Читать книгу "Порочный круг - Розмари Роджерс"

— Вы любили ее. Почему бы вам честно не сказать об этом?

— Какого черта вы настаиваете? Я считал, что психиатр не должен навязывать свои мысли пациенту. Нет, я не любил ее. Иисусе, да я вообще никого и никогда не любил! Просто она была первой, вот и все.

— Не совсем. Она была вашей теткой, сестрой матери. Ради нее вы рисковали отлучением от церкви. И она была одной-единственной в мире, кто был вам небезразличен, так ведь? Отчего вы стыдитесь признаться в том, что уже рассказали под гипнозом? Потому что она была старше? Или из-за глубоко укоренившихся в вашей душе моральных правил и церковных заповедей? Ведь это инцест! Кровосмешение!

— Остыньте! Вещаете, как обвинитель на суде! Да бросьте, какое там кровосмешение! Чушь! Сил была всего-навсего моей теткой! Да, вероятно, подсознательно я видел в ней мать, но позже…

никакой инцест мне в голову не приходил! Я об этом и не думал. Она была женщиной, и классно трахалась, но и только.

— Разве? А до того, как вы разглядели в ней женщину? Ее приезды, открытки, сувениры… тогда вы были маленьким мальчиком и любили ее. Всем остальным вы были безразличны, даже собственным родителям, не правда ли?

— Черт побери, что это вы тут разводите? Пытаетесь доказать… да-да, именно так! Что Сильвия искренне любила меня ради меня самого? А всех остальных привлекают только мои деньги да репутация неутомимого жеребца в постели?

— Совершенно верно. Подумайте сами, найдется ли хотя бы одна женщина или просто друг, которому вы были готовы открыть душу? Отдать частичку себя? Сильвия была единственной, с кем вы не стеснялись быть собой, которой отдавались до конца. А других вы всего лишь брали и бросали.

— Вы далеко не глупы. Поэтому я и трачу на вас такие деньги да еще прихожу вновь и вновь. А что, если я попросту вешаю вам лапшу на уши? Разыгрываю из себя страдальца?

— Весьма драматично, Брент, но мы не в театре. Вернемся к Сильвии.

— Да пропади она пропадом! К черту ее! К черту! Как она смела умереть?

— Ага!

Визиты к аналитику не изгнали призрак Сильвии из сознания Брента, но он наконец смирился с тем, что произошло, научился жить с искалеченной душой, принимать себя таким, каков он есть. Никаких сожалений о прошлом, никаких самоистязаний. Когда что-то начинало его мучить, Брент старался объективно рассмотреть проблему со всех сторон и спокойно проанализировать. Со временем он даже привык думать о Сильвии, не испытывая особого чувства своей вины. Бедная, глупенькая, милая Сильвия! Знает ли она там, на небесах или в аду, что своей смертью навеки приковала его к себе?

От Сильвии Брент невольно вернулся мысленно к Ив Мейсон. Что-то в этой дурочке — возможно, ее жалкое, бессмысленное, идиотское сопротивление — не позволяло от нее отмахнуться. Она пробудила в нем желание растоптать ее, унизить, запачкать и поставить на колени, показать заносчивой стерве, что она ничем не отличается от Франси. И собственное поражение не давало покоя. Странно, ведь Брент не привык сожалеть о содеянном, разве только о том, что сотворил с Сил.

Он долго лежал без сна, прежде чем наконец теплая мгла, где не было места мыслям, поглотила его.

Глава 23

Ив, спотыкаясь, едва волоча ноги, вошла в комнату. Дэвид, все еще стоявший у окна, стремительно обернулся.

— Ради всего святого, Ив, уже пять утра! Кто этот тип, что привез тебя? Кажется, мы договорились, что ты отыщешь и привезешь Франси, — именно поэтому я торчу здесь всю эту проклятую ночь, пока ты там развлекаешься. Ив…

Но в эту минуту Ив наконец вышла на свет, и Дэвид, как следует разглядев ее, охнул.

— Господи, да что это с тобой? Выглядишь — краше в гроб кладут. Скажи, что все-таки случилось?

На девушку неожиданно навалилась свинцовая усталость. Колени подогнулись, язык не слушался. Ей уже не хотелось ни говорить, ни объяснять. Почему он не обнимет ее, не прогонит злых духов, вместо того чтобы разыгрывать праведный гнев? Словно они в суде, а он ведет допрос свидетелей!

Ив, пошатываясь, подошла ближе и прижалась к нему.

— Дэвид… О Дэвид, пожалуйста! Не говори ничего. Держи меня! Только держи меня!

Она ждала, что Дэвид заключит ее в свои объятия, но он оставался неподвижным. Ив, словно загипнотизированная его взглядом, очень медленно подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Дэвид?!

Он ощущал, как дрожит Ив, и постарался говорить как можно спокойнее, едва сдерживаясь, чтобы не закричать и не закатить скандал. Да что это с ней стряслось? Что она натворила на сей раз?

— Ив, мне необходимо знать, что произошло. Не пытайся ничего скрыть! Для начала объясни, где Франси. Она была там? И кто этот парень в «мерседесе», черт побери?

Ив отстранилась, и он даже не попытался удержать ее. И не надо! Без его прикосновений она чувствовала себя лучше, сильнее. И отвернувшись, чтобы не видеть его холодных, осуждающих глаз, Ив, превозмогая головокружение, схватилась за спинку стула.

— Ив! — нетерпеливо напомнил о себе Дэвид.

— Подожди немного. Я стараюсь собраться с мыслями, чтобы рассказать все по порядку. Франси действительно оказалась там, но не пожелала выслушать меня, хотя я и пыталась что-то… она уехала с человеком по имени Дирек. Мне сказали, что это психиатр. Я попробовала остановить их, но он не дал. Он…

— Ты несешь вздор, Ив. Кто это «он»? Тот тип в машине?

— Да! Господи, я твердила тебе, как он опасен! Брент Ньюком. Твой клиент. Именно он отослал Франси в Нью-Мексико с этим Диреком. По-моему, твоей сестре не хотелось ехать, но Ньюком швырнул ей деньги и выгнал. Собственно говоря, он продал ее с аукциона. Да-да, не удивляйся! Чего еще ждать от такого, как он?

— Что ты мелешь, Ив? Такого просто быть не может! Ты, случайно, не под газом?

— Ошибаешься! Я была совершенно трезвая и почти ничего не пила до тех пор, пока он не подсыпал мне чего-то в виски. Хотел, чтобы я превратилась в такую же невменяемую, как все они там, но только эта гадость отчего-то не подействовала. Нет… не перебивай меня, Дэвид! Мне необходимо выговориться, иначе я никогда и никому не посмею открыть, что там было, — прерывающимся шепотом пробормотала Ив, наконец найдя в себе мужество взглянуть в лицо Дэвиду. Только сейчас он увидел ее зрачки. Ив и впрямь чем-то накачали!

Дэвид не нашелся с ответом.

— Значит, желаешь знать правду? Уверен, что хочешь именно этого, Дэвид? Просветить тебя, как можно хорошо провести время? Ньюком привел меня в так называемую игротеку. Повсюду зеркала, светильники, софиты и гигантская кровать, а он… он превратился в зверя. Скорее всего тоже наширялся чем-то. Сорвал с меня одежду, а когда я стала сопротивляться, избил. Потом ворвались остальные и набросились на меня. Я стала главной игрушкой на этой вечеринке, Дэвид. И хотя боролась, как могла, их оказалось слишком много. Они вытворяли со мной все, что заблагорассудится, делали снимки и что-то вроде фильма, и он сказал, что если я вздумаю обратиться в полицию… о нет! Я больше не могу говорить об этом! Вспоминать, что той девушкой под зеркалами была я! Я!