Читать книгу "PQ-17 - конвой в ад - Пол Лунд"

Экипажу «Позарики» один раз тоже посчастливилось попробовать уже почти забытый вкус свежих овощей. Выметя дочиста все карманы, моряки набрали достаточно сигарет и шоколада, чтобы выменять некоторое количество картошки. Ее хватило на пару обедов, но какими они оказались дорогими!

А в это время те раненые, которые лечились в Архангельске, питались только черным хлебом, травяной похлебкой и ячменем. Если кому-то везло, появлялась неизменная консервированная колбаса. Им выдавали русский табак, хотя, по мнению моряков, он походил на птичий корм. Но все-таки он горел. Используя газеты и туалетную бумагу, моряки кое-как делали самокрутки. Все-таки это было лучше, чем сушеный чай, который были вынуждены курить другие. Американцам с потопленных кораблей оказалось особенно сложно привыкнуть к спартанским условиям и скудной еде. Лишь китайцы держались все так же невозмутимо и тихо. Тем из спасенных, кто не был положен в госпиталь, было решительно нечего делать. Им оставалось только торчать в Интернациональном клубе и пытаться познакомиться с местными девушками. Многим удавалось найти себе партнерш, чтобы переспать, как и часть офицеров, которые "пошли к туземцам" и жили на берегу с местными женщинами. Для моряков эта сторона жизни была окрашена в самые различные цвета: от романтических встреч с молодыми дурочками до прямо противоположного. Каждый вечер на причал приходила одна русская женщина, которой исполнилось около 60 лет. Ее лицо было помятым и морщинистым. Она стояла в небольшом алькове в штабеле бревен, в котором и принимала ухажеров. В качестве платы она просила несколько кусочков шоколада или две-три сигареты.

Американцы вели себя особенно беспокойно и нетерпеливо. Катастрофу с PQ-17 они переживали гораздо сильнее. В Архангельск прибыл представитель американского военно-морского атташе капитан 2 ранга Френкель. Он потребовал улучшить условия проживания моряков и назвать точный срок их отправки домой. Однако ни в том, ни в другом успеха он не имел. Единственное, что мог сделать Френкель, — при встречах с моряками рассказывать, как развивается ход военных действий. На одной из таких встреч моряки узнали, что противнику были известны названия всех кораблей конвоя и их груз. Более того, было сказано, что экипаж немецкого гидросамолета высадился на борт одного из брошенных транспортов. (Много позже командир одной из подводных лодок тоже рассказывал, что побывал на борту "Паулюса Поттера", который целую неделю дрейфовал среди льдов, словно корабль-призрак. Немцы нашли на нем шифровальные книги и полный список кораблей конвоя.)

До нашего прибытия Люфтваффе почти не обращали внимания на Архангельск, но как только вернулся период недолгих темных ночей, противник возобновил бомбардировки. Мы часто гадали, каким может быть результат массированного налета с использованием зажигательных бомб на город, построенный из дерева. В Архангельске даже высокие наблюдательные вышки, на которых дежурили женщины, были сделаны из дерева. А пожарные машины, которые нам удалось увидеть, словно пришли из комических фильмов.

Хотя первый налет продолжался 5 часов, и в городе начались большие пожары, он все-таки не сгорел дотла.

Его спасли воля и энергия жителей, простых мужчин и женщин, а также близость реки. Все, кто только мог ходить, боролись с огнем. Никто не прятался по той простой причине, что в городе не было убежищ. Сотни солдат были доставлены из окрестных деревень на машинах, женщины работали рядом с мужчинами, как умеют работать только русские женщины. На следующий день Архангельск выглядел почти как обычно. После второго налета снова начались пожары, и мы держали наготове наши пожарные шланги, чтобы защитить корабли и причалы. Результат второго налета тоже оказался не слишком ощутимым. Некоторые пожары пылали два дня, но действительный объем разрушений оказался на удивление малым. Но методы борьбы с огнем были безжалостными. Чтобы помешать распространению огня, уничтожались любые строения. Это было совершенно неожиданным для моряков союзников, которые помогали русским пожарным.

Рассказывает третий помощник Филлипс с танкера «Олдерсдейл»: "Одна изба оказалась на совершенно пустой площадке между двумя стенами огня. Харрис, наш старший радист, и я позвали нескольких русских и вооружились стойкой радиомачты вместо шеста. Харрис, как самый толстый и тяжелый, стал на переднем конце тарана, я на заднем, а русские — между нами. С диким криком мы ударили по избе, намереваясь развалить ее. К несчастью, мы угодили шестом прямо в дверь. Харрис влетел внутрь, и следом за ним двое русских. Раздался истошный вопль, и из двери вылетели три мокрые фигуры. Это оказался общественный туалет, обслуживающий соседние дома. Потребовались несколько часов стирки на берегу Двины, чтобы отмыться от дерьма и запаха".

В Мурманск прибыл американский крейсер «Тускалуза» и принес с собой множество новостей. Он вышел из Клайда вместе с 3 эсминцами, причем все корабли были нагружены до отказа. На «Тускалузе», кроме различных припасов, находилось медицинское подразделение. Союзники намеревались создать на берегу свой госпиталь для лечения моряков, так как у русских ощущалась большая нехватка медикаментов. Но операция «Дадли», как было названо это мероприятие, провалилась с треском. Русские категорически запретили этому подразделению сходить на берег. Что тому было причиной — не известно: болезненная подозрительность, жгучая зависть или ущемленная гордость. Но повод был выбран самый смехотворный — у этих людей не было виз. В конце концов это подразделение было переведено на «Замалек», но медики хотели возвращаться домой обязательно на военных кораблях, поэтому они покинули спасательное судно вместе со своими запасами. Остался лишь один фельдшер. Больше всего огорчился лейтенант МакКаллум, который всерьез рассчитывал на их помощь во время обратного перехода.

Кроме всего прочего, «Тускалуза» должна была эвакуировать часть моряков конвоя PQ-17, и некоторые из них дождались благословенного избавления гораздо раньше, чем предполагали. Счастливчиков выбирали жребием, и 12 американцев отправились на крейсер. Эсминцы также забрали часть спасенных, в том числе экипаж «Вашингтона», кроме троих моряков, оставшихся в госпитале. Был отправлен и экипаж "Джона Уайтерспуна". Вспоминает матрос О'Флаэрти:

"Я никогда не думал, что американский эсминец может выглядеть так симпатично, пока не увидел, как он разворачивается, чтобы подойти к причалу и забрать нас. Мы впервые увидели американский военный флот после того, как он бросил нас в Баренцевом море. Он простоял достаточно долго, и на корабль перебросили сходню, по которой мы промчались галопом. Потом нам сказали, что другой эсминец ушел чуть раньше с носилками на борту.

Перед уходом мы сделали круг по гавани Мурманска. Мы увидели еще несколько военных кораблей, которые стояли на якорях. Но над всеми возвышался огромный корпус «Тускалузы». Это было просто здорово. Мы так долго спасались от немцев, что было приятно видеть корабли, спокойно стоящие на якоре в безопасной гавани.

Попав на борт «Тускалузы», мы почувствовали себя в роскошном отеле после примитивного житья в Архангельске. Множество моряков помогали ослабевшим и лишившимся ног подняться на крейсер. Даже тем, кто чувствовал себя неплохо, была предложена медицинская помощь. Мы знали, что этот корабль был среди тех, которые подчинились приказу оставить нас. Выражение стыда и сожаления ясно читалось на лицах моряков".