Читать книгу "Жизнеутверждающая книга о том, как делать только то, что хочется, и богатеть - Дэнни МакАскилл"

«Пять заходов – и вперед, будь что будет», – сказал я себе.

Конечно же, дело пошло не по плану. Хотя сам по себе трюк не представлял собой ничего сверхъестественного – я просто взлетал с одной рампы, пролетал шесть метров, делая при этом бэкфлип, и приземлялся на другой рампе, стоящей на здании напротив, – мне мешали некоторые внешние факторы. Во-первых, обязательно нужно было позаботиться о достаточном разгоне. Я не имел права передумать в последний момент. Если бы что-то пошло не так, мне пришлось бы резко затормозить. Сделай я это за шесть метров до края – я упал бы вниз с трехэтажного здания. В итоге пять пробных заходов превратились в двадцать. Меня это начало доводить до белого каления.

«Да черт побери, все ж в порядке, успокойся ты уже! – говорил я себе. – Значит, так, сделать флип мне ничего не стоит… Нет, я больше никогда этого не повторю…»

Чем больше я думал об этом, тем больше мой энтузиазм вытесняла тревога. Я видел дрон. Он уже давно висел в небе, и я беспокоился, что очень скоро его придется спустить на подзарядку. Интересно, в камере на шлеме заряд батареи тоже на исходе? Я увидел, что не одного меня посещали подобные мысли, и это только усугубило положение. Мне ничего не оставалось, кроме как прибегнуть к испробованному методу: я надел наушники.

Мы с Робби определились с музыкой для Cascadia еще задолго до того, как приехали в Гран-Канарию. Fools, трек американской инди-группы The Dodos, идеально соответствовал нашей концепции – в нем есть отличная, ритмичная барабанная партия. Так же, как и в случае с Industrial Revolutions, песня помогала мне выполнять различные трюки. Я включал Fools на телефоне, клал его на пол и на определенном моменте крутил педали, выполняя какую-нибудь линию на выступе или делая гэпы по крышам.

В Fools был один ключевой момент, который я намеревался подогнать под «школьный» гэп. Он начинается в первом припеве словами: And we don’t do a thing, cause we’re busy and think / We’re just wandering, we’re just a-wandering like fools[7]. Затем сразу же вступают дополнительные вокальные партии: Wo-oh! Wo-oh! Эта часть являлась как бы побудителем к действию; в этот момент я поставил ноги на педали и по мере развития песни погнал к краю, набирая скорость, достаточную для того, чтобы развеять мои сомнения. Я просто гнал вперед.

Я сорвался с рампы и сделал флип. Небо пронеслось надо мной, затем показалось место приземления. Инстинктивно я почувствовал, что немного перебрал с флипом, что приземление будет жестким, но это было незначительной проблемой. Запястья свело ударом, но я удержался. Я сделал это. Стресс и беспокойство Лас-Пальмаса остались позади. Джордж в экстазе обрушился мне на спину. Можно было считать, что фильм готов.

В любом другом случае за разъезды по балконам Сан-Хуана и флип со скалы в Эль-Роке меня, вероятно, усадили бы за решетку. Но с такой командой, как моя, я мог позволить себе такой райдинг, который бы полностью соответствовал моим идеям. Пожалуй, таковой является и вся моя райдерская жизнь. Мне понравилось делать это видео. Да, местами было очень волнительно, но ничего серьезнее, чем в Imaginate или в Way Back Home, здесь не было. Концепция была изначально амбициозной, и то, как круто все получилось, свидетельствует о том, что я выжимаю все из тех возможностей, которые передо мной открываются. Ни у кого из горожан и мысли не возникло выбить меня из седла, ведь я получил разрешение; а получил я его благодаря прекрасной команде моих друзей. Забавно, но одним из тех, кто изначально выступал против моих поездок по крышам, был местный полицейский. Высота его здания составляла метров 20, а место потенциального приземления представляло собой огромную кучу мусора. Он, должно быть, не хотел, чтобы его дом был показан в таком негативном свете, но даже ему в конце концов пришлось уступить.

Мой прошлый опыт был совсем иным. Констебль Иэн Кармайкл терпеть не мог, когда я гонял по ночным улицам Данвегана. Даже в Эдинбурге, да и в Глазго, мне приходилось быть осторожным, чтобы не вызвать возмущения относительно порчи имущества. Однако же с полноценной съемочной группой я мог просто выбрать какое-нибудь место и работать себе спокойно. Единственные ограничения – мое собственное воображение и неуверенность. Справившись с ними, я способен вообще на все.

Сцена двадцать третья

Транспортный музей Глазго

Съемки одного из последних кадров Imaginate. Построен макет комнаты Дэнни – на этот раз в нормальном масштабе.

ДИКТОР: Все внимание в Келвин-Холле сосредоточено на том, чтобы довести фильм до конца. Здесь, на копии гигантского сэта, выполненной в нормальном масштабе, молодой Дэнни МакАскилл отправится в путешествие по собственному сознанию.

Камера переключается на продюсера Майка Кристи.

МАЙК: Мы построили детскую комнату Дэнни. Его воображение тогда работало с невероятной силой; знаете, все эти игрушки, все эти трюки, о которых он мечтал, – его голова порой просто разрывалась, как он говорит. Это мы и попытались изобразить в нашем фильме.

В роли камео выступила Энн МакАскилл, мать Дэнни. Она ждет своего выхода.

ЭНН: Вот он – мой выход!

Спустя несколько мгновений она врывается в комнату и принимается отчитывать актера, играющего Дэнни-ребенка.

ЭНН: Дэниел, хватит уже возиться со своим великом, идем чай пить!

MacAskill’s Imaginate, пятая серия, 2013

XXIII

Изобретая заново езду на заднем колесе

Каково твоим близким наблюдать весь этот беспредел?

Много кто задает мне подобные вопросы, особенно после просмотра Cascadia или The Ridge. Я и сам много думаю об этом, да и мои коллеги тоже. Я недавно смотрел документальный фильм от Red Bull про Робби Мэддисона, и он в нем говорил о том же. Робби – это, наверное, один из моих самых больших источников вдохновения, хотя он больше по мотоциклам, чем по велосипедам. Его страсть к трюковой езде влияла на его близких – то же самое и со мной.

Но Робби, конечно, находится на совершенно ином уровне. Для одного из своих трюков он покорил копию Триумфальной арки, находящуюся в Лас-Вегасе. Копию высотой в 30 метров. Упади он с сиденья или потеряй контроль, – и он погиб бы в два счета. После прыжка камеры переключились на его жену, на которой лица не было. У них большая семья, есть сын – естественно, интересно было услышать, что Робби думает по поводу всех этих рисков и по поводу возможных последствий его деятельности.

«Все говорили мне, что я покойник и что я совсем умом тронулся, – сказал он. – А я им говорю: «Вы просто ничего не понимаете». Эми происходящее дается не очень легко. Она же видит все это; понятно, что она не может спокойно смотреть на мои прыжки. Она несет всякую околесицу, но ведь все-таки она приходит и смотрит… Вот так и живем».