Читать книгу "Жизнь в кайф. Инструкция, которую вы должны были получить при рождении - Александр Соловьев"

Шагаю дальше. Впереди широкая спина высокого пожилого мужчины. Голова седая, взлохмаченная, угловатые мальчишечьи движения. Невольно копирую его движения, проваливаюсь в его бытие. Воспоминания мешают ему проникнуться веселым настроением этой гремучей смеси солнца и города. Но вот мужчина примечает знакомого (седого, хлипкого, низкорослого, бодрого). Размашисто, картинно дает ему “пять” и дальше идет почти вприпрыжку. Теперь ему легче – солнце уже внутри него.

И теперь я – эти люди на стене супермаркета, собака и тот седой мужчина. Чувствую их всех. Мы – клетки единого бытия».

«В саду есть одно волшебное местечко – летний душ. Вода там необыкновенная – она пахнет водой, нагретой солнцем. Закрываешь глаза, подставляешь лицо – и ты в раю. А когда выходишь мокрый, свежий – как раз под стать зелени вокруг, – тут по тебе вдруг скользнет ветерок, и это настолько хорошо, что не понимаешь, как такое вообще может быть.

Ну а вечером это уже больше, чем рай, это – настоящая нирвана. Горят садовые фонари, разбрасывают повсюду светотени, а ты стоишь под теплым душем и смотришь на себя в зеркало: одна половина тела сияет, вторая сливается с телом ночи и по этой чудесной скульптуре струится живая глазурь. Рядом в кустах самшита поет сверчок, а у тебя в голове – ни единой мысли. И потом выходишь – прохладный, таинственный, невесомый – идешь по траве под звездами, не вытираясь. В этот момент обычно что-то легкое пролетает над головой сквозь мистическую летнюю густоту.

А вчера освещенную часть дорожки преодолевал жабенок: он был размером со шмеля. Всякий раз непременно объявится что-то, что просит меня остановиться. Бытие – разумно. Стоишь, бытийствуешь, растворяешься – не спешишь обматываться полотенцем, тебя все равно никто не видит, кроме твоей собаки, которая терпеливо ждет где-то в темноте и не сводит с тебя взгляда».

«Иногда со мной случается одна таинственная вещь: я перестаю читать, писать и даже думать. То, что совершается в моей душе, теле и вокруг, полностью захватывает мое внимание.

Скажем, приходит весна… Зеленеет… Не то чтобы я бросаюсь в диком восторге обнимать каждое дерево или как ненормальный бегаю босиком по лужайкам… Но все же я действительно очень впечатлен происходящим, я наполняюсь замечательными ощущениями, торжествую и не хочу это из себя вытеснять. Я пользуюсь своим законным правом быть воплощенным, живым, счастливым.

Каждый год так. Весна – естественный стимул. Думание уступает место чувствам – зрению, обонянию, тактильности, созерцанию. Я – бытийствую.

У меня свой сад, и в этом саду бывают такие листья, которые я хорошо помню – много раз подходил к ним, смотрел: на гинкго, яблоню, шелковицу, персик, черешню… Подошел к одному, постоял, посмотрел, прикоснулся, понюхал, затем к другому – и так далее. Но… как бы это описать? Тут метафорой не обойдешься, а протоколом ощущений – тем более. Все же попытаюсь.

Вот что я чувствую. Каждый лист приходит из абсолюта, из недвойственного бытия, из непроявленного. Когда не думаешь ни о чем, а просто смотришь, то это очевидно. За гранью видимого – бездна живой энергии. Это так же таинственно, как в детстве летом заглядывать в очень глубокий колодец – завораживает. Так вот, насчет листа. Еще две недели назад его не было в видимой природе, и даже почка не набухла, но, похоже, он все-таки был в замысле, раз взял да появился. И в эту минуту ты стоишь и смотришь чуть ли не прямо в глаза этому замыслу. И вот оно! – лист воплощается буквально у тебя на глазах: он находит путь в физический мир, протискивается в него через квантовый лимб из мира непроявленного прямо сюда, к нам. И вот он уже здесь. Он воплотился, как и ты когда-то. Теперь он тоже бытие. Теперь он – это ты… И когда ты, глядя на него, осознаешь единство с ним, ты понимаешь: величайшее чудо, данное тебе жизнью, – просто быть!»

Маленькие секреты из личной практики

В жизни мне сказочно повезло с общением. Я знаю многих людей, которые управляют сознанием так же легко, как рукой или взглядом. Это люди разных профессий, возрастов. Есть среди них психологи, врачи, поэты, рабочие, пенсионеры, безработные, монахи… Они обычные люди и не ходят по воде, но зато умеют быть здесь и сейчас, в бытии. Они уверенны, несуетливы, счастливы, медитативны, внимательны к другим людям, природе. Да, такие люди существуют, и их на свете немало.

Насколько я знаю, каждый из них проходил этап, когда ему приходилось осознанно и ответственно менять настройки, «пожалованные» ему обществом. У каждого из них в памяти хранятся такие детали опыта, о которых они не рассказывают. Есть такие вещи, которые лучше хранить в себе.

У меня тоже был период, когда я проходил подобный этап. Я практиковал випассану, и у меня долго ничего не получалось. Но я не отчаивался и проявлял настойчивость.

Я поставил себе цель взять сознание под контроль. Для этого я изо дня в день делал следующее:

подолгу сидел в неподвижной позе;

концентрировался на объекте медитации (им могло быть абсолютно что угодно) и бдительно созерцал;

полностью останавливал умствование и присутствовал в настоящем моменте;

сосредотачивался на дыхании или с помощью дыхания (напоминаю, что дыхание – отличный костыль, если вы хотите научиться управлять сознанием);

упрямо проникал сознанием в Это (так я называю состояние, близкое, хорошо знакомое и интуитивно понятное душе-самости, но не имеющее четкого, исчерпывающего объяснения с точки зрения эго-личности; в лучшем случае я могу определить его так: врожденное состояние души-самости, в котором сознание покоится в себе самом);

отметал сомнения в том, что цель может быть для меня недостижимой;

не мистифицировал Это, как делали некоторые мои собратья по йоге, а относился как к обычному делу;

полностью доверял Этому, каким бы необычным и бесконечным однажды оно передо мной ни предстало;

проваливался в Это бесстрастно, без мыслей, не беспокоясь о том, что меня ждет дальше.

Иногда в своих практиках я не останавливал умствование, а просто наблюдал за работой ума и всем окружающим миром отстраненно. На протяжении дня я оставался бдительным, медитативным. Я ничего не ждал – просто присутствовал в мире.

Позже я обнаружил один замечательный способ, который помог мне очистить сознание от привязанностей. Приняв позу лотоса, я закрывал глаза и, оказавшись в мире образов, привычно ползущих по темному фону, уже там, внутри себя, снова закрывал глаза: это были глаза моего воображения, за которыми – пустота. Именно эта пустота и становилась объектом моей медитации.

Или вот еще один способ: я концентрировался на том гипотетическом беззвучии, поверх которого слышны звуки окружающего мира, или на том несуществующем фоне, на котором нарисован мир и все, что я вижу, чувствую и знаю. Это беззвучие, этот фон – что-то такое, чего нет. Я пытался его созерцать: сознание, не найдя ничего, возвращалось к своему источнику.

Как только я начал медитировать, я занимался ежедневно по нескольку часов в день. Я ел и спал столько, сколько нужно было для того, чтобы помех для медитации было как можно меньше. Иногда ел совсем мало. Не ел мяса – не из-за каких-то особых йогических принципов, а просто такая пища мешала мне трансцендировать. Я ел то, что не вызывало усиленной перистальтики, не клонило в сон, не слишком возбуждало.