеппелин», а отношения с немцами уже не позволяли заводить разговор о техническом сотрудничестве.

К середине апреля пришло время заканчивать с короткими полётами вокруг Долгопрудной. Для первого рейса средней дальности, недолго думая, выбрали Ленинград: туда уже неоднократно летали мягкие дирижабли, и только там, в Сализи, имелось некое подобие дирижабельного порта, где «СССР-В6» теоретически мог приземлиться в случае крайней необходимости.

Помимо экипажа и обязательного шеф-пилота, 21 апреля на борт корабля поднялись Хорьков, Бирнбаум и инженер Кулик. Около полудня «СССР-В6» взлетел, покружил несколько часов над Москвой, напомнив москвичам о существовании Дирижаблестроя, и взял курс на Северную столицу, куда прибыл ближе к полуночи.

Приземление в план не входило. Экипаж по радио передал приветствие Ленинградским обкому и горкому ВКП(б), Леносоавиахиму, после чего направился в Сализи, чтобы пролететь над ЛЕНПОДИ – так сокращённо называли Ленинградский порт дирижаблей[110]. На случай аварийной посадки там ждали причальная команда и несколько инженеров. Но всё шло хорошо, и дирижабль, пролетев над эллингом, лёг на обратный курс.

Подойдя к долгопрудненскому лётному полю к 9 часам утра, он не стал садиться сразу, а до вечера кружил в окрестностях, проверяя работу оборудования в длительном полёте, и приземлился только к 18 часам.

Хорьков дал «Комсомольской правде» интервью, в котором описал детали корабельной жизни:

Экипаж дирижабля был разбит на две смены. Вахту несли по два и четыре часа. Усталости не чувствовали никакой. В кабине было тепло, светло и весело. Играл патефон. Команда выпускала стенную газету «Осоавиахимовец». Обсуждали помещённые заметки, смеялись над карикатурами. Пели песни. Пытались танцевать, но мешала небольшая площадь гондолы.

Пищи на дирижабле было достаточно. В термосах был припасён горячий чай, кофе и какао [70].

В заключение начальник Дирижаблестроя сообщил: слетав в Ленинград, «СССР-В6» тем самым прошёл испытание на продолжительность, а после майских праздников ему предстоит второе – на высоту. Затем корабль пустят в пробную эксплуатацию на линию Москва – Свердловск.

Полёт с патефоном и песнями не отличался ни особой протяжённостью, ни длительностью, но состоялся в нужное время, ведь «СССР-В6» не появлялся за пределами Долгопрудной почти полгода, что вызывало резонные вопросы.