Читать книгу "Время мертвых - Александр Тамоников"

— Никита, ты нормально? — проворчал, уставившись исподлобья, Левтун. — Чего волнуешься-то так?

— Все в порядке, Михалыч, огромное спасибо тебе, человеческое…

Я прыжками бросился прочь, едва не выбив затылком раму дверного проема. Пробежал по переходу, пролез через портьеру, стыдливо прикрывающую облезлую дверь пожарного хода, и снова очутился в зале.

Здесь находилась Варвара. Тоже взмыленная, взволнованная. У нее поблескивали глаза. Сегодня она одевалась наспех, натянула жакет, никак не гармонирующий с длинной складчатой юбкой, забыла причесаться. Дамская сумочка висела на плече — девушка держалась за ремешок, словно часовой за ремень автомата.

Мы заговорили одновременно, осеклись, раздраженно уставились друг на друга. Снова открыли рты… В этот момент в помещение быстрым шагом вошел Сергей Борисович. Он тоже был взволнован! Мы словно сговорились!

С внешним видом у Якушина был полный порядок, но волнение плескало через край, он учащенно дышал, блестели глаза. Он обрадовался, что мы оба тут, и не успели мы снова заговорить, как он приложил палец к губам. Варвара изумленно отвесила подбородок. Я все понял. Ведь подозревал что-то подобное, но так и не собрался с идеей обжиться и провериться.

Я молча кивнул, показал Варваре кулак. Она возмущенно засопела. Женщины не любят выглядеть глупее окружающих. Якушин сделал знак — на выход, прошептал: «На улицу», и мы послушно потянулись за ним.

Но выйти из музея оказалось сложнее, чем нам представлялось. Каждому из нас хотелось говорить, но все в этот час было против! Сергей Борисович торопливо спускался по лестнице, держась за перила. Мы следовали за ним, словно хвост за собакой, Варвара пыталась обогнать, наступала на пятки. Михаил поднимался навстречу, держа наперевес, словно базуку, папку с документами. Приметив Якушина, он тоже возбудился.

— А я ищу вас, Сергей Борисович… Во-первых, звонили из московской ассоциации танатологов, срочно хотели вас услышать, ваш сотовый телефон почему-то оказался недоступен… Во-вторых, вы должны расписаться — это бумаги в налоговую, в санэпидемслужбу и несколько потерявшихся листов по дилерскому договору с барнаульским заводом.

Я бы с удовольствием протаранил этого парня, дабы не мешался тут! Но Сергей Борисович был человек дисциплинированный, ответственный и чуткий. Он не сказал ни слова, прислонился к перилам и принялся бегло расписываться услужливо протянутой ручкой. Михаил забрал папку и снова хотел что-то сказать. Этому парню я тоже показал кулак и провел соответствующую жестикуляцию: дескать, сгинь с пути, а то я за себя не отвечаю! Михаил удивленно заморгал, но решил не искушать судьбу, освободил дорогу. Мы прогремели мимо него, словно группа захвата, идущая на дело, спустились в зал.

— Сергей Борисович, у меня несколько вопросов, вы сильно заняты? — оторвалась от иконы Марка-Гробокопателя Алла Михайловна Незнанская. Она что-то «стенографировала» в блокноте, но краем глаза отметила движение и тоже приняла стойку.

— Да, Сергей Борисович страшно занят, просит извинить! — чуть не синхронно воскликнули мы с Варварой, а последняя поспешила взять Сергея Борисовича под локоть. Он замешкался, вроде хотел остановиться, но Варвара повлекла его дальше, а мне пришлось вести арьергардные бои, прикрывая отход колонны.

— Что-то случилось, Никита Андреевич? — бросила в спину Незнанская. — Может, пожар или наводнение?

— Эвакуацию объявили, Алла Михайловна, — чисто по-военному пошутил я. — Бомбардировщики уже в пути, взлетают с Чкаловского аэродрома. Все в порядке, просто срочные дела. Сергей Борисович непременно к вам подойдет, когда освободится.

А вот пройти безнаказанно мимо съемочной группы французского телевидения оказалось нереально. Эти люди обладали жесткой хваткой. Оператор Антуан Лепьен снимал крупным планом восточную стену, стараясь охватить все ее содержимое. Камера была здоровая, профессиональная, позволяющая вести съемку даже для прямого эфира. Под ногами путались провода, горели переносные лампы.

Объясняться журналистам приходилось с Ларисой. Сотрудница музея говорила в микрофон, который держала перед ней Мари Ксавьер. При этом непонятно, кто кому давал интервью — Мари постоянно перебивала, задавала вопросы, ответы на которые даже толком не выслушивала. Лариса была вполне подготовленной девушкой и могла бы выдержать любое нашествие. Она терпеливо общалась с представителями прессы, не стирая с губ вежливой улыбки. Но кого-то французской журналистке определенно не хватало. Обнаружив скользящего мимо надгробий Якушина, она обрадовалась и устремилась к нему, путаясь в шнуре от микрофона.

— Сергей Борисович, мсье Якушин… пожалуйста, всего лишь несколько слов, мы кое-что не понимаем… — Она умела делать свою работу, соорудила такую мордашку, что остановился бы и скорый поезд без тормозов. К тому же она бесцеремонно заступила нам дорогу, и свободы для маневра фактически не осталось.

— Хорошо, Мари, — любезно улыбнулся Якушин, — но только несколько слов, хорошо? Мы с коллегами должны решить одну проблему, а потом я весь к вашим услугам.

— Да, да, Сергей Борисович, только несколько минут. — Журналистка лучезарно улыбалась.

— Все в парк, — шепнул мне Якушин, — да проверьте все на себе, поняли, о чем я?

Варвара неласково поглядывала на Мари, вломившуюся в нашу деликатную работу. Мы обогнули журналистку и с потерями покинули здание. Я быстрым шагом направлялся к парку, свернул на дорожку, спускающуюся к центральной аллее. Она семенила сзади, несколько раз порывалась что-то сказать, но я раздраженно отмахивался.

Я плюхнулся на лавочку в безлюдном месте, снова приложил палец к губам. Она всплеснула руками — и этот туда же! Я стащил с себя ветровку, осмотрел ее, пристроил рядом. Прощупал брюки, потом взялся за борсетку с деньгами и документами. Вроде ничего. Варвара, кажется, сообразила, сняла жакет, как-то стыдливо глянув по сторонам, стала проверять складочки и карманы.

А я с любопытством воззрился на ее сумочку, которую она поставила на скамейку. Обычная небольшая сумочка — что-то из высокой моды, фирмы «Baldinini» (впрочем, я в этом не силен), прямоугольная, вытянутая вверх, с ремешком. Характерная особенность — четыре сантиметровые лапки в нижней части, что позволяет ее ставить на любую горизонтальную плоскость, и нет нужды класть на бок. То есть «брюхо» сумочки фактически никогда не демонстрируется… Я взял ее, приподнял. Варвара что-то протестующе пискнула и осеклась.

Мы с интересом разглядывали приклеенного к днищу полусантиметрового «клопика» — маленький серый наплыв с липкой нерабочей поверхностью. Варвара открыла рот от изумления, вопросительно уставилась на меня. В принципе, умно. Приклеить незаметно может любой, если сумочка висит у женщины на плече, а обнаружить трудно, хотя микрофон совсем рядом. Выходит, нас постоянно подслушивали?

Я осторожно отодрал ногтем шпионское приспособление, прогулялся до отстоящей урны, опустил его на самое дно. Потом вернулся, снова сел. Варвара обескураженно опустилась рядом — ноги не держали.