Читать книгу "О Китае - Генри Киссинджер"

Значимость этой чрезвычайно важной переписки говорит о готовности Сталина к войне с Соединенными Штатами с целью не допустить перемещения Кореи в сферу стратегического влияния США. Объединенная проамериканская Корея, с которой рано или поздно возрожденная Япония станет партнером, представляла ту же самую угрозу, судя по такому анализу, что и нарождающаяся НАТО в Европе. Две опасности вместе — это было бы слишком для Советского Союза.

Как оказалось, Сталин, когда пришел черед испытаний, на деле не был готов взять на себя всеобъемлющие обязательства, которые он обещал Мао Цзэдуну, или даже какую-то часть, когда речь шла о прямой конфронтации с Соединенными Штатами. Он знал, что баланс сил неблагоприятен для военного столкновения и уж тем более для войны на два фронта. Он старался связать американский военный потенциал в Азии и вовлечь Китай в предприятия, которые усиливали бы его зависимость от советской помощи. Письмо Сталина демонстрирует именно то, как серьезно советские и китайские стратеги оценивали стратегическую важность Кореи, хотя и по различным причинам.

Письмо Сталина поставило Мао Цзэдуна в затруднительное положение. Одно дело планировать вторжение в абстрактном порядке как проявление революционной солидарности. И другое — осуществить его на практике, особенно тогда, когда северокорейская армия находилась на грани развала. Китайское вступление в войну потребовало бы получения советских поставок и, что важнее всего, советского прикрытия с воздуха, так как у НОАК не было на вооружении современных военно-воздушных сил, о которых можно было бы говорить. Таким образом, когда вопрос о вступлении в войну обсуждался на Политбюро, Мао столкнулся с необычайно противоречивой реакцией, заставившей его взять паузу перед тем, как дать окончательный ответ. Вместо ответа Мао Цзэдун отправил Линь Бяо (отказавшегося возглавить китайские войска, ссылаясь на проблемы со здоровьем) и Чжоу Эньлая в Россию для обсуждения перспектив советской помощи. Сталин был в отпуске на Кавказе, но не захотел изменить свои планы. Он заставил Чжоу Эньлая прибыть к месту его отдыха, хотя у того с дачи Сталина не было бы средств связи с Пекином (а может, именно поэтому), за исключением советских каналов.

Чжоу Эньлай и Линь Бяо имели указание предупредить Сталина о том, что без заверений относительно гарантированных поставок Китай не будет в состоянии в конечном счете выполнить то, к чему он готовился два месяца, поскольку Китай будет главным театром конфликта, как планировал Сталин. Будущее страны будет зависеть от поставок и прямой поддержки, которую мог бы предоставить Сталин. Столкнувшись с такими реалиями, коллеги Мао действовали с оглядкой. Некоторые противники даже пошли на то, чтобы утверждать, что предпочтение должно быть отдано внутреннему развитию. В какой-то момент Мао, казалось, начал колебаться, хотя и недолго. Было ли это маневром, чтобы получить гарантии поддержки от Сталина до того, как китайские войска безоговорочно будут втянуты в действо? Или он действительно колебался?

Признак внутренних разногласий в Китае — это таинственное дело отправленной Мао Цзэдуном 2 октября телеграммы Сталину, два противоречащих друг другу экземпляра которой находятся в архивах Пекина и Москвы.

В одном из вариантов телеграммы — ее текст написан рукой Мао, она хранится в архивах в Пекине и опубликована нэйбу («только для служебного пользования») в китайском сборнике рукописей Мао, но которую, по-видимому, никогда не отправляли в Москву, — Мао Цзэдун писал, что Пекин «принял решение направить некоторые из наших войск в Корею под именем добровольцев [китайского народа] для борьбы с Соединенными Штатами и их приспешником Ли Сын Маном и помочь корейским товарищам»[220]. Мао писал об опасности того, что без китайского вмешательства «корейские революционные силы потерпят сокрушительное поражение, а американские агрессоры будут бесконтрольно неистовствовать, как только оккупируют всю Корею. Это будет не на благо всего Востока»[221]. Мао отмечал, что «мы должны быть готовыми к объявлению войны Соединенными Штатами и к последующему использованию ими своих военно-воздушных сил для бомбежки китайских крупных городов и промышленных центров, а также нападению военно-морского флота США на наши береговые районы». В соответствии с китайским планом 15 октября из Маньчжурии будет направлено 12 дивизий. На «начальной стадии», как писал Мао, они будут размещены к северу от 38-й параллели и «будут задействованы только в оборонительных военных действиях» против войск противника, которые пересекут параллель. Одновременно «они будут ждать поставок советских вооружений. После того как они будут [хорошо] вооружены, они во взаимодействии с корейскими товарищами будут проводить контратаки, чтобы ликвидировать войска американского агрессора»[222].

В отличающейся от выше изложенной версии телеграмме от 2 октября — направлена через советского посла в Пекине, получена в Москве и хранится в президентском архиве — Мао Цзэдун информировал Сталина о том, что Пекин не готов направить войска. Он предположил возможность того, что после дальнейших консультаций с Москвой (и, как он давал понять, обязательств относительно дополнительной советской военной помощи) Пекин захочет вмешаться в конфликт.

Годами ученые анализировали первый вариант телеграммы, как если бы это был единственно подлинный вариант; когда всплыл второй вариант, некоторые задавались вопросом, не является ли один из вариантов фальшивкой. Наиболее правдоподобным является объяснение, выдвинутое китайским ученым Шэнь Чжихуа: Мао написал проект первой телеграммы, намереваясь отправить его, но раскол в китайском руководстве заставил его отправить телеграмму с более уклончивым содержанием. Расхождение предполагает, что, даже когда китайские войска двинулись в направлении Кореи, китайское руководство продолжало спорить о том, как долго можно потянуть до получения определенных обязательств помощи от советского союзника, перед тем как сделать окончательный шаг[223].

Два коммунистических диктатора получили закалку в трудной школе силовой политики, которую они в тот момент применяли в отношении друг друга. В данном случае Сталин проявил себя по-настоящему серьезным игроком. Он спокойно информировал Мао Цзэдуна (совместной с Чжоу Эньлаем телеграммой) о том, что, поскольку Китай колеблется, наилучшим вариантом будет вывод остатков северокорейских войск в Китай, где Ким Ир Сен сможет сформировать временное правительство в изгнании. Больные и раненые смогут выехать в Советский Союз. Сталин писал, что не боится американцев на своих азиатских границах, ведь он уже противостоит им вдоль разделительной линии в Европе.