Читать книгу "Скелеты в шкафу. Драматичная эволюция человека - Иэн Таттерсаль"

Пара намного более ранних стоянок в Африке содержала некоторые намеки на строительство жилищ и применение огня, но все они горячо оспаривались. До совсем недавнего времени явных доказательств того, что миллион лет назад в Африке умели использовать огонь, не существовало. Немаловажным является то, что хронологически стоянка в Терра-Амата совпадает с тем временем, когда огонь стал регулярно встречаться в археологической летописи. Это отчетливо показывает, когда зависимость от огня прочно обосновалась в списке навыков гоминидов. Позднее мы сможем увидеть множество косвенных оснований верить, что применение огня могло играть ключевую роль в жизни гоминидов намного раньше, но что касается вещественных доказательств, то именно Терра-Амата находится в ключевой временной точке или по крайней мере рядом с ней.

И все же даже в начале 1970-х годов такие стоянки, как Араго и Терра-Амата, не были самыми ранними свидетельствами присутствия гоминидов в Европе. Фрагмент челюсти из Мауэра, найденный Отто Шетензаком задолго до этого, датировался возрастом более чем 500 тысяч лет (проведенное недавно абсолютное датирование, хоть и никем не принятое, показало 600 тысяч). Еще раньше были организованы археологические раскопки, в ходе которых были обнаружены примитивные каменные инструменты, хоть позже и выяснилось, что на самом деле они не документировали самое раннее присутствие гоминидов в Европе. Мы доберемся до этого вопроса позже, но в то время всем казалось, что гоминиды покинули свой родной континент — Африку — достаточно поздно. Самым ранним надежным доказательством присутствия гоминидов за пределами Африки является место раскопок в Израиле под названием Убедил, где были найдены каменные топоры возрастом чуть более миллиона лет. Столь внушительный возраст представлялся чем-то вроде аномалии, ведь в Европе каменные топоры появились достаточно поздно (и были абсолютно неизвестны в Восточной Азии). Но тем не менее это было довольно убедительное доказательство того, что к тому времени производители этих топоров путешествовали за границы Африки, где данная технология появилась более чем на полмиллиона лет раньше.

Настолько же неполноценно было понимание того, как, где и когда производство орудий путем скалывания куска камня до получения осколка определенной формы стало более аккуратным. Было известно, что в какой-то неустановленный момент времени создатели каменных инструментов начали бережно придавать форму камню-заготовке перед раскалыванием, чтобы один последний удар отделил от него осколок, который потом легко можно было доработать до готового инструмента — наконечника, скребка или даже тонкого топора. Огромным преимуществом этого приема было то, что полученный осколок имел режущий край по всему периметру. Как всегда, старые инструменты продолжали использоваться (особенно в регионах, где камень хорошего качества не был широко доступен) параллельно с более новыми, начавшими появляться приблизительно 300 тысяч лет назад. Новый подход должен был означать, что качественные материалы стали важны как никогда и производители инструментов начали беречь их, затачивая и в процессе дорабатывая форму, размер и предполагаемое предназначение. В 1970-х годах было известно лишь несколько мест раскопок, представлявших собой ранние очаги подобного промысла, так называемого среднего палеолита в Европе и среднего каменного века в Африке. Но уже тогда было понятно, что процесс перехода от производства простых каменных топоров к «заготовкам» не был гладким и непрерывным и появление нового способа работы не было связано с развитием какого-либо нового отличного от других вида гоминид.

Кроме того, время окончания среднего палеолита также подвергалось сомнению. Эта неопределенность была во многом связана с тем, что примерно между 44 и 40 тысячами лет назад в западноевропейской археологической летописи возникла шательперонская культура. Возникшая между мустьерской культурой неандертальцев и ориньякской культурой первых современных людей, пришедших в Европу, шательперонская культура сочетала в себе черты обеих традиций и оставила свои следы в небольшом количестве раскопов во Франции и Испании. В частности, шательперонский набор каменных инструментов содержал большое количество длинных тонких «лезвий», характерных для культур кроманьонцев. Во французском раскопе Гротт-дю-Ренн у Арси-сюр-Кюр были найдены явно декоративные аксессуары, сделанные из костей и рогов; изначально их отнесли к шательперонской культуре, хотя сейчас эта взаимосвязь вызывает очень серьезные сомнения. Долгое время биологическая принадлежность творцов шательперонской культуры оставалась неизвестной, но в 1979 году во французском шательперонском раскопе под названием Сен-Сезер была найдена окаменелость, перевесившая чашу весов в сторону неандертальцев, а окончательно вопрос решился, когда неандертальские ископаемые фрагменты обнаружились также в Арси. Шательперонская культура, очевидно, была скорее лебединой песней неандертальцев, чем первой ласточкой верхнего палеолита. Но существует и другая версия, основанная на том, что в некоторых раскопах четко выраженная мустьерская культура залегала прямо поверх шательперонских слоев. Здесь определенно присутствует какая-то загадка. В свете недавних молекулярных открытий стало возможным предполагать, что шательперонская культура была результатом краткого эпизода взаимопроникновения культур неандертальцев и кроманьонцев, но, если это так, конкретные обстоятельства этих событий продолжают скрываться во мраке тайны.

В любом случае главными специалистами по изготовлению инструментов из заготовок были неандертальцы, чья летопись значительно разрослась в течение второй половины XX века. В 1976 году затылочная часть черепа, однозначно принадлежавшая неандертальцу, была найдена в мустьерском раскопе в Бьяш-Сен-Ва на севере Франции. Датированная примерно 175 тысячами лет назад, это была самая старая известная явно неандертальская окаменелость, хотя немецкие фрагменты, описанные Францем Вайденрайхом перед началом Второй мировой войны, вполне могут продлить неандертальскую летопись до 200 тысяч лет. Но это был только сам биологический вид. Большая группа видов, к которой принадлежит Homo neanderthalensis, на самом деле обитала на территории Европы намного дольше этого. В начале 1990-х годов группа испанских исследователей описала несколько черепов из раскопа под названием Сима-де-лос-Уэсос («яма с костями») в Атапуэрке на севере Испании. У этих ископаемых было очень много неандертальских черт, хотя их набор и был неполным. Иными словами, перед исследователями были предки неандертальцев. Долгое время эти более ранние виды ошибочно относились к Homo heidelbergensis Шетензака; но с тех пор, как это предположение было опровергнуто, они пребывают в таксономическом забвении.

Два десятка лет раскопок в «яме костей», которая находилась на дне вертикальной шахты в глубине большой известняковой пещеры, произвели на свет фрагментарные останки примерно 28 особей обоих полов и всех возрастов. Это было самое большое количество останков вымерших видов гоминидов, найденных в одном месте. Каким образом эти кости скопились там, обсуждается до сих пор, хотя некоторые ученые, работавшие на этом раскопе, считают, что тела этих людей были сброшены в яму их сородичами после смерти. Останки гоминидов в Симе сильно перемешались между собой, а также с костями животных, в частности пещерных медведей, и среди них обнаружился только один-единственный артефакт — красивейший кварцевый топор прекрасной формы, практически не использованный. Исследователи воспринимают его как церемониальный объект, которому владельцы придавали такое же символическое значение, какое могли бы придавать современные люди (хотя лично у меня есть сомнения насчет этой теории). Возраст костей из Симы также является предметом споров, хотя предполагается, что им всем около 430 тысяч лет.