Читать книгу "Вкус. Наука о самом малоизученном человеческом чувстве - Боб Холмс"

Вы, несомненно, знакомы с ее продукцией, по крайней мере те, кто когда‑либо покупал продукты питания помимо сырого мяса, фруктов и овощей и напитки помимо воды, пива и вина. Пищевые ароматизаторы Givaudan присутствуют в консервированных супах, безалкогольных напитках, печенье, конфетах, замороженных обедах, блюдах фастфуда и почти в любом другом пищевом продукте, который только можно себе представить. Но вы никогда не найдете ее имени на этикетке. И никто в Givaudan никогда не произносит названия продуктов, в которых используются ее ароматизаторы. Прямо напротив штаб‑квартиры Givaudan находится завод по производству напитков гигантского конгломерата Dr Pepper/Snapple. Пресс‑секретарь Givaudan божится, что это простое совпадение, хотя не может ни подтвердить, ни опровергнуть, что производитель напитков является одним из клиентов Givaudan. Такому уровню секретности может позавидовать само ЦРУ.

Больше года я пытался договориться о посещении Givaudan, одной из четырех ведущих компаний по разработке пищевых ароматизаторов, или флейворных домов, как их называют по аналогии с парфюмерными домами. Помимо Givaudan этот список включает компании Firmenich, International Flavors and Fragrances и Symrise. Есть в этой отрасли и десяток компаний среднего размера, таких как FONA, и десяток крошечных флейворных домов, часто специализирующихся на одной рыночной нише, такой как виноградные или молочные ароматизаторы. Больше года меня окружала стена молчания – я отправлял бесконечную череду электронных писем, которые оставались без ответа, делал десятки телефонных звонков, но никто не перезванивал в ответ. Они просто не хотят, чтобы люди знали. Наконец мне повезло. На одной конференции я познакомился с бывшим сотрудником Givaudan, который ушел на пенсию, но знал, за какие ниточки подергать, чтобы повлиять на ее директора по коммуникациям Джеффа Пеппета. Внезапно Пеппет, который несколько месяцев игнорировал мои письма и голосовые сообщения, сам написал мне и предложил – вот это удача! – договориться о визите. И вот, сам себе не веря, я паркую машину перед штаб‑квартирой Givaudan и вхожу в заветную дверь.

Пеппет – элегантный мужчина лет сорока пяти с дорогой модной стрижкой – демонстрирует искреннюю любезность и гостеприимство. Он выделил целый день на то, чтобы ответить на мои вопросы о работе Givaudan. (Он даже посоветовал мне не заказывать знаменитый местный «чили Цинциннати», когда я попросил у него рекомендаций насчет ужина.) Но больше всего меня интересует запланированная встреча с флейвористом Брайаном Маллином, который должен допустить меня в святая святых – свою лабораторию – и позволить своими руками изготовить ароматизатор.

Маллин – шестидесятилетний мужчина с гривой седых волос, широкой улыбкой и приветливым взглядом – своими немного запанибратскими манерами напоминает любимого дядюшку, которому всегда все рады. В отличие от всех остальных флейвористов, которые после рукопожатия поспешно отдергивали руку, он долго и с удовольствием трясет мою руку, хотя я предупреждаю его, что немного простужен. (Флейворист с насморком все равно что грузчик с больной спиной – он не может выполнять свою работу и способен разве что возиться с бумагами.) Иногда нужно бросать вызов нашей иммунной системе, смело заявляет Маллин.

Прежде чем приступать к созданию ароматизатора, объясняет Маллин, нужно четко понять, чего хочет клиент. Предположим, я прихожу в Givaudan и говорю, что мне нужен клубничный аромат. Отлично. У них уже есть тысячи клубничных ароматов. Хочу ли я спелый, зеленый или фруктовый оттенок? Мне нужна простая и недорогая формула или же дорогая, но более реалистичная версия? Ответы клиента на эти вопросы помогают определить правильную отправную точку. Я вспоминаю, что лучшую клубнику, которую мне доводилось есть, я покупал на фермерском рынке на калифорнийском побережье. Клубничные поля начинались почти сразу за нашим домом, и с них клубника попадала прямо на рынок. Эти поспевшие под калифорнийским солнцем ягоды испускали такой мощный аромат, что он ощущался уже на подъезде к рынку. Вот такую клубнику я хочу.

Но это было неважно. Маллин уже выбрал формулу, которую мы будем использовать в нашем показательном уроке. Он протягивает мне лист бумаги с коротким списком ингредиентов. «Матушка‑природа уже решила, что должно быть в клубнике», – говорит он. Конечно, ни один клиент не может позволить себе включить все несколько сотен компонентов, присутствующих в аромате настоящей клубники, да это и не нужно. Хитрость состоит в том, чтобы выбрать несколько ключевых ингредиентов, которые позволят максимально приблизить искусственный аромат к оригиналу по приемлемой цене. Как мы уже знаем, создание многих ароматов начинается с характерного компонента: амилового ацетата для банана, метилбензоата для вишни, цитраля для лимона. Но клубника не имеет такого характерного компонента – ни одно ароматическое соединение не имеет характерного запаха клубники, поэтому даже самый простой клубничный аромат приходится создавать из нескольких компонентов, каждый из которых привносит свою важную ноту. Формула Маллина содержит всего четыре таких ингредиента – достаточно просто, чтобы я с этим справился, но в то же время достаточно для того, чтобы воссоздать узнаваемый аромат клубники.

Прежде чем отправиться в лабораторию, Маллин по очереди знакомит меня со всеми ингредиентами. Первый – этилбутират. Он берет с полки коричневую стеклянную бутыль, отвинчивает крышку и опускает в жидкость полоску фильтровальной бумаги – парфюмеры и флейвористы называют их блоттерами. Затем он протягивает полоску мне и предлагает понюхать. Я ощущаю яркий фруктовый аромат, который, объясняет Маллин, обычно используется как ключевая верхняя нота.

Флейвористы постоянно нюхают блоттеры в процессе работы, поэтому большинство из них носят в своих карманах блоттерные книжечки, как курильщики носят сигареты. (Маллин до сих пор носит книжечку с логотипом предыдущего работодателя, флейворного дома, где он работал семь лет назад.) Как и все остальные флейвористы, Маллин предупреждает меня ни в коем случае не прикасаться блоттером к носу: попадание на нос концентрированного одоранта выводит флейвориста из строя точно так же, как растяжение лодыжки – легкоатлета. Еще одна проблема – что делать со смоченными в одоранте блоттерами, которые могут вам понадобиться через какое‑то время. Большинство флейвористов, с которыми мне доводилось общаться, просто клали блоттеры на край стола. Но это рискованный способ, поскольку создает опасность ароматического загрязнения поверхности. Маллин использует старый трюк парфюмеров: с помощью ногтя большого пальца он сгибает полоску чуть ниже смоченной части, так что, когда он кладет блоггер на стол, эта ароматизированная часть торчит вертикально вверх.

Вторым в рецепте идет цис‑3‑гексенол. Маллин смачивает блоттер в другой бутыли и передает его мне. Он пахнет свежескошенной травой и добавляет в аромат зеленую ноту. (В следующий раз, когда вы будете есть клубнику, обратите внимание на эту травянисто‑зеленую ноту. Возможно, раньше вы ее попросту не замечали.)

Далее идет фуранеол, который обеспечивает сладковатый карамельный запах, напоминающий запах сладкой ваты и характерный для аромата спелой клубники. «Если сделать клубничный ароматизатор без фуранеола, вы никогда его не продадите, – говорит Маллин. – Чем больше вы его добавите, тем лучше, – вся проблема в цене». Фуранеол создает устойчивый завершающий штрих – долго длящееся послевкусие, которое определяет хороший клубничный ароматизатор. «Он длится, длится и длится», – говорит Маллин.