Читать книгу "Любимые женщины клана Крестовских - Марина Болдова"

– Тише, ну, тише, Лизок! Отдай-ка мне эту псинку. – Он протянул к ней руку.

Лиза посмотрела на него, все еще не узнавая, и, размахнувшись, шваркнула собаку об стену. Вокруг разлетелись мелкие кусочки фарфора.

– Лизок, больше ничего не трогай. – Кучеренко подошел к ней и взял ее руки в свои. – Пойдем чайку глотнем. Только тапки надень. – Она послушно сунула ноги в первые попавшиеся шлепанцы. Он повел ее в сторону кухни, наступая прямо на битое стекло. Усадил на стул, а сам устроился рядом на табурете.

– Ты знаешь, дядя Вова, да?

– О папке твоем и Ларке? Знаю. Потому и приехал.

– Она же, гадина, все рассчитала! Дождалась, пока он в маразм впадет, и тут как тут! Он же сейчас может таких глупостей натворить, так, дядя Вова?

– Вот об этом и давай поговорим.

– Что мы сделать можем? Ты знаешь, они уехали! Нет, ты пойми, эта сучка захотела, и он за час все оформил – и визы, и путевки! Она специально его из города увезла, подальше от нас. А там что: море, песочек, романтика. Старик размяк – и готов!

– Твоего отца так просто не купишь, Лизок!

– Эта купит! Поверь, дядя Вова, ее никто не знает так хорошо, как я! Она маленькая была – змея! Хитрая, лицемерная. А уж сейчас! Отец женится на ней, вот увидишь!

– А вот этого мы не допустим!

Лиза посмотрела на Кучеренко уже довольно спокойно.

– Лизок, придется применить крайнее средство. Скажи, Ларка знает, как погибла ее мать?

– Возможно, и знает. Она ведь скрытная, по ней ничего не скажешь!

– То есть она знает, что мать ее кто-то сжег заживо.

– Скорее нет. Борька ей так напрямую не говорил. Просто что погибла при пожаре.

– Очень хорошо. Вот ты ей и скажешь. И еще скажешь, по чьему приказу это сделано, – делая ударение на слове «приказу», твердо произнес Кучеренко.

– Нет, дядя Вова, нет! – Лиза побледнела. – Она же его убьет!

– Вот и хорошо. То есть мы не позволим, конечно. – Он успокаивающе похлопал ее по руке. – Лиза, пойми! Твоего отца уговаривать бесполезно, я пытался. Он влюбился, поверь мне на слово. Случился с ним такой старческий грех!

– У-у, сука! – не сдержалась опять Лиза.

– Да, она самая. И к тому же я никогда не поверю, что Ларка способна влюбиться. Она его просто использует. Теперь представь, какова у нее будет реакция, когда она узнает, что именно твой отец приказал поджечь дом ее матери?

– Она не я, посуду бить не станет. Скорее, продумает все – и…

– Вот! А в этот момент мы ее и… нейтрализуем!

– А если не успеешь?

– Лизок, когда это я не успевал? В лучшем для нее случае, отправим ее в дурку с соответствующим диагнозом. В худшем – сама понимаешь, ей не жить. Надеюсь, жалеть ее ты не будешь? Смерть ее матери ты перенесла стоически. – Он усмехнулся.

– Нет, я все же боюсь.

– Чего?

– Ты не думал, что она причиной всех бед может посчитать меня, а не отца? Это из-за моей любви к Борису отец сделал его вдовцом.

– Ты тогда, Лизок, была совсем неадекватна. Опасался он за твой рассудок, вот и принял такое решение. Вспомни, когда у Борьки родился ребенок, Ларка то бишь, ты чуть сама в дурку не попала.

– Да, я хотела даже таблеток наглотаться или вены порезать. Дура была!

– Конечно, дура, кто ж спорит. Было бы из-за кого!

– Не надо, дядя Вова!

– Ладно, давай о деле. Другого выхода у нас нет. Мы вот что сделаем. Ты ей позвонишь и по телефону информацию и донесешь. А сама из дома уедешь. Ларка, если домой из аэропорта поедет, – тебя не найдет. Уверен, сразу в офис рванет, там я ее и приму. Пойми, мы теряем столько, что жизнь какой-то, пусть и красивой девки в этой игре ничего не значит. Империю Крестовского дробить нельзя! Потому и я не женился.

– А почему, кстати, ты не женился? Только ли из-за денег?

– Не встретил такую, как твоя бабушка, Лизок. – Кучеренко говорил серьезно и с печалью в голосе. – Таких женщин больше нет. Их просто не бывает.

– Это ты про бабу Веру?

– Баба Вера! Бабы на базаре яйцами куриными торгуют. И капустой квашеной. А она до смерти оставалась Верой Александровной Крестовской! – сказал он и отвернулся к окну.

«Да он любил бабушку всегда!» Лиза в изумлении взглянула на Кучеренко.

– Я чувствую свою вину перед ней. – Кучеренко по-прежнему смотрел в окно. – Я не сумел тогда отговорить твоего отца. А она обо всем узнала. Узнала, что ее сын – убийца. Ты помнишь, тогда она и слегла. И уже не оправилась. И близко к себе нас не подпускала, ты просто не знала, наверное. Отец приходил, а она и его гнала. Так и умерла, не простивши. Рядом только сиделка была.

– Я не знала…

– Кроме нас троих, никто ничего не знал. И вдруг уже после ее смерти приходит к твоему отцу один хмырь, сожитель сиделки, и давай его на бабки разводить, мол, знаю, что это ты девку сгубил! Но мы его убрали, чтоб под ногами не путался. Да и не было у него ничего серьезного, доказательств никаких. Так и остались мы трое. Кстати, а к сиделке-то я и хотел наведаться. Тьфу, совсем забыл. Сейчас съезжу, не поздно еще.

– Зачем?

– А про записку Борису ты забыла?

– А при чем здесь это?

– А при том, что точно такую же получил твой отец. На, сравни! – Кучеренко достал из кармана оба конверта.

– Но этого не может быть! Конечно! Я вспомнила, это же почерк бабушки Веры!

– Чей?

– Твоей любимой Веры Александровны Крестовской! – Лиза подошла к комоду и выдвинула средний ящик. Достала оттуда пачку старых открыток и протянула ее Кучеренко.

– Один в один. – Кучеренко тупо смотрел на открытки, подписанные бабушкой внучке. Он ничего не понимал. Он опять запутался. А это состояние он не любил больше всего. – Привет с того света, так это называется? Или кто-то так шутит? Найду – придушу шутничка! Ладно, Лизок, я поехал.

– Позвони потом, ладно?

– Не вой тут, а то соседей перепугала! – Кучеренко легонько щелкнул ее по носу, как делал в детстве.

Лиза закрыла за ним дверь. Господи, как она устала! Почему все плохое идет одно за другим хвост в хвост? И где радости земные? Где любовь, где семья, где все, что она строила столько лет и такой ценой? Она опять остается одна. Как та старуха у разбитого корыта из сказки Пушкина. А она и чувствует себя сейчас старухой. Или, скорее даже, тем разбитым корытом!

Глава 25

– Хозяйка, встречай гостей! – Анна вздрогнула от громкого рыка Вишнякова. «Судя по голосу, у него все в порядке. Ну, и ладненько!» Она выглянула из окна спальни. Очень ей было не по себе, когда она буквально вытолкала его к Елене. Тоненький голосок эгоистки, раздававшийся откуда-то из глубины ее сознания, предупреждал – если что, ты будешь крайней. Но, по-видимому, пронесло. Анна прищурилась. Очки надевать не хотелось, но узнать в двух фигурах, вывалившихся из машины, кого-то знакомых, она не смогла. Но вдруг чаще забилось сердце.